Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров Банка России 13 сентября 2024 года

Добрый день! Сегодня мы приняли решение повысить ключевую ставку до 19% годовых.

В последние месяцы денежно-кредитные условия продолжали ужесточаться под влиянием наших решений. Рост кредитования несколько замедлился, прежде всего за счет розничного сегмента. Однако инфляционное давление не ослабевает. Устойчивая инфляция остается выше той, которая требуется для возвращения к цели в следующем году. Сегодняшнее решение усилит импульс к снижению инфляции со стороны денежно-кредитной политики. Мы допускаем, что потребуется дальнейшее повышение ключевой ставки на ближайшем заседании.

Перейду к аргументам сегодняшнего решения.

Первое. Инфляция.

Ценовое давление остается высоким за счет как устойчивых, так и волатильных компонентов. Большинство показателей устойчивой инфляции продолжает находиться в коридоре 6,0–8,0%. Это неприемлемо высокие уровни.

Среди волатильных компонентов выделяются плодоовощи, которые этим летом дешевели слабее обычного. Кроме того, в конце лета и в начале сентября быстрее дорожали некоторые важные для населения товары-маркеры. Например, бензин и молочная продукция. Это может дополнительно подпитывать инфляционные ожидания.

С учетом последних данных мы полагаем, что июльский прогноз по инфляции в 6,5–7,0%, вероятно, будет превышен. Уточним его на опорном заседании в октябре.

Жесткие денежно-кредитные условия работают на замедление инфляции. Наши решения привели к охлаждению розничного и той части корпоративного кредита, которая в меньшей степени завязана на государственный спрос. Мы уверены, что инфляция будет замедляться, но набранной к настоящему моменту жесткости денежно-кредитной политики недостаточно для возвращения к цели в следующем году. В чем наши опасения?

Во-первых, они связаны с инфляционными ожиданиями. У населения они растут четвертый месяц подряд. Ценовые ожидания бизнеса также увеличились, причем наиболее заметно — в розничной торговле. Профессиональные аналитики в нашем опросе сдвинули сроки достижения цели по инфляции на 2026 год. Этот рост инфляционных ожиданий затрудняет формирование дезинфляционного тренда.

Во-вторых, мы продолжаем считать, что экономический рост не сбалансирован. То есть динамика спроса не соответствует возможностям предложения товаров и услуг. На это прежде всего указывает повышенная инфляция.

Поэтому рассмотрим подробнее ситуацию в экономике: что ограничивает предложение и что разогревает спрос.

Со стороны предложения ключевым ограничением для наращивания производства остается рынок труда. Безработица в очередной раз обновила исторический минимум. По опросным данным, доля предприятий, испытывающих нехватку персонала, оставалась высокой. Хотя мы и наблюдаем некоторое замедление роста заработных плат в последние месяцы, этот рост продолжает опережать увеличение производительности труда. Замедление в зарплатах не говорит о том, что дефицит уменьшился, поскольку расходы компаний на персонал растут, пусть и в других формах. По данным наших территориальных учреждений, предприятия все чаще привлекают сотрудников из других регионов, оплачивая им жилье и транспорт. Кроме того, многие компании расширяют социальные пакеты.

Предложение товаров и услуг на внутреннем рынке ограничивали и проблемы с логистикой и трансграничными расчетами из-за санкций. Помимо этого, на фоне слабого внешнего спроса нефтяные компании снизили добычу в соответствии с договоренностями ОПЕК+.

Теперь ­о ситуации с внутренним спросом. Рост потребительской и инвестиционной активности хоть и замедлился, но в целом остается высоким.

В сентябре индикатор текущих оценок бизнес-климата впервые в этом году ушел в отрицательную область. Это один из признаков замедления экономической активности. Но важно отметить, что ожидания в этом опросе указывают на сохранение высокого уровня оптимизма у предприятий. То есть, возможно, компании рассматривают текущее охлаждение спроса как временное.

Ключевой вопрос в том, чем вызвано замедление экономического роста: в большей степени охлаждением спроса или шоками предложения? Если подтвердится, что в основном это шоки предложения, причем имеющие длительный характер, то денежно-кредитные условия должны быть более жесткими. Нам придется дополнительно подстраивать спрос под ограниченные возможности предложения товаров и услуг.

