Заявление Председателя Банка России Э.С. Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 11 декабря 2014 года

Добрый день! Совет директоров Банка России сегодня принял решение повысить ключевую ставку до 10,5% годовых.

В последние месяцы инфляция в стране существенно ускорилась, и инфляционные ожидания выросли. По нашей оценке, инфляция составит в 2014 году около 10%. Ускорение инфляции связано как с действием внешнеторговых ограничений и специфических факторов на рынках продовольственных товаров (которые по итогам года добавят около 2,3 п.п. к общему уровню инфляции), так и со значительным ослаблением рубля (его вклад составит 2,6 п.п.). По оценкам Банка России, влияние этих факторов продолжится в I квартале 2015 года, что может привести к закреплению повышенных инфляционных ожиданий и распространению инфляционного давления на рынки товаров и услуг, которые непосредственно не связаны с импортом и санкциями.

При этом прямой эффект от ослабления рубля ограничен во времени и в значительной степени, по нашим оценкам, может быть исчерпан в следующем полугодии. Ужесточение денежно-кредитной политики Банка России будет способствовать ограничению вторичных эффектов, охлаждению инфляционных ожиданий и торможению роста цен.

В случае усиления инфляционных рисков Банк России готов продолжить повышение ключевой ставки для того, чтобы не допустить ускорения инфляции и ее выхода из-под контроля. О смягчении денежно-кредитной политики можно будет говорить, когда мы увидим устойчивую тенденцию снижения инфляционных ожиданий и инфляции.

Прежде чем перейти к прогнозу, на основе которого мы приняли решение, я хочу сказать несколько слов о текущей ситуации.

Ситуация в российской экономике

В последние месяцы произошли значительные изменения в глобальной экономике, в первую очередь на мировом сырьевом рынке, что оказало непосредственное влияние на российскую экономику.

Цена на нефть марки «Юралс» снизилась более чем на 40% от пика в июне. Снижение цен произошло и на некоторые другие товары российского экспорта. Динамика цен на нефть стала одной из основных причин ослабления рубля.

В настоящее время стало популярным обсуждение различных правил взаимосвязи валютного курса и цен на нефть, но их не стоит воспринимать буквально. Важно понимать, что это не единственный фактор изменения валютного курса. На него также влияют состояние российской и глобальной экономики, внутреннего и внешних финансовых рынков, ожидания экономических агентов. В частности, воздействие на курс рубля оказало ограничение на доступ российских компаний и банков к внешним рынкам, что вызвало беспокойство относительно предстоящих выплат по внешнему долгу.

Но влияние внешних факторов на ситуацию в экономике нельзя оценивать как однонаправленное. Внешнеторговые ограничения и динамика курса рубля сделали более конкурентоспособным российский экспорт и придали импульс импортозамещению. Последние месяцы наблюдается ускорение годовых темпов роста промышленного производства (почти в два раза в сентябре–октябре по сравнению с 1,5% в первой половине года) и улучшение настроений производителей промышленной продукции. Вклад чистого экспорта в темп роста ВВП увеличился.

Однако в условиях высокой неопределенности этот рост выпуска пока не сопровождается ростом инвестиций. Также ослабевает и потребительский спрос на фоне замедления годовых темпов роста реальных расходов населения, которые сократились до 0,5%. Как следствие, происходит ухудшение индекса настроений менеджеров по закупкам в сфере услуг.

Ситуация на рынке труда остается без изменений, в октябре уровень безработицы с исключением сезонности остался прежним - 5,2%. Широкий набор показателей рынка труда, включая количество отработанных часов, количество и длительность отпусков без сохранения заработной платы и другие, не свидетельствуют о наличии значительной скрытой безработицы. По нашим оценкам, рост производительности труда замедлился до 0,7% в январе–октябре текущего года, при этом большой разрыв между темпами роста заработных плат и производительности труда сохранился, что свидетельствует о том, что структурная перестройка экономики идет медленно.

Указанные факторы отразились на динамике ВВП. Наша оценка прироста ВВП в целом за 2014 год немного повышена – до уровня 0,6%.

Благодаря переходу к плавающему курсу валютный рынок абсорбирует внешние шоки, сохраняя при этом относительно стабильными другие сегменты финансового рынка. Для сравнения: в период мирового кризиса 2008 года волатильность ставок денежного рынка достигала значений на порядок выше чем сейчас. Банковский сектор продолжает стабильно обслуживать и финансировать экономику. За 11 месяцев прирост кредитов нефинансовым организациям составил 12% и кредитов населению – 12,7% (показатели с исключением валютной переоценки).

Финансовая система постепенно подстраивается к условиям инфляционного таргетирования и плавающего валютного курса. Временной лаг реакции банковского сектора на изменение ключевой ставки Банка России пока остается большим, но, по нашим оценкам, постепенно сокращается. Это касается и ставок по депозитам. По мере сокращения лагов будет улучшаться действие процентного канала трансмиссионного механизма денежно-кредитной политики Банка России.

Что касается валютного канала трансмиссии, то в последнее время его действие несколько осложнилось из-за высокой волатильности на валютном рынке, возникшей в том числе в связи с ограничением доступа российским банкам и компаниям на внешние рынки. В целях нормализации ситуации с валютной ликвидностью Банк России ввел операции по ее предоставлению на возвратной основе. Ставки по этим операциям недавно были снижены до уровня ставок LIBOR плюс 0,5 п.п. Объемы предоставления валютной ликвидности определяются в зависимости от оценок соответствующей потребности на основе прогноза платежного баланса. Уже на ближайшем годовом аукционе РЕПО в иностранной валюте 15 декабря будут приниматься еврооблигации и будет предусмотрена возможность досрочного расторжения сделок со стороны заемщиков.

