Заявление Председателя Банка России Э.С. Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 16 июня 2014 года

Совет директоров Банка России принял сегодня решение оставить ключевую ставку без изменения – на уровне 7,5%. Мы приняли это решение несмотря на сохранение высоких годовых темпов инфляции, которые на настоящий момент составляют 7,6%.

Решение базируется на анализе тенденций в экономике и финансовой сфере, а также макроэкономическом прогнозе на среднесрочную перспективу.

В связи с лагами в трансмиссионном механизме денежно-кредитной политики влияние на инфляцию ранее предпринятого повышения ставок пока еще не исчерпано. Удержание ставки на текущем уровне в течение ближайших месяцев будет достаточным для достижения целевых уровней индекса потребительских цен в среднесрочной перспективе. Тем не менее мы специально отмечаем наличие в настоящее время существенных инфляционных рисков, а именно рисков снижения инфляции более медленными темпами, чем это необходимо для выхода инфляции на траекторию снижения в соответствии со среднесрочной целью в 4%. В случае реализации этих рисков Банк России продолжит повышение ключевой ставки.

Наша предыдущая пресс-конференция проходила в середине февраля, когда внимание участников рынка было сосредоточено на изменениях в политике Федеральной резервной системы (ФРС) США и их влиянии на формирующиеся рынки. Однако практически сразу же после февральского решения Банка России по денежно-кредитной политике на первый план вышли геополитические факторы. Возникшая в результате нестандартная ситуация потребовала от Банка России нестандартных действий, поэтому я бы хотела дать более детальное разъяснение нашего видения ситуации в прошедший период и того, как она повлияла на наши прогнозные оценки и сегодняшнее решение.

Первая особенность прошедшего периода – резкое усиление давления на рубль в начале марта.

Тенденция к ослаблению рубля сформировалась еще до обострения ситуации на Украине. Она была связана с изменением политики ФРС США, переосмыслением инвесторами перспектив развивающихся рынков и последовательным замедлением роста российской экономики. Банк России, в отличие от других центральных банков стран с формирующимися рынками, не реагировал на удешевление курса подъемом процентных ставок в связи с прогнозом снижения инфляции до целевых ориентиров к концу года и замедлением экономического роста.

Однако после нарастания напряженности в марте ситуация на внутреннем валютном рынке резко обострилась.

Индикативные котировки основных мировых валют к рублю резко повысились уже перед открытием торговой сессии на Московской бирже 3 марта. Для предотвращения спекулятивной атаки на рубль Банк России принял решение об изменении параметров операций в рамках действующего механизма курсовой политики. Это позволило сдержать резкое ослабление рубля, вызванное нерациональными, паническими настроениями участников внутреннего валютного рынка. Свой вклад внесла и политика Банка России в целях сдерживания инфляции – повышение ключевой ставки на 1,5 процентного пункта.

Тем не менее на протяжении большей части марта ситуация оставалась напряженной. Масштаб и характер давления на рубль отражают и данные о чистом вывозе капитала частным сектором. В I квартале 2014 года он, по уточненной оценке, составил 49,3 млрд. долларов США, а с исключением влияния сделок «валютный своп» Банка России и операций по корреспондентским счетам банков-резидентов в Банке России – 62,4 млрд. долларов США. Около половины этой суммы приходится на март. Компании и граждане переводили свои депозиты из рублевых в валютные, снизился объем продажи валютной выручки экспортерами. Уровень долларизации депозитов возрос с 17,0% в начале января до пикового значения в 21,0% по состоянию на 5 марта. Отток капитала в этот период носил преимущественно внутренний характер: по оценкам, примерно 2/3 оттока связаны с конвертацией депозитов граждан и юридических лиц в российских банках из рублевых в валютные и покупками наличной валюты, а не с прямым выводом средств нерезидентами и резидентами из российской в иностранные юрисдикции.

К настоящему моменту ситуация в значительной степени стабилизировалась. Рубль с 12 мая находится в нейтральном коридоре, и Банк России проводит интервенции для закупки валюты в целях пополнения Резервного фонда. Уровень долларизации депозитов в начале июня 2014 года снизился до 19,6%. Общий вывод капитала частным сектором после исключения влияния сделок «валютный своп» Банка России и операций по корреспондентским счетам банков-резидентов в Банке России, по уточненной предварительной оценке, снизился в апреле до 8,8 млрд. долларов США и продолжил сокращаться до 7,4 млрд. долларов США в мае.

