Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров Банка России 11 февраля 2022 года
Добрый день! Сегодня мы приняли решение повысить ключевую ставку на 100 базисных пунктов, до 9,50% годовых.
В его основе лежит существенный пересмотр видения экономической ситуации и ее перспектив. Вопреки нашим ожиданиям, перелома в динамике инфляции на сегодняшний день не произошло. Более того, ее устойчивые компоненты даже усилились. Основная причина — нарастающие дисбалансы в экономике. В результате требуется более жесткая денежно-кредитная политика, чем мы предполагали раньше. При этом возвращение годовой инфляции к целевым 4% мы ожидаем теперь только в середине следующего года.
При принятии решения мы, как обычно, рассматривали баланс рисков для экономики и инфляции.
Начну с экономики, которая не просто отыграла потери периода пандемии, но и значимо превысила траекторию сбалансированного роста. Мы видим уверенное повышение потребительской и деловой активности. Чистая прибыль российских компаний — почти вдвое выше, чем до пандемии. Безработица обновила исторический минимум. Это впечатляющие результаты, если бы не одно «но» — высокая инфляция.
Наблюдаемые темпы роста экономики в нынешних условиях ошибочно считать устойчивыми и сбалансированными. И высокая инфляция — это индикатор нарастающего перегрева экономики. Если не принимать мер по возвращению экономики на траекторию сбалансированного роста, ее перегрев будет усиливаться и приведет к неконтролируемому разгону инфляции и последующему замедлению роста экономики вплоть до рецессии. Высокая инфляция сводит на нет все преимущества экономического роста для людей, угрожая их реальным доходам и сбережениям, тем самым снижая уровень жизни.
Перегрев экономики — это следствие усиливающегося дисбаланса между спросом и предложением. Многие заметили, как выросли в последнее время цены на рынках жилья, автотранспорта, внутреннего туризма. Эти рынки — наиболее яркие примеры того, к чему приводит рост спроса сверх возможностей расширения предложения.
Нехватка комплектующих и узкие места в логистике стали серьезным вызовом для предприятий в период пандемии. Компании постепенно решают эти проблемы, но на их полное устранение уйдет не меньше года.
Все более серьезным ограничением для наращивания выпуска становится нехватка рабочей силы. Безработица сегодня как никогда низкая, и компаниям будет сложно набрать новых работников при расширении производства. На наш взгляд, это более значительный и долгоиграющий вызов для роста предложения, чем затянувшиеся, но все же временные трудности с логистикой.
В этих условиях раздача дешевых кредитов не сможет быстро расширить выпуск. Но продолжит подстегивать спрос. Денежно-кредитная политика может и должна сыграть возложенную на нее контрциклическую роль. Чтобы обезопасить реальные доходы и сбережения граждан от обесценения и создать условия для более здорового и устойчивого роста экономики, мы должны убрать перегретый, избыточный спрос. Избыточный спрос — это рост спроса, который означает не рост потребления, а рост цен. Именно поэтому мы продолжаем цикл повышения ключевой ставки.
По нашему прогнозу, с учетом проводимой политики, ВВП в этом году вырастет на
Теперь об инфляции. За прошлый год цены выросли вдвое выше нашей цели по инфляции. В январе годовая инфляция увеличилась еще.
Временные проинфляционные факторы на стороне предложения на поверку оказались более длительными. Международная логистика уже два года продолжает оставаться узким местом для многих импортируемых товаров. В условиях ограничений на зарубежные поездки продолжают дорожать услуги внутреннего туризма.
Фактически временные факторы дали эффект устойчивых, что существенно повлияло на инфляционные ожидания населения и бизнеса. В последние месяцы они достигли максимумов с начала 2016 года.
Появилось даже мнение, что повышение ключевой ставки никак не сдерживает рост цен. На самом деле, если бы мы не начали повышать ставку весной прошлого года, инфляция сегодня сложилась бы гораздо выше 10%. Наша ставка это предотвратила. Но фактическое давление проинфляционных факторов оказалось гораздо сильнее, чем можно было бы предположить.
С учетом усилившегося инфляционного давления и переоценки длительности временных факторов мы повысили и расширили диапазон прогноза инфляции до
Теперь о денежно-кредитных условиях. Их подстройка к повышению ключевой ставки происходит медленнее, чем мы ожидали. Из-за роста инфляции и инфляционных ожиданий мы только сейчас перешли от мягких условий к нейтральным. Сегодняшнее решение будет способствовать переходу денежно-кредитных условий в область жестких.