Банк России в ближайшее время также планирует рассмотреть вопрос о введении валютного кредитования под залог нерыночных активов. В качестве обеспечения предполагается принимать валютные кредиты, которые банки предоставляют компаниям со стабильными доходами в иностранной валюте.

Прогноз Банка России

Сложившаяся ситуация требует переосмысления прогнозов и настройки политики таким образом, чтобы обеспечить финансовую и ценовую стабильность и при этом дать экономике возможность максимально быстро адаптироваться и начать развиваться в новых условиях.

В «Основных направлениях единой государственной денежно-кредитной политики на 2015 год и период 2016 и 2017 годов» было показано, что отмена санкций и торговых ограничений ведет к некоторому снижению инфляции и небольшому ускорению экономического роста. Мы учитываем такую возможность, но при принятии решений о мерах политики основываемся на прогнозах, предполагающих более длительное действие санкций.

Базовый прогноз, который Банк России сейчас использует для принятия решений, близок к сценарию IIIb, опубликованному в названном документе.

Мы ожидаем, что цены на нефть будут находиться на уровне в среднем 80 долл. за баррель в следующие три года. Такое значение средней цены следует из консенсус-прогноза ведущих аналитиков.

В рассматриваемом сценарии положительное сальдо текущего счета останется в 2015 году на приемлемом уровне — в 56 млрд. долл. Не ожидается значимых изменений сальдо счета текущих операций также и в 2016 и 2017 годах.

Развитие процесса импортозамещения будет давать толчок внутреннему товарному производству. То же самое будет происходить и в сфере услуг. Будут созданы условия для диверсификации экономики. Вклад чистого экспорта в ВВП будет положительным.

По оценкам Банка России, в этих условиях темпы экономического роста сохранятся на уровне, близком к нулю, в 2015-2016 годах, а в 2017 году, когда процесс импортозамещения и увеличение несырьевого экспорта проявятся в большей мере, мы ожидаем рост ВВП до 1–1,2%. Для того чтобы темпы роста в ближайшие три года были выше, необходимо проведение структурных реформ, в первую очередь нужны меры по реальному улучшению делового климата, и повышение производительности труда.

На уровень инфляции сейчас оказывают влияние уже произошедшее ослабление курса рубля и введенные ограничения на импорт, но эти факторы будут способствовать повышению инфляции только до конца I квартала 2015 года, по нашей оценке, затем инфляция начнет снижаться. На конец 2015 года уровень инфляции снизится примерно до 8%. Замедление инфляции до целевого уровня 4% прогнозируется к концу 2017 года. Такая динамика будет во многом связана с сохранением повышенных инфляционных ожиданий. В связи с этим Банк России намерен проводить денежно-кредитную политику таким образом, чтобы не допустить дальнейшего разгона инфляции и инфляционных ожиданий.

Как я уже говорила, в базовом прогнозе сальдо текущего счета в 2015 году составит 56 млрд. долл., что меньше возможного оттока капитала, который мы оцениваем на следующий год до 120 млрд. долл.

Объем предстоящих платежей по внешнему долгу в следующем году составит также порядка 120 млрд. долл. Из этой суммы платежи по долгам банковского сектора составят 42 млрд. долл., включая процентные платежи. Платежи по долгам нефинансового сектора в следующем году оценочно составят 77 млрд. долл., также включая проценты.

Мы провели специальные расчеты на основе отчетных данных, которые получаем от банков, и опроса 40 крупнейших компаний. По нашим оценкам, базирующимся на этих данных, более 10% этих платежей приходится на внутригрупповые операции. Еще одна часть – порядка 20% – может быть рефинансирована на международных рынках. Не менее 15% может быть погашено за счет частичного использования буфера из накопленных банками и госкомпаниями ликвидных валютных активов. Оставшиеся 55% подлежащих погашению долгов, а это порядка 65 млрд. долл., могут быть покрыты за счет сальдо текущего счета и сокращения международных резервов.

По нашим расчетам, потребность в операциях для закрытия разрыва платежного баланса составит в следующем году около 70 млрд. долл. И Банк России будет проводить валютные операции, направленные на поддержание стабильности платежного баланса, а значит, и финансовой стабильности, в указанных объемах. На наш взгляд, международных резервов для осуществления валютных операций в таком объеме вполне достаточно. При этом в течение ближайших трех лет уровень резервов сохранится существенно выше общепринятых показателей достаточности. Очевидно, что при этих параметрах платежного баланса и объеме наших операций никакого дефицита валютной ликвидности не будет.

Мы планируем проводить уже упомянутые операции валютного РЕПО, предоставлять валютные кредиты и осуществлять нерегулярные прямые покупки/продажи иностранной валюты, в том числе при формировании или использовании резервных фондов Правительства.

Отмечу, что в рамках данного сценария рубль должен существенно укрепиться в будущем году как за счет компенсации наблюдаемого сейчас эффекта «перелета», или, другими словами, чрезмерного обесценения, так и за счет роста цен на нефть в этом сценарии. Напомню, сценарий – нефть 80 долл.

 

Это наш базовый сценарий. В то же время мы понимаем, что на рынке присутствуют пессимистические настроения, которые связаны с наблюдавшейся в последние месяцы динамикой котировок нефтяных контрактов. Поэтому наряду с базовым прогнозом мы проработали альтернативный сценарий, риск реализации которого мы по-прежнему считаем низковероятным и который предполагает снижение цен на нефть до 60 долл. за баррель уже с начала 2015 года и сохранение их на данном уровне в течение всех трех лет.