Несмотря на временные корректировки в механизме курсовой политики, произведенные в целях обеспечения финансовой стабильности, Банк России сохраняет стратегию перехода к плавающему курсу рубля. После снижения угроз для финансовой стабильности Банк России снизил с 22 мая объем интервенций во внутренних диапазонах операционного интервала на 100 млн. долларов США. Тем не менее некоторые риски для финансовой стабильности сохранились несмотря на их уменьшение, в связи с чем объем накопленных интервенций, при достижении которого границы интервала корректируются на 5 копеек, был оставлен без изменений – на уровне 1,5 млрд. долларов США.

Вторая особенность периода, повлиявшая на политику Банка России, – ускорение инфляции.

В январе текущего года годовой темп инфляции снизился по сравнению с уровнем декабря 2013 года, однако в дальнейшем динамика курса рубля создала предпосылки для ускорения инфляции. Для стабилизации ожиданий и динамики инфляции Совет директоров Банка России принял решение о повышении ключевой ставки на 1,5 процентного пункта на внеочередном заседании 3 марта и на 0,5 процентного пункта на заседании 25 апреля.

Поскольку влияние денежно-кредитной политики на инфляцию происходит с большим лагом, принятые меры не смогли сразу остановить рост инфляции. В марте годовая инфляция ускорилась до 6,9% с 6,2% в феврале. Повышение темпов роста цен наблюдалось в том числе и в секторах, непосредственно не связанных с импортом продукции. Темп годовой инфляции продолжил увеличиваться до 7,3% в апреле и 7,6% в мае. Возросла также базовая инфляция – до 7,0% в мае с 5,5% в январе. Кроме того, существенно возросли отпускные цены в широком круге отраслей промышленности (индекс цен производителей в апреле повысился до 7,2% к соответствующему периоду предыдущего года по сравнению с 4,7% в январе).

Ускорение роста цен в российской экономике было связано с непредвиденными факторами, прежде всего с увеличением геополитической напряженности и связанным с этим ослаблением рубля и ростом девальвационных и инфляционных ожиданий. Свой вклад внесли и специфические факторы, действующие на рынках отдельных товаров. Вклад непредвиденных факторов в годовую инфляцию составил до 1,5 процентного пункта.

Согласно прогнозу, действие указанных шоков привело бы к отклонению инфляции от целевых значений в среднесрочном периоде при сохранении неизменной направленности денежно-кредитной политики. Кроме того, макроэкономический прогноз показывал, что без повышения ставки инфляция может долго находиться за пределами допустимого превышения в 1,5 процентного пункта над заявленной целью – того превышения, которое было объявлено для возможного воздействия непредвиденных факторов без изменения денежно-кредитной политики.

На наш взгляд, предпринятое повышение процентных ставок пока еще не исчерпало весь свой потенциал. Это связано с растянутой во времени реакцией экономических агентов, включая банки, на действия Банка России.

По прогнозу, инфляция начнет снижаться во второй половине 2014 года. Этому будут способствовать меньший масштаб индексации регулируемых тарифов естественных монополий, исчерпание эффекта переноса обменного курса в связи с его стабилизацией и повышение спроса на рублевые депозиты, а также сохранение совокупного выпуска ниже потенциального уровня. Кроме того, по прогнозам Минсельхоза, в этом году ожидается хороший урожай зерновых культур, что также будет способствовать замедлению инфляции. Согласно прогнозу, темп роста потребительских цен к концу 2014 года снизится до 6,0%, что выше целевого значения 5,0%. При этом риски превышения инфляцией уровня 6,0% остаются высокими.

В 2015–2016 годах действие факторов, обусловивших наблюдаемое ускорение инфляции, будет исчерпано. Замедлению роста потребительских цен также должно способствовать ожидаемое снижение инфляционных ожиданий. При отсутствии новых шоков реализованное в марте и апреле ужесточение денежно-кредитной политики обеспечит снижение инфляции до целевого уровня в среднесрочной перспективе. С учетом этого сегодня было принято решение о сохранении ключевой ставки на уровне 7,5%.