Это позволит ограничить рост долгосрочных кредитных ставок, которые сильно зависят от ожидаемой в будущем инфляции, от инфляционной премии. Чем более низкая ожидаемая инфляция будет заложена в эти ставки, тем более доступными будут долгосрочные кредиты.
Темпы роста кредитования перестали ускоряться, но этого пока недостаточно для ощутимого влияния на инфляцию. Кроме того, значимый вклад в рост кредитования вносят ссуды по сниженным ставкам, по разнообразным льготным программам. Их условия малочувствительны к денежно-кредитной политике. Напротив, чем выше инфляция, тем более привлекательными становятся эти программы для заемщиков. За последние два года, по нашим оценкам, доля таких ссуд в общем банковском портфеле как минимум удвоилась и сейчас составляет около 10%. Поскольку спрос на такие кредиты слабо зависит от ключевой ставки, нам необходимо поддерживать более жесткие условия для всех остальных заемщиков, которых большинство.
Рост ключевой ставки чуть более активно отражается на динамике депозитов, чем кредитов. С середины прошлого года склонность населения к сбережению несколько повысилась, но процесс пока идет медленно. Это связано в основном с одновременным ростом инфляционных ожиданий. Но также и с тем, что темп роста депозитных ставок очень неоднороден по банковскому сектору. Соответственно, чтобы добиться требуемого роста средних депозитных ставок, нам и тут требуется более значительное повышение ключевой ставки.
Что касается рисков, то проинфляционные преобладают и даже усилились.
Во-первых, проблемы на стороне производства и логистики могут сохраняться дольше. В период пандемии ограничительные меры и структурные изменения в производственных цепочках привели к временному, но значительному росту издержек компаний. Этот так называемый шок издержек будет постепенно разворачиваться вспять, внося дезинфляционный вклад. В октябрьском прогнозе мы предполагали, что в 2022 году исчерпается влияние 40% накопившихся с начала пандемии временных факторов. В сегодняшнем прогнозе мы понизили оценку этой доли до 20%. И есть вероятность, что этот процесс будет происходить медленнее или значимого разворота не произойдет вовсе. Это серьезный проинфляционный риск.
Во-вторых, из-за высокой инфляции центральные банки многих стран ускоряют ужесточение денежно-кредитной политики. На среднесрочном горизонте это снизит инфляцию в мире, но краткосрочно может стать проинфляционным фактором для стран с развивающимися рынками. Со стороны внешних условий также существует вероятность продолжения роста цен на сырье и энергоносители, ряд других товаров, включая продовольствие. Выросли и риски со стороны геополитики. Купирование всех этих внешних рисков при прочих равных может потребовать большей реакции денежно-кредитной политики Банка России.
И в-третьих, фактор, который нас очень беспокоит, — это состояние рынка труда, который становится все более дефицитным. Компании будут вынуждены острее конкурировать за трудовые ресурсы. Это ограничивает скорость и в целом способность предложения быстро подстраиваться к возросшему спросу. А рост издержек на труд без соответствующего роста производительности труда давит на цены.
Дезинфляционные риски на прогнозном горизонте выражены слабо.
Теперь о наших будущих решениях.
Напомню: мы прогнозируем инфляцию в
По нашим оценкам, сбалансированная денежно-кредитная политика предполагает диапазон средней ключевой ставки в
Этот прогноз пока не позволяет говорить о том, что цикл повышения ставки завершен. Мы допускаем возможность ее дальнейшего повышения на ближайших заседаниях. При этом в фокусе нашего внимания будет скорость замедления устойчивых компонентов инфляции. Последующая нормализация денежно-кредитной политики в значительной мере будет определяться скоростью снижения инфляционных ожиданий и ослабления проинфляционных факторов со стороны предложения. Мы будем действовать исходя из поступающей информации, но на сегодняшний день склонны полагать, что снижение ставки будет происходить медленнее и дольше, чем ее повышение в течение последнего года.
Спасибо за внимание.
Сессия вопросов и ответов
ВОПРОС (агентство Reuters):
Как ЦБ оценивает диапазон нейтральной ставки на сегодня? И когда планирует возобновить интервенции на валютном рынке? И следующий вопрос. Снижение прогноза роста в 2023 году — это результат большего ужесточения в 2022 году, то есть это цена борьбы с инфляцией?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается нейтральной ставки. Мы пока не меняли свою оценку нейтральной ставки. Это
Что касается возобновления закупок валюты для Минфина. Мы приостанавливали эти закупки. Мы пока не принимали решение о том, когда мы возобновим эти покупки. Мы, безусловно, об этом сообщим заранее, до фактического возобновления закупок. И здесь возможно, что, как и в прошлый раз, в 2019 году, мы сначала возобновим регулярные покупки, а потом уже начнем осуществлять в дополнение отложенные покупки.