В этом случае в 2015–2016 годах потребуется более глубокая подстройка российской экономики к новым условиям. В этом сценарии сальдо счета текущих операций в 2015 году составит около 40 млрд. долларов. В дальнейшем оно постепенно расширится за счет небольшого роста не-нефтегазового экспорта и снижения импорта.

Темпы экономического роста будут зависеть от скорости развития импортозамещения. Медленное вполне возможно становление импортозамещающих производств в 2015–2016 годах может привести к «мягкой» рецессии. Однако сокращение выпуска и занятости будет существенно меньше, чем в 2008–2009 годах. В 2017 году мы ожидаем восстановительный рост экономики в этом сценарии, который может составить более 5%.

В этом сценарии в 2015 году можно ожидать несколько большее ускорение инфляции, чем в базовом сценарии, из-за меньшего укрепления рубля в течение года, которое мы также ожидаем на фоне компенсации эффекта «перелета». В последующие два года из-за сохранения более глубокого разрыва выпуска инфляция будет снижаться даже быстрее, чем в базовом сценарии, с ее возвращением к целевому уровню около 4% до конца 2017 года. При этом денежно-кредитная политика будет направлена на стабилизацию инфляционных ожиданий, недопущение дальнейшего раскручивания инфляции и ее постепенное снижение, в том числе с учетом перспектив экономического роста. Не исключено также, что по этому сценарию мы сможем раньше перейти к смягчению своей политики.

Так как основная часть оттока будет связана с выплатой по внешним долгам в этот период, суммарный отток капитала в этом сценарии мы также оцениваем на том же уровне, что и в базовом сценарии. В 2015 году в целях стабилизации ситуации с платежным балансом в этом сценарии мы готовы направить на валютные операции порядка 85 млрд. долл., что также приемлемо с точки зрения уровня достаточности валютных резервов. Отмечу, что после адаптации экономики к новым условиям уровень резервов восстановится, так как большинство операций мы планируем проводить на возвратной основе.

Банк России будет принимать решения об операциях на валютном рынке исходя из прогноза платежного баланса, а также оценки состояния балансов банков и компаний с учетом структуры, сроков и характера внешней задолженности корпоративных заемщиков. Еще раз подчеркну, что мы проводим эти операции для предотвращения ситуаций, при которых избыточная волатильность курса и его существенное отклонение от фундаментально обоснованных уровней создают риски для финансовой стабильности и приводят к усилению девальвационных и инфляционных ожиданий. В частности, сейчас, когда риски со стороны динамики курса существенно возросли, Банк России вышел с интервенциями на валютный рынок.

Безусловно, мы также будем учитывать влияние операций на валютном рынке на рублевую ликвидность и смягчать негативные последствия растущего структурного дефицита на балансы кредитных организаций. Кроме того, мы уделяем особое внимание достаточности обеспечения и продолжим принимать шаги по снижению нагрузки на рыночные облигации за счет наращивания предоставления ликвидности под другие виды активов. На период повышенной волатильности валютного рынка Банк России сохранит консервативный подход к оценке спроса на ликвидность банковского сектора.  При этом объем предоставления рублевой ликвидности будет достаточным для полноценного функционирования банковской системы и для сохранения ставок денежного рынка внутри процентного коридора. Банк России также в постоянном режиме продолжит отслеживать ситуацию на всех сегментах финансового рынка и готов принять необходимые меры для обеспечения его стабильного функционирования. Это имеет решающее значение для нормальной работы экономики, успешной реализации любых мер макроэкономической политики.

 

В настоящее время российская экономика столкнулась как с внешними, так и внутренними вызовами. Действительно высока неопределенность дальнейшего развития ситуации, и чувствительность экономики и особенно финансовых рынков к разного рода событиям возрастает, в какие-то моменты реакция может быть чрезмерной. В этих условиях Банк России готов проявлять гибкость, принимать нестандартные решения, продолжая выполнять поставленные перед ним стратегические задачи по обеспечению финансовой и ценовой стабильности. 

 

Сессия вопросов и ответов для СМИ

ВОПРОС («Российская газета»):

– А какой, на Ваш взгляд, сейчас фундаментально обоснованный курс рубля?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Фундаментально обоснованный курс – это тот курс, который вытекает из, скажем так, фундаментальных макроэкономических факторов. Он не включает в себя нефундаментальные факторы – может, легче так объяснить, в том числе фактор ажиотажного и спекулятивного спроса.

У нас есть несколько моделей, мы рассчитываем эти отклонения от фундаментального спроса. По нашей оценке, сейчас такие отклонения при нынешней цене на нефть, текущей цене на нефть составляют где-то от 10 до 20%.

ВОПРОС (телеканал РБК):

– Можно несколько вопросов? Я объединю их в один, потому что они очень близки. Как Вы оцениваете эффективность тех инструментов, которые имеются в распоряжении Центрального банка для сдерживания рубля? Считаете ли Вы, что нужно какие-то новые инструменты в данный момент вводить, и насколько, по-вашему, в нынешних условиях, учитывая как раз Ваши прогнозы, оправданно сохранение политики таргетирования инфляции?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Эффективность инструментов для сдерживания. Первый главный инструмент, который мы применили, мы перешли к плавающему курсу. И, на наш взгляд, это очень важно, в том числе для того, чтобы дать возможность валютному курсу быстрее найти равновесие для того, чтобы уменьшить, существенно уменьшить спекулятивные стратегии, которые выстраивались в том числе в ожидании регулярных интервенций Центрального банка.