Вместе с тем существует ряд рисков, реализация которых может привести к превышению инфляцией целевого уровня в среднесрочной перспективе. Основным риском является неопределенность развития внешнеполитической ситуации и ее влияние на экономику России. Вероятны увеличение волатильности на финансовых рынках, в том числе валютном, дальнейший рост инфляционных ожиданий. Источником рисков также может стать ситуация на рынке продовольственных товаров. Традиционно высокая волатильность цен на данном рынке обусловлена неопределенностью, связанной с погодными условиями. В связи с этим в динамике продовольственных цен до конца года нельзя исключить заметных колебаний. Кроме того, учитывая обсуждаемое увеличение размера индексации регулируемых цен и тарифов в 2015 и 2016 годах, их вклад в инфляцию может быть больше, чем предполагалось ранее. В случае реализации указанных рисков мы будем принимать решение с учетом масштаба их влияния на потребительские цены.

Третья особенность, которая влияет на политику Банка России, – снижение темпов роста депозитов и рост зависимости банков от рефинансирования Банка России на фоне ускоряющегося роста спроса на кредиты.

В течение рассматриваемого периода имели место три тенденции, оказавшие негативное влияние на пассивы банковского сектора.

Во-первых, замедлился рост депозитной базы. Годовые темпы роста депозитов населения резко снизились по сравнению с прошлым годом –с 18,1% на конец 2013 года до 10,5% на 1 июня 2014 года (предварительная оценка, включая валютную переоценку).

Во-вторых, в связи с увеличением валютных интервенций Банком России в целях сглаживания колебаний курса рубля резко возрос структурный дефицит ликвидности, а значит, и доля кредитов Банка России в общем объеме пассивов банков. За счет проведения валютных интервенций за период с марта по первую декаду мая Банк России изъял рублевую ликвидность в объеме 1,1 трлн. рублей. Возникший отток ликвидности был компенсирован Банком России путем увеличения предоставления средств в рамках операций рефинансирования. Доля кредитов Банка России в пассивах банковского сектора увеличилась с 6,71% на 1 марта 2014 года до 8,38% на 1 мая 2014 года (по данным балансовой отчетности кредитных организаций).

В-третьих, существенно осложнился доступ на рынок внешних заимствований для российских компаний. Возросли CDS-премии на Россию, часть зарубежных банков снизили или закрыли свои лимиты на российских контрагентов. Объем размещения российских корпоративных еврооблигаций резко сократился – менее чем до 2 млрд. долларов США в марте–мае по сравнению с 19 млрд. долларов США за аналогичный период прошлого года.

В результате, несмотря на ухудшение в рассматриваемый период ценовых и неценовых условий кредитования, темпы роста объемов кредитования российскими банками нефинансового сектора не сократились, как можно было ожидать, а увеличились. Рост задолженности по корпоративным кредитам ускорился до 17,5% в мае по сравнению с 12,7% на конец 2013 года. В первую очередь это произошло за счет роста кредитования иностранных заемщиков, годовой прирост которого в мае составил 35,6% (с исключением валютной переоценки), существенно превысив уровень 2013 года (3,8% в среднем за год, 8,9% на конец года). Этот рост связан с переключением на кредитование в российских банках крупнейших российских холдингов, зарегистрированных в зарубежных юрисдикциях.

Снижение доступности заемных средств для банков, ухудшение структуры их пассивов по срочности при росте спроса на кредиты создает дополнительные вызовы для политики Банка России. В этих условиях Банк России вынужден вводить нетипичные для центральных банков операции по предоставлению средне- и долгосрочной ликвидности, использовать нестандартные инструменты. Были увеличены лимиты трехмесячных аукционов под залог нерыночных активов, а также принято решение о проведении в июле 2014 года повторного годового аукциона под залог нерыночных активов. Кроме того, с целью увеличения доступности долгосрочной ликвидности Банк России ввел новый инструмент рефинансирования по ставке 6,5% сроком до трех лет под залог прав требования по кредитам, предоставленным для финансирования инвестиционных проектов, и под залог проектных облигаций. Банк России планирует расширить этот инструмент на кредиты под проектное финансирование при условии прозрачности механизма отбора проектов под эгидой Правительства Российской Федерации и частичной госгарантии. Лимит по такому инструменту будет установлен таким образом, чтобы не менять общую направленность денежно-кредитной политики, которая остается умеренно жесткой. На первом этапе этот лимит составит 50 млрд. рублей.