Решение при этом будет приниматься исходя из нашей оценки ситуации на рынке, его волатильности, ликвидности. И хочу еще раз подчеркнуть — это никак не будет зависеть от каких-то уровней обменного курса.
И что касается прогноза по ВВП на весь прогнозный период. Вы знаете, здесь оказали влияние несколько факторов. Первое. Фактический рост с 2021 года оказался выше того, что мы ожидали, выше верхней границы нашего диапазона. Верхняя граница диапазона, которую мы прогнозировали в октябре, была 4,5%, сейчас оценка 4,7%. И если посмотреть на изменения прогноза сейчас по сравнению с октябрем, то, по сути, уровень ВВП, если сложить 2021, 2022 и 2023 годы по предыдущему прогнозу и сейчас, он приблизительно такой же.
То есть мы предполагаем, что в 2023 году мы вернемся к траектории сбалансированного роста. Но она просто несколько другая за счет того, что в 2021 году, как мы считаем, мы были значительно выше тренда.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Когда можно было бы ожидать снижения ценового давления по ощущениям регулятора? Может ли это произойти в первом полугодии? Ожидаете ли вы какие-то краткосрочные всплески инфляции в ближайшее время?
И второй вопрос. Изменилось ли видение ЦБ альтернативных сценариев развития экономики, которые мы видели раньше.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Начну со второго вопроса — альтернативные сценарии. Мы их не пересматривали, мы делаем это раз в год, когда обсуждаем основные направления денежно-кредитной политики. И будем делать это ближе к осени, когда будем обсуждать основные направления денежно-кредитной политики.
Что касается ценового давления и где мы сейчас находимся. Действительно, мы ожидали вначале, что в IV квартале [2021 года — Ред.] произойдет замедление инфляции, затем — в начале этого года. Пока мы не можем сказать, что это замедление происходит, но нельзя сказать, что инфляция ускоряется, и нельзя сказать, что она замедляется. Это колебания вокруг пиковых значений.
На наш взгляд, замедление месячной инфляции будет происходить уже в первом полугодии 2022 года, и постепенно к концу этого года в сезонно сглаженном выражении текущий уровень цен будет близок к нашей цели.
Но, конечно, здесь много факторов неопределенности. Мы особо отмечаем тот фактор, что мы пока не понимаем, как отыграется шок издержек. И, конечно, все это будет влиять на инфляцию. На инфляцию будут влиять и инфляционные ожидания. Вот эти факторы мы будем отслеживать. Много неопределенностей, но, тем не менее, хочу еще раз подчеркнуть, что наша денежно-кредитная политика как раз направлена на то, чтобы замедлить инфляцию и вернуть ее к нашей цели.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Какие решения сегодня по ставке рассматривал Совет директоров? Был ли достаточно широкий диапазон решений? И рассматривались ли нестандартные — 125 и 150 базисных пунктов?
И второй вопрос. От Правительства в набсовет Сбербанка предложен Сергей Швецов, который, как известно, покинет Банк России. В прошлом году был предложен Сергей Игнатьев. Означает ли это, что ЦБ не будет представлен в набсовете Сбербанка и с чем связано это решение? Не планирует ли Сергей Михайлович покинуть Банк России?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается решений, которые мы рассматривали. На самом деле рассматривали не очень широкий диапазон. Предметно рассматривали два варианта решения — повышение ставки на 100 [базисных пунктов — Ред.] и повышение ставки на 150 базисных пунктов. В итоге выбрали 100 базисных пунктов. Учитывая, что много неопределенностей, и для того, чтобы сохранить гибкость реакции денежно-кредитной политики на меняющиеся обстоятельства, на поступающие данные. Но, действительно, очень предметно рассматривали эти два варианта.
Что касается кадровых решений. Мы обычно о них объявляем, когда они приняты. И Сергей Анатольевич Швецов будет представлять Центральный банк в совете директоров Сбера.
ВОПРОС (газета «РБК»):
Вы сейчас во вступительном слове не раз произнесли слова «перегрев экономики». Верно ли говорить, что сейчас, по мнению ЦБ, основной причиной высокой инфляции стал именно перегрев российской экономики, а не импортируемая инфляция или мягкая ДКП? И в какой момент российская экономика вошла в такое состояние?