Кроме того, мы перешли к возможности внезапных интервенций для того, чтобы в случае возникновения предпосылок для финансовой нестабильности их вовремя купировать.

Мы предполагаем предоставлять валютную ликвидность в основном на возвратной основе – это наши операции «валютный своп» и валютное РЕПО. Мы здесь гибки: когда увидели, что рынок недостаточно реагирует на них, мы снизили процентные ставки. Сейчас, как я уже сказала, мы расширяем обеспечение под них, даем новые возможности, в том числе досрочного расторжения контракта. Кроме того, в ближайшее время мы предполагаем вынести на Совет директоров новый инструмент – валютное кредитование под нерыночные активы.

Мы считаем, что эти инструменты будут работать. Если будет необходимость, мы будем применять и другие инструменты. На наш взгляд, на данном этапе такой необходимости нет.

Что еще очень важно. Важно разъяснять участникам рынка, в том числе экспортерам, и тем, кто имеет большие долги, и импортерам, что нет необходимости избыточно накапливать валютные резервы, что у банков есть инструменты регулярного доступа к валюте на заемных и приемлемых основаниях. Вот это наша задача, это потребует некоторого этапа разъяснения и подстройки.

Сохранение инфляционного таргетирования, я считаю, наоборот, более важным сейчас, потому что у нас происходит замедление экономического роста. Это замедление преимущественно структурное, и это замедление можно преодолеть только путем наращивания инвестиций, прежде всего частных инвестиций. У нас должно быть много инвестиционных проектов.

Необходимым условием для того, чтобы такие инвестиционные проекты реализовывались, является предсказуемость и макроэкономическая стабильность. Низкая инфляция – краеугольный камень макроэкономической стабильности.

Поэтому, конечно, таргетирование инфляции абсолютно необходимо. Мы будем этой политике следовать, но, как я неоднократно говорила, мы будем подходить достаточно гибко, потому что, когда мы принимаем решение по денежно-кредитной политике, мы всегда оцениваем риски инфляции и влияние наших решений на экономический рост.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

– А можно уточнить лимит операций, который вы можете установить по 312-П в валюте? Он будет включен в тот лимит 50 млрд долларов, ну не лимит, а то, что вы готовы направить на валютные операции до конца 2015 года, либо вы планируете расширить его?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Мы предполагаем, что он будет включен в тот же лимит 50 млрд долларов. На наш взгляд, этого лимита достаточно с точки зрения прогноза платежного баланса при любом сценарии – и при сценарии 80 долларов за баррель, и при сценарии 60 долларов за баррель.

Однако я также неоднократно говорила: если мы увидим, что этот лимит исчерпывается, что есть необходимость, то мы готовы вернуться к этому вопросу.

ВОПРОС (интернет-издание «Лента.ру»):

– Эльвира Сахипзадовна, скажите, пожалуйста, а как Центральный банк, с каким коэффициентом, оценивает вклад ажиотажного спроса населения на валюту в общую глубину девальвации? Как это сказалось? И, если можно, цифрами, сколько у нас население уже скупило валюты за период девальвации с начала ноября, если можно это сказать?

И второй вопрос, не связанный с валютой. Некоторые депутаты Государственной Думы, в частности из Комитета по финансовым рынкам, заявляют, что они согласовали с вами увеличение страхового покрытия по вкладам физических лиц в банках: там есть инициатива повышения до 1,5 млн рублей. Не могли бы Вы либо опровергнуть, либо подтвердить эту информацию и высказать позицию Центрального банка по этому вопросу. Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– У нас есть, действительно, рабочие оценки вклада ажиотажного или спекулятивного спроса в ослабление рубля. Если все ослабление, которое произошло с начала 2014 года, оценивается в 49%, то эта спекулятивная часть составляет около 8 –10 процентных пунктов.

По покупке населением валюты. Самые значимые объемы покупались у нас в марте–апреле, также был пик в конце октября – начале ноября, всего за год примерно 20 млрд долларов. Оценка с начала года покупки наличной валюты – около 20 млрд долларов США.

По страхованию вкладов. Скажу честно, что изначально я, скажем так, с большим энтузиазмом относилась к тому, чтобы повысить страховые платежи, потому что в прошлый раз уровень страхового возмещения повышался в условиях, если помните, кризиса 2008–2009 годов. Эта мера считается достаточно эффективной, это позволило привлечь дополнительно вклады населения в банки. Мы провели специальный анализ с помощью социологов буквально неделю назад, чтобы понять, что для населения является самым значимым фактором для того, чтобы они пошли в банки со своими деньгами, со своими сбережениями. Все-таки на первом месте стоят ставки по депозитам, на втором месте – надежность банков и на третьем месте –страхование вкладов. Думаю, это объясняется тем, что наше население уже умеет достаточно рационально держать вклады в разных банках, скажем так, в пределах страховой суммы.

Поэтому, мне кажется, надо дополнительно изучить этот вопрос. В целом я положительно к этому отношусь, если это будет достаточно эффективно с точки зрения общего привлечения вкладов населения.

ВОПРОС (интернет-издание «Лента.ру»):

– Простите, а речь идет о сохранении стопроцентного покрытия?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Я считаю, что чем проще будет система, чем понятнее для людей, тем лучше.

ВОПРОС (интернет-издание «Газета.ру»):

– Сначала можно уточнить? Вот Вы сказали, что при альтернативном сценарии, когда нефть будет 60 долларов за баррель, рубль все равно укрепится, а инфляция снизится, но Вы не назвали ни одной цифры. Можно цифры какие-то назвать?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Мы по курсу обычно не даем своих прогнозов. Я еще раз повторю качественную оценку: расчеты и данные платежного баланса показывают, что даже при цене нефти 60 долларов за баррель у нас есть потенциал для укрепления курса, и даже с учетом этой цены в 60 долларов за баррель курс находится «в перелете».