Четвертая особенность – замедление экономического роста.

Рост неопределенности не мог не сказаться на ситуации в экономике в целом и прежде всего на инвестиционном спросе, который в I квартале сильно сократился.

Что касается потребительского спроса, рост неопределенности также должен был привести к его сокращению и росту сбережений в целях предосторожности. Однако в связи с тем что рост неопределенности сочетался с ростом инфляционных ожиданий, мы наблюдали ускорение роста потребительской активности в феврале–марте, которое сменилось его замедлением в апреле. Пока преждевременно утверждать, что это замедление является предвестником стабилизации инфляционных ожиданий, скорее, сказалось снижение уровня напряженности и неопределенности.

Положительный вклад в экономический рост внес чистый экспорт, при этом влияние удешевления рубля на различные отрасли экономики было разнонаправленным.

Если говорить об экономическом прогнозе на год вперед, то уже накопившийся баланс негативных факторов приведет к замедлению роста в 2014 году до 0,4% по сравнению с 1,3% в 2013 году. Вместе с тем, по нашим оценкам, во втором полугодии 2014 года можно ожидать некоторого повышения темпов экономического роста на квартальной основе. Однако благодаря эффекту высокой базы конца прошлого года годовые темпы роста будут невысокими.

В целом по году мы ожидаем снижения инвестиций, но их поквартальная динамика будет улучшаться. Этому будут способствовать и меры Банка России и Правительства Российской Федерации по стимулированию финансирования инвестиционных проектов. Потребительский спрос хоть и замедлится на фоне снижения темпов роста доходов, тем не менее останется основным фактором экономического роста. Положительный вклад в экономический рост на протяжении года будет вносить и чистый экспорт.

Отмечу, что даже на фоне такого серьезного замедления экономического роста, которое мы сейчас наблюдаем, безработица остается низкой. Это говорит о том, что ускорению роста мешают структурные факторы. Основная проблема – это стагнация производительности труда на фоне неблагоприятного демографического тренда. В связи с этим, на взгляд Банка России, восстановление темпов экономического роста в последующие годы будет идти медленно – до 0,9% в 2015 году и 1,9% в 2016 году. При этом будет восстанавливаться положительный вклад инвестиций, а влияние чистого экспорта может снизиться до нуля или небольших отрицательных значений.

Что касается прогноза инфляции, то во второй половине года она начнет снижаться. Этому будут способствовать принятые решения в сфере индексации тарифов естественных монополий, исчерпание эффекта переноса обменного курса в связи с его стабилизацией, низкий агрегированный спрос, ожидаемый хороший урожай. Будут действовать и монетарные факторы: восстановление спроса на рублевые депозиты на фоне снижения темпов роста денежной массы, стабилизация инфляционных ожиданий. Как результат, в базовом сценарии темпы роста потребительских цен в среднесрочной перспективе выйдут на целевые ориентиры. При этом, как я уже говорила, баланс рисков этого сценария все еще смещен в сторону превышения инфляцией целевых значений.

 

Сессия вопросов и ответов для СМИ

ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):

Эльвира Сахипзадовна, а можно у Вас уточнить по оттоку капитала? Вы на питерском форуме озвучивали несколько иную цифру по апрельской динамике. И за I квартал, я не помню, были опубликованы эти данные с учетом свопов?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Данные по оттоку капитала, как Вы знаете, все время уточняются. Такая судьба у многих данных и многих рядов. Я тогда на питерском форуме говорила, что 4,6 млрд. долларов США – это предварительная оценка, а сегодня уточненная – она все равно еще предварительная, но уточненная оценка – 8,8 млрд. долларов США. Это с учетом исключения влияния свопов и остатков средств на корсчетах. Данные по I кварталу – они также уточненные: 49,3 млрд. долларов США и с исключением влияния свопов и операций по корсчетам 62,4 млрд. долларов США.