Денежно-кредитные условия с прошлого заседания продолжали ужесточаться.

Финансовый рынок отреагировал на июльский пересмотр траектории ключевой ставки. Ставки ОФЗ на короткие сроки выросли больше, чем на средние, а на длинные — и вовсе снизились. Это говорит о том, что долгосрочные инфляционные ожидания участников рынка уменьшились.

Кредитный рынок также отреагировал на наше предыдущее решение. При этом замедление кредита проявилось прежде всего в розничном сегменте. Наряду с ключевой ставкой, на него повлияли и другие факторы: в частности, изменение условий льготных ипотечных программ и ужесточение макропруденциальной политики. Корпоративное кредитование пока продолжает расти высокими темпами. В результате в июле — августе рост общего кредитного портфеля существенно не изменился.

Неравномерность динамики по сегментам кредитования — это нормально. Мы не ждем от ключевой ставки одинакового влияния на все части рынка. Важно, что для снижения инфляции нужны более умеренные темпы кредита в целом.

Перейду к внешним условиям.

Рост мировой экономики замедляется, что в основном соответствует нашему прогнозу. Это происходит прежде всего за счет промышленности, тогда как сектор услуг чувствует себя увереннее. В целом структура глобального спроса становится менее энергоемкой. Это может ограничивать спрос на наши экспортные товары.

Текущее снижение цен на нефть связано как со структурой роста мировой экономики, так и с ожиданиями ее дальнейшего замедления. Для России эти тенденции на рынке нефти являются проинфляционными.

Снижение цен на основные российские товары привело к некоторому сокращению экспорта в июле и августе. Поскольку импорт при этом сохранился на прежнем уровне, сальдо внешней торговли в целом уменьшилось. Проблемы с трансграничными расчетами у импортеров сохраняются, что, вероятно, наряду с ключевой ставкой, сдерживает темпы роста импорта в условиях высокого внутреннего спроса.

Далее остановлюсь на рисках для базового прогноза.

Главным внутренним риском является исчерпание доступных производственных мощностей и рабочей силы. В такой ситуации любое дополнительное стимулирование спроса будет приводить исключительно к росту цен без роста производства.

Кроме того, сохраняются риски со стороны инфляционных ожиданий, которые могут надолго закрепиться на высоком уровне.

Наконец, среди проинфляционных рисков остается возможное усиление геополитического давления. Также более сильное замедление крупнейших экономик мира может привести к падению спроса на сырьевые товары, что в свою очередь окажет давление на российский экспорт и через него — на рубль.

Важным фактором при принятии решений является бюджетная политика. Изменение структуры и объема расходов и доходов, дефицит и скорость нормализации бюджетной политики оказывают сильное влияние на спрос и, следовательно, на наши решения. Мы учтем конфигурацию трехлетнего бюджета при обновлении прогноза в октябре.

На прогнозном горизонте могут также сработать и дезинфляционные факторы. Прежде всего ­более быстрое охлаждение спроса или бо́льшее увеличение потенциала экономики и производительности труда.

В заключение — о будущей траектории ключевой ставки.

Мы считаем необходимым вернуть инфляцию к 4% в следующем году. Для этого мы готовы сохранять денежно-кредитные условия жесткими столько, сколько потребуется. Мы также готовы продолжить повышение ключевой ставки.

Почему так важно вернуться к 4%, а не смириться с 6–8%? Во-первых, для того, чтобы гарантированно защитить сбережения и доходы граждан от обесценения. Во-вторых, только при низкой инфляции будут доступны долгосрочные кредиты. При высокой инфляции такие кредиты, включая ипотеку, будут дорогими для большинства заемщиков, так как в цену таких кредитов включается инфляционная составляющая. В-третьих, когда инфляция значительно выше, чем в странах — торговых партнерах, рубль постоянно ослабляется. В-четвертых, высокая инфляция означает бо́льшую волатильность цен. Чем выше инфляция, тем сложнее ей управлять. Если мы согласимся с темпами роста цен в 6,0–8,0%, то риски перехода инфляции в двузначную область значительно возрастут. Тогда вернуть ее под контроль будет гораздо сложнее и дороже для общества. Поэтому Банк России будет делать все возможное для того, чтобы снизить инфляцию до 4% в следующем году. 

Спасибо за внимание!