И что важно — стоит ли это воспринимать как ужесточение сигнала, растут ли из-за этого шансы на дальнейшее ужесточение политики — в частности, вновь на 1, а то и на 1,5 процентного пункта в марте?
Еще один вопрос, если позволите. В релизе ЦБ есть формулировка об усилении краткосрочных проинфляционных рисков из-за волатильности под влиянием геополитических событий. Можете ли вы оценить, какой вклад нынешнее геополитическое обострение вносит в рост цен и, соответственно, в решение ЦБ по ставке? Через какие каналы этот вклад происходит и в какой степени высокая инфляция, которая сохраняется, несмотря на ужесточение политики, связана именно с геополитической ситуацией?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Много вопросов. Начнем с перегрева. Наша экономика достаточно быстро восстановилась, то есть тот спад, который был во время пандемии, был достаточно быстро преодолен. И для того, чтобы дальше не было перегрева, важно было, чтобы экономика росла темпами, близкими к потенциальным. Но она продолжала расти темпами гораздо выше потенциальных. И на это указывает в том числе один из индикаторов — безусловно, это инфляция, второй — состояние рынка труда.
И в какой доле импортируемая инфляция оказывает влияние на внутреннюю инфляцию? Понимаете, если бы импортируемая инфляция не транслировалась в инфляционные ожидания и способность предприятий благодаря высокому спросу, который превышает предложение, вот эти издержки от импортируемой инфляции переносить в цену, мы бы говорили тогда, что импортируемая инфляция — это временный фактор, на него мерами денежно-кредитной политики можно не влиять. Но импортируемая инфляция и через канал инфляционных ожиданий, и через эту возможность (переносить рост издержек в цены — Ред.) из-за того, что у нас спрос опережает предложение (а это характеристика внутреннего спроса), становится устойчивым фактором.
Как-то разделить эти факторы достаточно корректно сложно, но мы эти факторы в целом разделим, где-то в апреле мы делаем такой анализ по итогам года.
И что касается ужесточения денежно-кредитной политики. Несмотря на то, что мы повышали ставку (а мы ее повысили в прошлом году на 425 базисных пунктов), у нас денежно-кредитные условия оставались мягкими, потому что выросла инфляция и инфляционные ожидания. Из-за того, что мы повышали ставку, может быть, степень этой мягкости уменьшалась. И наш анализ показывает, что мы сейчас только перешли в зону нейтральной ставки.
Индикатор этого — динамика кредитования. Кредитование в прошлом году ускорялось и росло достаточно быстрыми темпами. А для того чтобы снизить инфляцию, нужно временно перейти в зону жестких денежно-кредитных условий. И, конечно, пространство дополнительного повышения ставки мы сейчас видим как более существенное, чем, например, видели во время последнего заседания Совета директоров. Но как оно реализуется, вот это пространство, будет зависеть от множества условий, по которым есть неопределенность, и мы будем их оценивать на каждом заседании Совета директоров.
Что касается влияния геополитики. Геополитика влияет на страновую премию. Мы видели, что ставки ОФЗ отреагировали на эту геополитическую премию. Ставки ОФЗ во многом влияют на соответствующие процентные ставки. Поэтому канал этого влияния есть, и когда мы принимали решение по ставке, мы, конечно, эти риски учитывали в качестве одного из элементов внешних рисков. Они разные, эти внешние риски, но один из факторов — именно этот.
ВОПРОС (агентство Bloomberg):
Это уже второе повышение ставки на 100 базисных пунктов подряд. Означает ли это, что это для нынешней ситуации нормальный шаг? И в марте тоже вы будете рассматривать 100 базисных пунктов как основной вариант?
И еще вопрос. Хотелось все-таки уточнить по покупкам валюты. Сколько месяцев, о каком горизонте мы говорим, говоря о возобновлении покупок? Это месяц, два месяца? Сколько курс должен оставаться примерно на одном уровне, чтобы вы приняли решение о возобновлении?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается шага. Так как ситуация достаточно быстро может меняться в разные стороны, что называется, даже тяжело определять, что такое стандартный шаг, но, наверное, можно так сказать, что сейчас в текущих условиях 100 базисных пунктов — это менее нестандартный шаг, чем мы считали раньше, скажем так. И вполне возможно, что нам такого уровня шаги придется предпринимать. Я еще раз повторю, подчеркну, что сегодня мы рассматривали не только 100 базисных пунктов, но и 150 базисных пунктов.