ВОПРОС (интернет-издание «Газета.ру»):

– Президент в послании рекомендовал Центральному банку охладить аппетиты спекулянтов. Вот те меры, которые Вы назвали, которые будут применяться в 2015 году, – Вы считаете, что эти меры будут способствовать тому, что спекулятивная составляющая на рынке снизится? Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Давайте начнем все-таки с базовых вещей. Что такое спекулятивная активность? Это желание заработать на изменении цены любого актива, включая валюту. И, на мой взгляд, такая спекулятивная активность – это неотъемлемая часть функционирования финансового рынка в любой стране. В нормальной ситуации спекулянты, как их называют, спекулятивный спрос не играют негативной роли. Наоборот, их операции позволяют увеличить глубину рынка, дают возможность быстрее найти равновесную цену актива – в данном случае равновесный курс – и они уменьшают волатильность.

Это в нормальной ситуации. Почему? Потому что спекулянты – это разные группы игроков на рынке, и нам важно, чтобы их было много – разных, с разными стратегиями, с разным временным горизонтом, с разными ожиданиями. И в нормальной ситуации, когда у них разнонаправленные стратегии, ситуация балансируется.

Проблемы возникают, когда сильные объективные факторы – в нашем случае это снижение цены на нефть, санкции – ведут к тому, что эти стратегии становятся абсолютно однонаправленными. Возникает сильное спекулятивное давление. По сути дела, формируется вот такая приверженность, стадное чувство начинает вовлекать и тех игроков на валютный рынок, которые в обычной практике этим не занимаются, потому что возникают сильные девальвационные ожидания, и, на наш взгляд, формируется по сути что-то аналогичное финансовому пузырю.

Это имеет свои риски, потому что когда тренд переломится, то будут большие потери, будет ухудшение финансового состояния игроков. Мы должны на это реагировать, потому что есть риски дестабилизации рынка. Даже если нет никаких злонамеренных участников, если нет сговора, сама ситуация к этому приводит.

Что мы сделали, что будем делать?

Первое – действовать с помощью экономических мер. Мы не собираемся принимать никаких административных мер воздействия, если нет нарушения закона.

Первое, что мы уже сделали, – это переход к плавающему курсу. Переход к плавающему курсу позволяет то изменение фундаментальных факторов, которое происходит, а цена на нефть – это фундаментальный фактор, отыгрывать гораздо быстрее, и период, когда существуют вот такие спекулятивные, беспроигрышные, низкорискованные, высокодоходные стратегии, сильно уменьшается. При этом Центральный банк в любой момент может выйти на рынок и создать потери для спекулянтов, увеличив их риски, и сама возможность такого выхода, на наш взгляд, снижает такое желание спекулятивной активности.

Второе, что очень важно. На мой взгляд, у экспортеров и импортеров должно быть понимание доступности иностранной валюты в момент выплаты долгов, оплаты счетов по импорту, чтобы они не создавали избыточных запасов валюты, не боялись дефицита валюты, не приберегали ее, не закупали впрок.

Наша задача – разъяснять, как формируется платежный баланс, как он закрывается и что есть риски от чрезмерного накопления валютных активов при смене тренда, разъяснять, что банкам доступны регулярные инструменты, о которых мы говорили: валютное РЕПО, валютные кредиты. Мы готовы их совершенствовать дальше.

Важно развивать механизмы хеджирования валютных рисков. У нас пока, к сожалению, нет и достаточно развитого менталитета, если можно так сказать, и механизмов хеджирования валютных рисков. В условиях, когда Центральный банк был постоянно на рынке, потребность такая была гораздо меньше. Поэтому это то, что мы должны делать.

Но, помимо рыночного разрешения ситуации, возможны и недобросовестные практики, практики манипулирования на рынке. Мы будем их выявлять, тщательно расследовать. Сразу хочу подчеркнуть: такое расследование и выявление доказательств манипулирования требуют времени. Напомню, что, например, расследование по ставке Libor шло, по-моему, около 6 лет. Будем стараться это делать, конечно, гораздо быстрее, но, тем не менее, это требует времени, и мы за ситуацией на рынке следим, будем выявлять эти практики.

Вот, наверное, основные наши меры в этой области.

ВОПРОС (телеканал «Россия 24»):

– Сейчас участились случаи мошенничества с картами, речь идет о скимминге и фишинге. Регулятор уже выступал за ужесточение наказания, но будет ли ЦБ каким-то образом инициировать изменения в законодательство?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Мы поддерживаем те изменения по ужесточению ответственности, в том числе уголовной, которые сейчас предлагаются. Действительно поддерживаем, потому что это совсем не безобидное мошенничество, это, по сути дела, воровство чужих денег.

ВОПРОС (газета «Коммерсант»):

– Вчера Роснефть заявила о большой долговой программе на 800 млрд рублей, и крупнейшие банки неофициально говорят о том, что они готовы купить эти облигации, только если Центральный банк будет их реповать. Готов ли Банк России на это, учитывая, что фактически это огромная эмиссия? Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Еще раз подчеркну основной принцип: мы даем столько ликвидности, сколько следует из прогноза действия автономных факторов и оценки потребности в ликвидности. Мы ведем себя консервативно. Мы можем предоставление этой ликвидности варьировать между разными инструментами – и под рыночные бумаги, и под нерыночное обеспечение. Поэтому если мы будем применять такие инструменты, это не означает, что это будет избыточное предоставление ликвидности.