ВОПРОС («Национальный банковский журнал»):

Какие среднесрочные последствия может иметь для рубля газовый конфликт?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я надеюсь, что газовый конфликт будет урегулирован. Надеемся, что прямых последствий на курс не будет, но в совокупности с другими факторами некоторое влияние может быть. К сожалению, сейчас на курс рубля все эти факторы – непредвиденные колебания в настроениях инвесторов – влияют активным образом. Сейчас это может быть как один из факторов наряду с другими. Конкретно его влияние, наверное, тяжело поддается количественным измерениям.

ВОПРОС (агентство Блумберг):

Эльвира Сахипзадовна, скажите, пожалуйста, вот Греф неоднократно говорит о том, что ситуация на рынке с ликвидностью достаточно острая. И он предложил такой инструмент Банка России, как долгосрочное финансирование под залог ипотечных кредитов, под залог кредитов малому и среднему бизнесу или сельхозпроизводителям. Как Банк России относится к этой идее, рассматривает ее? В принципе, крупнейший заемщик просит… Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Надо сказать, что у нас действительно ситуация с ликвидностью бывает периодами достаточно острая. У нас есть структурный дефицит ликвидности, связанный с действием так называемых автономных факторов: изменением наличных денег в обращении, бюджетными потоками, валютными интервенциями. И в связи с этим Банк России постоянно расширяет перечень эмитентов, ломбардный список. Мы действительно это делаем и расширяем предоставление ликвидности по 312-П под нерыночные активы, поэтому банки обращаются к нам с разными просьбами. Мы постоянно это рассматриваем.

Что касается ипотечных кредитов и кредитов малому и среднему бизнесу, мы видим потенциал в развитии секьюритизации этих кредитов. Законодательство уже позволяет это сделать, и мы надеемся, что эти инструменты, связанные с секъюритизацией, будут развиваться.

Что касается сельхозкредитов, мы по 312-П берем сельхозкредиты и предоставляем ликвидность по ним.

ВОПРОС (газета «Коммерсант»):

У меня вопрос о том, какие лаги сейчас в качестве предположений берет Банк России в качестве рабочей гипотезы между изменением ставки и эффектом? По разным типам изменений там разные лаги. Можно поподробнее?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Там разные лаги по разным типам изменений. Мы считаем, что эти лаги где-то от полугода – 9 месяцев, может быть даже и больше. На самом деле это, скорее, оценочные лаги. Банки, наверное, только в последнее время стали реагировать – буквально последние месяцы – на наши решения по повышению ставок. Какое-то время это будет продолжаться.

Эффект переноса курса на инфляцию. Мы оцениваем, до 6–9 месяцев может быть этот перенос, но, естественно, с затуханием.

ВОПРОС (газета «Уолл-Стрит Джорнал»):

Эльвира Сахипзадовна, скажите, пожалуйста, по поводу оттока капитала в этом году. Изменились ли прогнозы? И что из этого оттока, который ожидается по итогам года, будет просто конверсией рублей в иностранную валюту, и деньги останутся в стране, а что будет на самом деле бегством капитала? Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Давать такие достаточно точные прогнозные оценки оттока капитала достаточно сложно на этот год: очень большой фактор неопределенности. В нашей текущей оценке это где-то до 90 млрд. долларов США. Я говорила, что в I квартале, по нашей оценке, 2/3 оттока капитала было связано с внутренней конвертацией. Мы рассчитываем, что сейчас будет происходить обратный процесс – скажем так, обратная конвертация. Но даже если рассматривать 1/3 как отток капитала – такую величину, связанную с переходом из юрисдикции в юрисдикцию, – это достаточно большая величина – 20 млрд. И для того чтобы отток значимо сокращался, нужно, чтобы эта величина уменьшалась с годами, а это требует комплекса мер по повышению инвестиционной привлекательности страны, по созданию благоприятных условий для инвестиций. Я не буду сейчас подробно говорить, что это такое, вы все знаете. Поэтому оценка пока такая – до 90 млрд.; это достаточно высокая оценка.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