Что касается возобновления покупки валюты. Вы задали вопрос, как долго должен быть стабильным курс, чтобы мы начали покупки валюты. Я еще раз подчеркну, что это не зависит от уровня курса, от колебаний курса. Зависит от нашей оценки в целом волатильности, рынка, который определяется не только волатильностью курса, а глубиной ликвидности рынка, и мы это решение примем.
Мы исходим из того, что отложенные покупки мы, конечно, растянем во времени, как мы это делали раньше. Мы их растянем так, чтобы это оказывало наименьшее влияние на динамику рынков в краткосрочные периоды как минимум. Мы растянем, но на какой период — мы все это оценим. Это будет зависеть и от того, насколько длительным будет период вот этой паузы, какие средства будут накоплены в качестве отложенных покупок. И, конечно, комплексно оценим это.
И хотела бы еще сказать, мы, конечно, когда прогноз уточняли, одна из предпосылок прогноза — это динамика того, как будут возобновляться и как будут реализовываться отложенные покупки. В прогноз заложили, что отложенные покупки будут реализовываться до конца 2023 года.
Но хочу подчеркнуть: это пока модельная предпосылка, но не решение. Решение может от этого отличаться, но вот в модели мы сейчас заложили такую динамику.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Инфляция в Российской Федерации продолжает ускоряться уже несколько месяцев. Когда Центральный банк ждет пика инфляции? На каком уровне он может быть?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Пик инфляции. Если говорить о месячных значениях, сезонно сглаженных, то пик мы прошли, он был в октябре. Если говорить о годовых показателях, которые статистически учитывают рост цен за последние 12 месяцев, то мы где-то находимся на пиковых значениях сейчас. Мы не ждем какого-то резкого ускорения, но пока не произошло разворота, чтобы мы могли сказать, что вот есть точно устойчивый тренд на замедление инфляции.
Мы находимся где-то на пиковых значениях. Ожидаем такого замедления к концу I квартала, в II квартале. Но про тренд можно будет говорить чуть позже, когда мы увидим, что это устойчиво.
ВОПРОС (газета «Коммерсантъ»):
Добрый день. Я смотрю, что все практически задают один и тот же вопрос, просто разным способом. Я тоже своим способом попробую задать.
Осенью в Докладе о ДКП вы определяли дерево сценариев отклонения от базового. С вашей точки зрения, если сейчас вы указываете, что инфляция вне базового сценария и вообще события, видимо, развиваются вне базового сценария, то на каком месте в этом дереве сценариев мы сейчас находимся. Там было несколько вариантов.
И второй вопрос. Если Центральный банк настаивает на том, что равновесный уровень ставки находится на уровне
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
У нас, действительно, дерево сценариев. Мы готовим его к Основным направлениям денежно-кредитной политики, но потом на опорных заседаниях Совета директоров уточняем именно базовый сценарий. У нас базовый сценарий более подвижный, чем другие сценарии. Другие сценарии мы действительно пересматриваем раз в год.
Но если говорить о том, где находится базовый сценарий — ближе к сценарию глобальной инфляции, рисковому сценарию или дезинфляционному, то мы, наверное, где-то перелетели даже за рамки сценария глобальной инфляции. В этом отношении базовый сценарий сдвинулся больше в ту сторону.
Что касается уровня жесткости, нейтральной политики. Во-первых, вы сказали, что мы настаиваем на том, что нейтральный уровень —
Еще раз оговорюсь, нейтральная ставка — это условная величина, не данная нам в ощущениях, что называется, это такое моделирование. При этом нейтральная ставка позволяет поддерживать уровень инфляции на 4%, когда инфляция около 4%. Но когда инфляция выше 4%, нам важно, чтобы ставка действительно была выше нейтральной, был бы определенный уровень жесткости этой ставки.
И этот уровень отклонения от нейтральной ставки должен быть тем больше, чем больше инфляция отклоняется от цели и чем более длительно это происходит. Это формирует инфляционные ожидания. Сейчас у нас инфляция отклоняется от цели практически более чем в два раза.
Нам важно, чтобы реальные ставки действительно были положительными. И мы будем оценивать уровень достаточности жесткости денежно-кредитных условий не просто по параметру, насколько уровень реальных ставок по кредитам и депозитам определенной срочности выше нейтральной ставки, а по целому набору показателей, к которым относится и динамика кредитования, и динамика депозитов. Все то, что влияет на сберегательное, потребительское, инвестиционное поведение людей и бизнеса, что в конечном счете определяет инфляцию.