Еще раз хочу подчеркнуть, что мы развиваем и расширяем Ломбардный список, развиваем и по срочности инструменты предоставления ликвидности, потому что наш банковский сектор в целом в сложной ситуации. Мы здесь очень гибко действуем, но таким образом, чтобы ставки денежного рынка были в процентном коридоре и чтобы мы достигали цели по инфляции. Мне кажется, мы в состоянии это сделать.

ВОПРОС (агентство ТАСС):

– К вопросу о спекуляциях. Накануне прошлого заседания Совета директоров 30 октября был факт, когда неизвестный участник продал 3 млрд долларов, и ЦБ сообщил о том, что проводит расследование на эту тему. Есть ли уже какие-то предварительные результаты, и хотя бы можете ли вы исключить факт того, что это была, например, техническая ошибка на Московской бирже?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Мы сейчас проводим тщательный анализ фактов. Действительно, там большая работа, нам нужно опросить участников торгов, проанализировать заявки не только за этот день, но и за период, предшествующий этой операции, для того, чтобы установить, что произошло. Это потребует еще некоторого времени. Когда у нас будут некоторые выводы, которые мы можем опубликовать, мы обязательно это сделаем. Сейчас работа проводится.

ВОПРОС (агентство ТАСС):

– А фактор технической ошибки пока нельзя исключить?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Я пока не могу прокомментировать, потому что, действительно, проводится изучение всех факторов, всех версий.

ВОПРОС (газета «РБК»):

– Хотела спросить по поводу консультаций с экспортерами по продаже валютной выручки. Когда планируются эти консультации? Какого вы ждете результата?

И второй вопрос по докапитализации банковской системы. Насколько она нужна, и какие инструменты может использовать ЦБ, чтобы помочь банкам?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– По поводу консультаций с экспортерами. Мы уже их ведем в рабочем режиме. Кстати, мы консультации не только с экспортерами ведем, но и с банками, и с предприятиями. У нас, скажем так, две цели консультаций. Первая – разъяснить экспортерам суть нашей политики, какие могут быть последствия, и в том числе риски, связанные с плавающим курсом, какие могут быть риски того, что экспортеры накапливают избыточно валюту, потому что эти риски могут реализоваться разом. Вторая – призываем внимательно присмотреться к необходимости более равномерной продажи валюты. Не считаем необходимым здесь вводить какие-либо административные меры, потому что это будет нарушать экономическую логику, это будет уводить нас от равновесных цен. Вот такая у нас работа с ними идет.

Теперь по докапитализации банков. Мы исходим из продолжения темпов роста кредитования. Сейчас оно достаточно высокими темпами идет. Я уже назвала цифры: годовые темпы роста кредитования нефинансовых организаций – это около 12% (С исключением валютной переоценки – Ред.). Понятно, для того, чтобы увеличивать кредитование, нужен капитал. Основной источник капитала – прибыль. Прибыль все-таки будет сокращаться. Мы исходим из того, что прибыль будет на приемлемых уровнях, но меньше, чем было в предыдущие годы.

Поэтому докапитализацию нужно будет осуществлять за счет собственников банков – и частных собственников банков, если они хотят сохранить свою долю на рынке банковских услуг, и точно так же за счет государства, если оно хочет, чтобы банки с государственным участием продолжали увеличивать кредитование. Я поддерживаю тот проект, который рассматривается, по возможности докапитализации банков из средств ФНБ.

ВОПРОС (газета «Комсомольская правда»):

– У меня два коротких вопроса по поводу спекулянтов. Просто Путин прямо и конкретно сказал: «Мы знаем, что есть спекулянты, и они нам известны». Так все-таки кто эти спекулянты? Кто же помогает рублю ослабевать?

И второй вопрос. Сегодня, судя по торгам, инвесторы как-то не очень отреагировали, почти никак не отреагировали на повышение ставки, потому что рубль продолжил ослабевать. Нормальная это реакция, на Ваш взгляд?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Я уже сказала, что в спекулятивную деятельность могут быть вовлечены все. Это такой объективный процесс, который складывается в связи с той или иной ситуацией на рынке. Если речь идет о недобросовестных практиках, то мы будем действовать соответствующим образом, а в остальном будем бороться мерами, которые позволят снизить экономическую мотивацию для спекуляций. Это то, что я хотела бы сказать в ответ на первый вопрос.

Второй вопрос. Мы считаем, что валютный рынок абсолютно адекватно отреагировал на наше решение о повышении ставки на 1 процентный пункт. Еще раз хочу подчеркнуть, что мы решение по ставкам принимаем исходя из цели снижения инфляции. Это наша главная цель. Конечно, решение по ставкам влияет на валютный рынок, это влияние распределено во времени, но мы исходим из цели именно снижения инфляции.

Есть, конечно, опыт других стран, когда очень высоким повышением ставок они пытаются повлиять на валютный рынок. Но, во-первых, это зачастую делают страны, у которых не очень много золотовалютных резервов, а во-вторых, это делают тогда, когда уже есть накопившийся разрыв между инфляцией и процентной ставкой и он оказывает деструктивное влияние.

И, кроме того, что наша основная цель – снижение инфляции, мы не считали нужным таким образом влиять еще и потому, что мы оцениваем риски для экономики. Наша экономика находится не в лучшем положении, и это бы увеличило риски рецессии. Мы считаем то решение, которое мы приняли, абсолютно адекватным с точки зрения достижения цели по инфляции 4% в трехлетней перспективе. Мы исходим из этого.