Эльвира Сахипзадовна, хотела уточнить по ликвидности. В принципе Вы говорили, что можете объявить о кредитных линиях ликвидности, в том числе, может быть, на этом Совете уже. Вы анонсировали это. В интервью Рейтеру упоминали это. Может быть, уже есть какие-то решения, ценовые параметры этих кредитных линий? Это первый вопрос. И еще есть второй.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Речь идет о контрактных линиях ликвидности, которые мы будем, видимо, предоставлять в соответствии с международными стандартами. Мы сегодня на заседании Совета директоров пока не обсуждали этот вопрос. Он будет дорабатываться. Надеемся вынести на обсуждение в ближайшие заседания – в первое ближайшее, может быть во второе ближайшее заседание – с тем, чтобы банкам предоставить эту возможность. О конкретных параметрах я скажу, когда будут приняты решения.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

Можно ли еще уточнить просто, чтобы не ошибиться. Вы говорили о том, что планируете расширить инструмент долгосрочного рефинансирования под инвестиционные проекты. Скажите, 50 млрд. рублей – это лимит только на проектное финансирование или в целом на все?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы приняли решение о 50 млрд. рублей на рефинансирование по ставке 6,5% трехлетней срочности под все типы, скажем так, кредитов: кредиты полностью под госгарантии, проектные облигации (у нас сейчас, по-моему, четыре компании выпустили такие проектные облигации, они в нашем списке) и под будущее проектное финансирование. На первом этапе 50 млрд. рублей. Как дальше мы будем принимать решения по возможному увеличению этой суммы – 50 млрд.? Во-первых, эта сумма должна быть такой, чтобы, по нашей оценке, не менять направленность денежно-кредитной политики в целом. Во-вторых, будем смотреть, какой будет спрос. На мой взгляд, на первом этапе спрос 50 млрд. – тот, который мы ожидаем. Будет ли больший спрос, будем смотреть.

ВОПРОС («Национальный банковский журнал»):

Эльвира Сахипзадовна, насколько устойчива тенденция к стабилизации курса рубля?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Нам бы хотелось надеяться, что устойчивая. Но, как я уже говорила, на курс рубля сейчас влияют не только факторы, которые связаны с ситуацией в экономике России в целом, с ситуацией с нашим текущим балансом, на что обычно смотрят аналитики, – велика доля непредвиденных факторов. Сложно сказать. Мы в нашем базовом сценарии, тем не менее, прогнозируем стабилизацию курса.

ВОПРОС (агентство Рейтер):

У меня, если можно, один уточняющий вопрос про кредиты под инвестпроекты. Когда планируется провести первое предоставление средств, первую сделку? И второй вопрос по поводу траты денег из Пенсионного фонда. Сейчас принято решение о том, что до 60% может быть направлено на инфраструктурный проект, а может быть, даже еще и на докапитализацию Газпрома. Как Банк России оценивает это влияние на денежно-кредитную политику и на экономику? Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Значит, когда будет предоставлена ликвидность под первый проект инвестиционный трехлетний... Что касается предоставления ликвидности – или даже здесь уместнее говорить «фондирования под проекты, обеспеченные госгарантиями», – наше решение уже принято. Банки проявили интерес, начинают заключать с нами соглашения, и когда они принесут первые кредиты, тогда мы их и предоставим. То есть этот инструмент уже де-юре работает.

Что касается нашего расширения по проектному финансированию, это зависит и от того, когда правительство примет решение по механизму отбора проектов, по предоставлению госгарантий. И мы сразу после этого будем готовы расширять этот проект.

Значит, теперь о том, что касается вложения средств ПФР в инфраструктурные проекты и возможную докапитализацию Газпрома. В принципе это нормально, когда пенсионные деньги вкладываются в длинные инвестпроекты. Это длинные деньги по природе. Но, безусловно, при вложении этих средств должна быть обеспечена надежность и доходность вложения, потому что это пенсионные деньги. Мы не видим здесь большого прямого влияния на денежно-кредитную политику. Я не вижу такого влияния.

ВОПРОС (агентство Блумберг):

Если позволите, технический вопрос. Краткосрочная и среднесрочная перспектива. Оцените: это сколько месяцев или лет?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Вы про инфляцию говорите?

ВОПРОС (агентство Блумберг):

Нет, я вообще. Я про термины, которые очень часто используются в последнее время.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Часто употребляют, да. Краткосрочные – это где-то до года, а среднесрочные – в пределах трех лет.