Это все есть трансмиссионный механизм, поэтому нельзя просто формально сказать, что вот такое-то превышение нейтрального уровня даст нам гарантированно инфляцию в 4%. Это анализ всех этих процессов и действие всего трансмиссионного механизма.
Еще раз напомню — он действует с лагом. Потому что многие ожидают, что вот повысили ключевую ставку и инфляция должна сразу упасть. Этого не происходит, потому что это, действительно, механизм, который действует во времени. Нужно несколько кварталов, чтобы он проявился, и мы ожидаем наиболее полного кумулятивного эффекта от наших решений по ужесточению денежно-кредитной политики, что они будут проявляться во втором полугодии этого года и в первом полугодии следующего года из-за этих лагов.
ВОПРОС (телеканал «Санкт-Петербург»):
Вы неоднократно говорили и сегодня в том числе, что инфляция растет в том числе потому, что спрос опережает предложение, и производители вынуждены поднимать цену, чтобы как-то ограничить этот спрос, будь то на автомобильном рынке или рынке недвижимости. Но потребители тоже оказываются в некой ловушке. Цены растут, и они не понимают, что делать, чтобы деньги не обесценивались, идут покупать товары.
Вопрос, что делать потребителю в такой ситуации, чтобы не разгонять дополнительно инфляцию?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Хороший вопрос. Вы знаете, во-первых, производители не то чтобы вынуждены были повышать цены. У них есть возможность повысить цены, когда уровень спроса превышает в целом производственные возможности (если мы берем возможности не только этого предприятия, а в целом, например, предприятий, производящих один и тот же тип продукции). Они могут повышать цены, не боясь того, что они потеряют долю на рынке, что потребитель уйдет к другим производителям, потому что в целом ограничены возможности наращивания объема производства.
И вы совершенно правильно отмечаете, что если потребитель боится потерять деньги из-за будущего роста цен (а по сути дела это и означает повышенные инфляционные ожидания, то есть люди боятся, что цены будут расти, и боятся потерять деньги из-за этого будущего роста цен), то, конечно, люди готовы платить более высокую цену и приобрести товар сейчас. И это ровно тот самый избыточный спрос, который не дает дополнительного потребления.
Он не дает дополнительного потребления, не дает дополнительного выпуска продукции, не дает дополнительного роста валового внутреннего продукта, а только выливается в рост цен. Это то, что мы называем избыточным спросом, который мы сейчас наблюдаем. И, по сути, если общеэкономически посмотреть, то потребители конкурируют друг с другом за доступные объемы предложения, и цены вырастут ровно на столько, чтобы спрос сравнялся с предложением, иначе не бывает. Если этот дисбаланс есть, значит, вырастут цены.
Но при этом, конечно, совершенно неправильно говорить, что люди сознательно разгоняют инфляцию. Потребители в этих условиях, в условиях высокой инфляции, высоких инфляционных ожиданий ведут себя абсолютно рационально. Чтобы обуздать инфляцию, как раз нужно убрать этот навес избыточного спроса, который создает инфляционное давление. И это можно сделать главным способом — сделать для потребителя более привлекательным сберегательное поведение. Когда люди не будут бояться сберегать. Это должны быть более высокие процентные ставки по депозитам, чтобы даже если люди ожидают высокую инфляцию, они понимали, что эти депозитные ставки сохранят покупательную способность их сбережений.
И это один из ключевых каналов, которым денежно-кредитная политика воздействует на экономику. Именно поэтому мы сейчас повышаем ключевую ставку и будем это делать до тех пор, пока люди не ощутят, как это было несколько лет назад, что депозитные ставки в полной мере компенсируют им инфляционные риски.
И тогда что произойдет? Тогда вот этот избыточный спрос превратится в дополнительные сбережения, которые, кстати, расширят возможности по долгосрочному финансированию, кредитованию корпоративного сектора, и инфляция будет замедляться и вернется к нашей цели.
ВОПРОС (газета «Известия»):
А почему нельзя изменить таргет с учетом новой реальности, связанной с пандемией и геополитикой?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Вы знаете наше отношение к изменению таргета. Я так понимаю, в подтексте речь идет о повышении этого таргета, а не о снижении до тех уровней, которые существуют в развитых странах, во многих развивающихся странах. Напомню, что в большинстве стран мира таргет меньше 4% у тех, кто таргетирует инфляцию.
И, на наш взгляд, это делать нельзя, потому что в наших условиях (и это мы видим и сейчас, когда инфляция выше определенного уровня, выше 4%) она негативно влияет в целом на экономику, на мотивацию к долгосрочным инвестициям, к долгосрочным сбережениям.