ВОПРОС (агентство «Рейтер»):

– Как мы наблюдаем, вечером рубль ведет себя не совсем адекватно - его ослабление усиливается после 6 часов вечера. Многие это связывают с тем, что дилеры Центрального банка просто уходят домой. Кто после 6 часов вечера следит за валютным рынком? Следит ли вообще за ним ЦБ? И в обед тоже есть колебания…

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– После введения плавающего курса, к сожалению, это естественно повышенная волатильность курса. Мы исходим из того, что она будет со временем уменьшаться, эта волатильность. А то, что у нас неравномерно, скажем так, объемы торгов идут в течение дня, то день на день не приходится, бывает абсолютно по-разному. Если Вы посмотрите, когда он ослабляется, когда укрепляется… Я не думаю, что там есть какое-то почасовое правило.

ВОПРОС (агентство «Рейтер»):

– Но зависимость явная.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Вы ее видите, я ее не вижу. Но надо будет еще проанализировать.

ВОПРОС (агентство «Блумберг»):

– А можно у Вас уточнить? В декабре Центральный банк вернулся с интервенциями на валютный рынок. Поскольку нет валютного коридора, то можете сказать, на основании каких критериев Банк России принимал решение об интервенциях? Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Мы принимали решение, исходя из одного основания, что ситуация, которая есть на валютном рынке, создает предпосылки для возникновения рисков финансовой нестабильности. Мы рассматриваем широкий круг индикаторов, который может характеризовать такие риски. Что касается триггеров, на то и нерегулярные, внезапные интервенции, что мы их не раскрываем.

ВОПРОС (газета «Ведомости»):

– У меня тоже два вопроса. Если я правильно поняла, Вы не ожидаете рецессии в следующем году в базовом сценарии, в том числе за счет развития импортозамещения и несырьевого экспорта. Но как может импортозамещение развиваться при ключевой ставке 10,5%? При такой ставке, мне кажется, кредиты вообще какую-то запредельную величину должны составлять. Вы можете сказать, какой прирост кредитов по нефинансовому сектору ожидаете? По-моему, уровень ставок в принципе несовместим с экономическим ростом, и не зря говорят, что при переходе к инфляционному таргетированию первый год всегда бывает рецессионным. Все-таки не только совокупность многих факторов на это влияет, но и политика Центрального банка.

И второй вопрос. Сергей Моисеев (директор Департамента финансовой стабильности Банка России – Ред.) вчера рассказал, что ЦБ обнаружил некий непонятный и прежде не виданный рынок валютных деривативов, на котором какие-то маржин-коллы наступили, что стало одной из причин ускоренной девальвации.

И еще, что ЦБ обнаружил разрывы контрактов банков с импортерами, когда они заключали контракт на покупку импортерами валюты по определенному курсу, но курс улетел слишком высоко, банкам это стало невыгодно, и якобы импортеры даже бегали в ЦБ жаловаться на то, что с ними так поступили. Это одна из причин, почему они начали ускоренно запасаться валютой. Можете как-то вот эту историю, некий непонятный рынок прокомментировать?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Что касается импортозамещения при ставке 10,5%, во-первых, я хочу напомнить, у нас уже годовая инфляция 9,4%. Вообще обычно говорят в терминах реальных процентных ставок. Это тоже очень важно не забывать. Стимул для импортозамещения создает то ослабление рубля, которое произошло. Надо воспользоваться этой возможностью. Многие производственные мощности, которые были раньше неконкурентоспособными, при таком курсе рубля могут стать конкурентоспособными, поэтому здесь как раз возникает большая возможность, большой эффект. Но, безусловно, мы рассчитываем и на то, что программы импортозамещения, которые готовит Правительство, будут действенными и эффективными.

Кредиты в нашем базовом сценарии растут темпом 5–8% в 2015 году. Еще раз вернусь: на мой взгляд, это вполне реальная стратегия импортозамещения при данных посылках, при данном сценарии.

Что касается внебиржевых деривативов, действительно, мы наблюдали на рынке существование таких внебиржевых деривативов, которые не всегда использовались для хеджирования валютных рисков, но иногда использовались и для удешевления ставок по кредитам. На наш взгляд, эта тема существует, но объем таких сделок сейчас не представляет какой-то системной угрозы.

Нас беспокоит, что этот рынок для нас непрозрачный, у нас практически нет информации о нем, и, конечно, нужно больше получать информации. Поэтому для нас очень важно принятие закона о репозитарии, который позволит передавать эту информацию о внебиржевых деривативах в репозитарий.

И, на наш взгляд, большая часть сделок с внебиржевыми деривативами, которая была заключена, уже закрылась. Мы не видим дальнейшей большой проблемы с ней на этом этапе.

ВОПРОС (газета «Ведомости»):

– А что касается контрактов с импортерами?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Это все элементы политики, в рамках которой не очень большое внимание, наверное, уделялось валютным рискам. Сейчас должно происходить переосмысление. За валютными рисками должны следить все контрагенты в тех или иных договорах. И для нас очень важно развить рынок инструментов, механизмов. Они уже есть, эти рынки хеджирования валютных рисков, просто спрос был не такой большой, такой необходимости не было. На наш взгляд, этот рынок будет развиваться, мы всячески готовы содействовать, если нужно какое-то дополнительное регулирование.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

– У меня два вопроса.

Первый – по релизу. Интересно получилось, что ЦБ в одном абзаце дал два разных сигнала рынку – что он готов ужесточать политику, если будут усиливаться инфляционные риски, но при этом готов смягчать денежно-кредитную политику, если будут устойчивые снижения инфляционных ожиданий, инфляции. Некоторые аналитики связывают это с некоторой растерянностью Центрального банка. Можете объяснить логику решения?