ВОПРОС (агентство «ИТАР-ТАСС»):

Вы говорили, что, по ожиданиям Банка России, в среднесрочной перспективе Центральный банк Российской Федерации рассчитывает добиться уровня инфляции 4%. То есть можно это понимать как то, что на срок больше года – 2–3 года – все эти планы Банка России по достижению уровня 4% сохраняются?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Напомню, что мы целевой уровень заявляли на этот год 5%, а прогнозируем 6%, и даже с рисками, смещенными в сторону превышения этого показателя. На следующий год – 4,5%, потом 4%. Мы, несмотря на то что, по нашему прогнозу, инфляция в конце этого года будет выше целевого уровня, цель не меняем –цель выхода на среднесрочную траекторию. Для нас очень важно сейчас в нашей политике по снижению инфляции и переходу к инфляционному таргетированию не то, что у нас инфляция в каждый конкретный момент совпадает с той целью, которую мы провозгласили, а именно выход на среднесрочную перспективу.

Может быть, некоторое смешение создается в связи с тем, что мы одновременно проводим политику по двум направлениям. С одной стороны – снижение инфляции, поддержание некоторого стабильного уровня цен, как во многих странах с развитыми рынками, когда в нормальные, некризисные периоды они стараются поддерживать уровень инфляции 2%. Для нас очень важно снизить инфляцию до уровня, который был бы адекватен ситуации в российской экономике с ее модернизацией, структурными изменениями, чтобы был люфт в этих 4% для этого изменения относительных цен.

С другой стороны, мы переходим, одновременно снижая инфляцию, к режиму инфляционного таргетирования, который предполагает определенные меры, в том числе связанные с развитием инструментов нашей политики. Мы в прошлом году, напомню, провели реформирование, реструктуризацию системы наших инструментов. И разъяснение нашей политики – коммуникационная политика – очень важно для того, чтобы управлять инфляционными ожиданиями на среднесрочную перспективу.

Вот такой переход мы совершаем. Поэтому, не меняя цели, понимая, что прогноз будет чуть выше, хотим в среднесрочной перспективе выйти на 4%. На наш взгляд, это возможно.

ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):

Эльвира Сахипзадовна, у меня два вопроса. Первый про отток капитала. Вы говорили про этот год. А ожидаете ли Вы в среднесрочной перспективе все-таки замедления оттока? И до каких пределов? Это первое.

Второе. Вы назвали достаточно скромные темпы роста экономики на 2015–2016 годы. Все-таки Минэкономразвития ожидает более существенного ускорения. То есть получается, что Вы не верите, что это будет. И что для этого нужно сделать с Вашей точки зрения? Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы ожидаем снижения оттока капитала в следующие годы, причем через два года. На третий год он, может быть, сменится уже притоком капитала. В ближайшие 2 года – 2015–2016 годы – отток будет снижаться.

Что касается темпов экономического роста, мы действительно понизили оценку темпов роста. Прежде всего, самый главный фактор, который повлиял на переоценку темпов экономического роста в сторону понижения, – это тенденции в инвестиционной активности. На наш взгляд, та инвестиционная пауза, о которой говорит министр экономического развития (я с ним абсолютно согласна, что это главный фактор, который влияет на перспективу экономического роста), – нам нужно ее преодолеть. И здесь для того, чтобы спад инвестиционный поменялся на рост, чрезвычайно важно проведение всех необходимых структурных изменений – для того, чтобы были привлекательны частные инвестиции.

Центральный банк Российской Федерации со своей стороны для этого, во-первых, работает над снижением инфляции. Во-вторых, мы проводим политику по развитию финансовых рынков. Это большая тема, потому что инвестиционный рост должен финансироваться не столько бюджетными инвестициями и не только банковским кредитованием, но также и через развитие финансовых рынков. И третье – точечно применяя нестандартные механизмы предоставления ликвидности банкам для финансирования инвестпроектов.

ВОПРОС (газета «Ведомости»):

У меня тоже вопрос – уточнение по оттоку, Эльвира Сахипзадовна. Вот Ваш прогноз на этот год в 90 млрд. рублей с учетом того оттока по январю–маю предполагает, что в оставшиеся месяцы года отток фактически обнулится. С чем Вы связываете такое изменение?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Да, мы действительно связываем такое изменение с обратной внутренней конвертацией, если можно так сказать, с резким снижением оттока капитала. При этом понимаем, что это оптимистический сценарий, скажем так, –оптимистический сценарий с вероятностью того, что отток капитала может быть выше.