И, честно говоря, ворота не сдвигают в ходе игры, скажем так. И неизменность таргета принципиально важна, особенно в условиях в целом высокой неопределенности. И, на наш взгляд, это один из якорей политики.
ВОПРОС (журнал Forbes):
В конце прошлого года вы говорили, что не видите такого сценария, чтобы ставка выросла до двузначных чисел. Сейчас она уже подошла к этим значениям, ситуация сильно изменилась. Можете ли вы сейчас дать какой-то ориентир, каким вы видите пик ключевой ставки? И когда он наступит?
И еще один вопрос. Пришли ли вы к какому-нибудь консенсусу с Правительством по поводу регулирования криптовалют?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, мы поменяли свое видение по траектории ключевой ставки по сравнению с прошлым годом. Я начала как раз с того, что мы существенно поменяли наше видение ситуации и перспектив. Сейчас и прогноз инфляции выше, и вы видите, что мы поменяли прогноз нашей ключевой ставки. На этот год мы даем прогноз среднегодовой ключевой ставки
Что касается следующего вопроса про криптовалюты. Вы знаете, что мы свою позицию опубликовали в виде консультативного доклада для общественных обсуждений. И мы приветствуем то, что Правительство свои подходы оформило в виде концепции, опубликовало ее. И, на наш взгляд, это делает дальнейшую дискуссию более прозрачной, понятной для общества. Но отмечу, что Правительство не обсуждало с Банком России свою концепцию до публикации. И мы считаем, что обсуждение только предстоит.
Вы знаете, что мы видим значимые угрозы в расширении, в развитии рынка криптовалют как для благосостояния граждан, так и для денежного обращения, для финансовой стабильности. Видим тут же и риски, связанные с легкой возможностью использования криптовалют для нелегальных операций.
Концепция Минфина как раз говорит о некоторых плюсах от легализации криптовалют, и эта аргументация нас смущает, мы будем обсуждать это.
Но еще больше смущает то, что на те риски, которые мы указываем, концепция Минфина пока не отвечает. Вот эти риски никто не оспорил и никто не понимает, как их митигировать.
Мы направили свою позицию по концепции Минфина в Правительство, и основной вывод, что предлагаемые Правительством подходы пока не позволяют нивелировать те риски, которые мы видим, но при этом создают новые угрозы.
Вы знаете, здесь один из основных вопросов — (в концепции — Ред.) говорится о том, что у нас уже высокий уровень вовлеченности наших граждан в этот рынок, и поэтому его надо легализовать. Мне кажется, как раз то, что наши граждане так сильно вовлечены в этот рынок, это означает, что нам надо быстрее принимать решение. Эти риски существенны. Если мы не можем сказать, что этих рисков нет, не знаем, как их купировать, конечно, надо сделать все для того, чтобы вовлеченность людей в этот рынок была меньше. А она высокая по мировым меркам.
И вопрос-то действительно такой. Мы хотим, чтобы еще больше людей было вовлечено в этот рынок или меньше? Центральный банк хочет, чтобы этих людей было меньше, потому что рисков много.
Я приведу пример с валютной ипотекой — он у многих на слуху, наверное, многие его помнят. Люди активно, охотно брали валютную ипотеку, видя номинальные ставки (все это казалось привлекательным), не понимая, какие риски они брали на себя, валютные риски. И, конечно, после того, как все это случилось, встал вопрос, почему это не было запрещено. И эти проблемы приходилось решать и Правительству, и Центральному банку, многое легло на плечи самих банков. Но масштаб был при этом куда меньше, чем с криптовалютами.
И поэтому, конечно, мне кажется, это надо учитывать. Пока никто не сказал, что делать с этими рисками, которые существуют. И это большой вопрос.
И еще одна тема с криптовалютами, на которую я хотела бы обратить внимание, которая важна для нас как для Центрального банка. Понимаете, мы долгие годы боролись с нелегальными операциями в финансовом секторе, в банках, выводили с рынка игроков, которые были системно вовлечены в отмывание, в обналичивание.
А криптовалюта по своей природе откроет новый масштабный канал для таких операций. Если еще, как предлагается, вовлечь в это наш банковский сектор, это будет новый виток вовлечения всех финансовых институтов в такого рода операции. И как раз довод, что легализация криптовалют позволит больше собирать налогов, мне кажется, не учитывает тот факт, что вместе с нелегальными операциями, которые многие криптовалюты обслуживают достаточно легко, возникнут условия для ухода от налогов в целом по экономике. Это же тоже надо учитывать.