И второй вопрос. Представители Альфа-банка публично заявили, что ЦБ заявил, не знаю, то ли рынку, то ли каким-то конкретным участникам, – чтобы те банки, которые потеряли на валютных спекуляциях большие средства, не обращались к ЦБ за помощью в любом виде рефинансирования, за субордами и так далее. Можно как-то прокомментировать это заявление?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Два предложения, которые Вы прочитали, мне кажется, абсолютно совместимы друг с другом. Действительно, если инфляционные риски будут возрастать, мы готовы повышать ключевую ставку, а начать снижение мы будем готовы только тогда, когда увидим, что инфляционные ожидания стабилизировались и снижаются, что риски увеличения инфляции снизились.

Второе. По поводу банков. Ну, честно говоря, мне кажется, это справедливо, что банк, в общем, должен управлять валютными рисками. Если он, играя на валютном рынке, взял на себя непомерные риски и у него есть валютные потери, то когда он пришел за санацией, за господдержкой или сам хочет стать санатором, я думаю, мы вправе спросить его, в связи с чем эта необходимость господдержки возникла.

Мы предупреждаем о рисках игры на валютном рынке. Риски все должны оценивать.

ВОПРОС (агентство «Доу Джонс»):

– Пока мы беседовали, появилась новость, что глава Следственного комитета Бастрыкин возмущен отсутствием уголовных дел против игроков на валютном рынке и требует выработать законодательные инициативы.

Как Вам кажется, как такие заявления могут повлиять на курс рубля, на поведение рынка? Что думает Центральный банк по этому поводу?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Я исхожу из того, что уголовная ответственность наступает тогда, когда есть нарушение закона, которое эту уголовную ответственность предполагает. Я поэтому выделила категорию людей – спекулянтов, которые могут вести себя недобросовестно на валютном рынке: осуществлять сговор, манипулировать рынком. Такое тоже возможно.

На наш взгляд, законодательства сейчас достаточно для этого. Мы первые случаи начали рассматривать. Если мы увидим, что недостаточно законодательства, мы выйдем с инициативой. На настоящий момент, на мой взгляд, такой необходимости нет.

ВОПРОС (интернет-издание «Лента.ру»):

– Государственная Дума на этой неделе во втором чтении приняла закон о регулировании рынка Форекс, а Центральный банк выступает как мегарегулятор, у него были к этому закону соответствующие замечания. Скажите, пожалуйста, в том виде, в каком Госдума приняла закон о регулировании рынка Форекс, он вас удовлетворяет как мегарегулятора или нет? И можно ли считать, что непрозрачность рынка Форекс тоже как-то повлияла на то, что происходит с валютным курсом? Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– В целом, я считаю, что нам нужно регулировать этот рынок. Те основные положения законопроекта, которые сейчас приняты, нас вполне устраивают. Мы считаем, что риски для обычных людей должны быть ограниченными, что эта деятельность должна быть исключительной, она не должна смешиваться с другими видами деятельности, что форекс-компании не должны давать соответствующие кредиты и что ответственность людей, которые играют на этом рынке, должна ограничиваться суммой, которая внесена. Мне кажется, это абсолютно правильно для того, чтобы этот рынок стал более регулируемым, более прозрачным.

ВОПРОС (агентство «Рейтер»):

– У меня один уточняющий вопрос. Вот вы прогнозируете, что нефть в последующие три года будет держаться на уровне 80 долларов за баррель, а сейчас она существенно ниже. Что позволяет вам делать такие прогнозы о том, что нефть вырастет?

И второй вопрос – по поводу беззалоговых кредитов. ЦБ сказал, что вроде бы сейчас не видит пока необходимости их возвращать, но если будет возвращать, то будет привязывать к залоговому кредитованию. Это значит, что вы будете исходить из того, что если банк уже заложил все свои активы в ЦБ, то тогда вы предоставите ему беззалоговый кредит? Или как? То есть какой будет механизм вот этой привязки одного к другому?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

– Что касается цены на нефть в 80 долларов, мы исходим из того, что и ведущие аналитики приблизительно так же прогнозируют цену на нефть. Действительно, обычно есть такая психологическая готовность экстраполировать то, что произошло в последнее время, на ближайшее будущее и считать, что тенденция будет продолжаться дальше. Поэтому эти прогнозы иногда вызывают скепсис у людей, которые не анализируют данные рынки. Исходя из анализа факторов спроса и предложения, а также с учетом прогнозов соответствующих аналитиков нам представляется, что этот прогноз вполне обоснован. Это не означает, что 80 долларов будет на протяжении всего этого периода – цена на нефть может опускаться ниже, может подниматься выше. Мы говорим в терминах среднегодовых–среднегодовой цены на нефть. На наш взгляд, это абсолютно реальный прогноз, и кроме того, базовый. Мы считаем прогноз, когда цена на нефть будет 60 долларов за баррель в течение трех ближайших лет, гораздо менее вероятным.

Что касается беззалоговых кредитов, мы действительно исходим из того, что сначала банки должны использовать все доступные активы, рыночные и нерыночные, использовать залоговые механизмы, которые мы расширяем, и только после этого мы готовы будем применять инструменты беззалогового кредитования. На настоящий момент, на наш взгляд, такой необходимости нет. Уровень использования доступного рыночного обеспечения приблизительно такой же, как в прошлом году, уровень напряженности с ликвидностью такой же, и необходимости в ближайшее время не видим.

Спасибо большое.