ВОПРОС (газета «Ведомости»):

У меня вопрос по поводу темпов роста кредитования и росту депозитного портфеля. Вы уже отметили, что перетекают заемщики в российские банки, а Банк России по корпоративному портфелю прогнозировал до 10% роста на этот год, такие были ожидания. С учетом как раз того перетока и закрытия рынков капитала для компаний могут ли эти темпы роста быть намного выше? И по поводу депозитов. Могут ли темпы роста депозитов населения быть такими же, как в прошлом году, – 18%? Насколько это вероятно?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я думаю, что темпы роста кредитования какой-то период будут оставаться повышенными – на начало июня на уровне 19%. Но постепенно все-таки этот темп стабилизируется на уровне, сопоставимом с прошлым годом (может быть, в целом по итогам года будет чуть выше, но не сильно выше), в связи с завершением процесса перехода заемщиков, которые раньше занимали на внешних рынках, на внутренние рынки, с одной стороны. С другой стороны, мы исходим из того, что постепенно внешние рынки также будут открываться.

Что касается депозитов населения. Мы ожидаем постепенного восстановления темпов роста депозитов, но это зависит в том числе от поведения населения. Поведенческие вещи достаточно сложно прогнозировать.

ВОПРОС (агентство Рейтер):

Если позволите, еще один вопрос по поводу валютной политики. Вы сказали, что сохраняется еще некоторая финансовая нестабильность, поэтому Банк России сохраняет объем накопленных интервенций в 1,5 млрд. долларов. Есть ли риски того, что Банку России придется пересмотреть свою валютную политику на основе того опыта, который был, с учетом внешних факторов, чтобы не отменять полностью границы при переходе на инфляционное таргетирование? Или сделать более жесткие условия, когда Банк России будет возвращаться на рынок? Рассматривает ли Банк России какой-то страховочный механизм в связи с той практикой, которую получил по итогам марта–апреля? Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Тот опыт, который мы получили в результате событий марта–апреля, только подтверждает правильность заявленной политики. Мы до событий марта–апреля говорили о том, что мы будем переходить к повышению гибкости курсообразования, к свободному, плавающему курсу, но с сохранением за Банком России права осуществлять интервенции на валютном рынке, если мы увидим риски для финансовой стабильности. В марте именно так и произошло, потому что наши изменения валютной политики были связаны именно с рисками для финансовой стабильности. И на мой взгляд, мы так и дальше должны двигаться. Если риски финансовой стабильности будут возникать, мы должны будем оценить характер, масштаб потенциальных рисков и в зависимости от этого принимать решения. Так делают многие страны, которые перешли на режим инфляционного таргетирования.

ВОПРОС (агентство Блумберг):

Можно уточнить? В январе, выступая на гайдаровском форуме, Ксения Валентиновна (Юдаева. –Ред.) говорила о том, что видит риски стагфляции в российской экономике. Учитывая, что с января-месяца и Банк России, и правительство повысили прогноз по инфляции, понизили прогноз по темпам роста экономики, можно говорить об увеличении этих рисков? Видите Вы их сейчас, нет? Спасибо.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Вы знаете, я снова процитировала бы Алексея Валентиновича (Улюкаева. – Ред.), который сказал: «Не надо увлекаться терминами», потому что все начинают обсуждать, что такое стагфляция. Хочу сказать, что нас очень беспокоит ситуация, когда темпы роста экономики могут устойчиво снижаться, а темпы роста инфляции – устойчиво расти. Вот это, на наш взгляд, недопустимый риск для российской экономики. В связи с этим мы предпринимали меры для того, чтобы взять под контроль инфляцию, не допускать ее роста, а вернуться на траекторию снижения темпов роста цен.

ВОПРОС (агентство Рейтер):

Еще хотела спросить Вас по поводу того, поменяли ли Вы прогноз по предоставлению ликвидности банковскому сектору на этот год?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Прогноз по объему ликвидности, который Банк России намеревался предоставить банковскому сектору, составлял около 5 трлн. рублей на конец года. Мы этого показателя уже достигли и, соответственно, увеличили свой прогноз предоставления ликвидности – около 7 трлн. рублей.

Хочу вас поблагодарить за внимание. Спасибо.