Поэтому много здесь вопросов, но действительно, концепция Правительства опубликована. Наш доклад для общественных обсуждений опубликован. И я рассчитываю на то, что мы проведем конструктивно эту дискуссию, понятную для общества, для того, чтобы все могли высказать свои позиции и аргументы.
ВОПРОС (Frank RG):
У меня тоже два вопроса. Первый касается ипотеки. Дело в том, что, несмотря на обилие льготных программ, большую часть кредитов банки выдают по программам рыночным, и нынешний диапазон ставок по таким программам сейчас уже от 10,5 до 12%, а если заемщик отказывается от страхования жизни, то
Очевидно, что это не позволит банкам поддерживать тот темп роста рынка ипотеки, который мы видели последние два года. Интересен прогноз ЦБ по росту рынка ипотеки на 2022 год.
И второй вопрос. Мы видели, как январская распродажа российских активов тормозит M&A на банковском рынке, поскольку она привела, к сожалению, к переоценке этих активов. А с весной 2022 года у вас, в частности, была связана надежда продать блокпакет в капитале Банка «ОТКРЫТИЕ». И еще в ноябре мы видели и сбор заявок от потенциальных инвесторов, а кроме того, вы говорили, что IPO вы считаете одним из перспективных способов продажи. Вопрос: в связи с тем, что мы видели в январе, готов ли ЦБ менять сроки и способы продажи? И какой способ продажи вы сейчас видите как перспективный?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается ипотеки, действительно, ставки по ипотеке несколько возросли, но сильно меньше, чем мы повышали ключевую ставку. По льготным совсем немного выросли, по рыночным чуть больше, но, тем не менее, меньше, чем наша ключевая ставка. И сама ипотека растет достаточно высокими темпами. Безусловно, там есть скрытые платежи, в том числе по страхованию. Мы делали свои предложения, как эту систему изменить. Ставка по ипотеке, которую видят люди, реально может быть и выше, в том числе за счет навязанного страхования по достаточно высоким ставкам.
У нас была концепция, мы надеемся, что мы обсудим ее с Правительством для того, чтобы за счет этой части все-таки уровень полной стоимости кредита, куда должны входить и страховые суммы, был меньше.
Темпы развития ипотеки сейчас тоже не являются сбалансированными, и, на наш взгляд, такие темпы как раз были одним из ключевых факторов роста цен на жилье, поэтому они должны быть меньше. И наша политика, и, я надеюсь, что льготные программы, а сейчас такое происходит, станут более адресными, будет отказ от широко действующих программ в пользу адресных, и все это постепенно приведет к тому, что темпы роста ипотеки будут более сбалансированы.
По 2021 году ипотечные жилищные кредиты выросли почти на 27%. Это очень большие темпы. Мы ожидаем в 2022 году где-то
И что касается «ОТКРЫТИЯ», мы действительно ведем работу по подготовке к продаже «ОТКРЫТИЯ». Наша стратегическая цель — избавиться в целом от пакета акций «ОТКРЫТИЯ». Мы получили несколько сообщений о заинтересованности от стратегических инвесторов, намерениях участвовать в этих процедурах. Сделка сама по себе достаточно сложная, размер ее большой, и нам требуется время для того, чтобы и детально изучить эти поступившие предложения, и в том числе сравнивать их с тем способом, который мы считаем перспективным, это публичное размещение.
Публичное размещение акций остается как один из вариантов стратегии выхода. Мы, конечно же, принимаем во внимание и ситуацию на рынках, поскольку от нее зависит стоимость, по которой мы сможем продать «ОТКРЫТИЕ».
ВОПРОС (газета «Хабаровские вести»):
Я хотел бы продолжить тему ипотеки, но с учетом региональной повестки. На Дальнем Востоке действует льготные программы — в частности, дальневосточная ипотека, где процентная ставка начинается сегодня от 0,1% годовых. Это привело к большому росту числа сделок, но, с другой стороны, привело к серьезному удорожанию квадратных метров, беспрецедентному, я бы сказал. Вопрос такой. Есть ли какие-то инструменты реально у Банка России, чтобы был баланс между спросом (и предложением — Ред.), но не было такого большого удорожания квадратных метров на Дальнем Востоке в частности?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Основное — это доступность жилья для людей, чтобы было больше возможностей при нынешнем уровне доходов у людей купить жилье, квадратные метры. На это оказывает влияние, безусловно, и стоимость кредита, но не меньшее влияние, а иногда большее может оказывать стоимость жилья, цены на жилье. Поэтому эти факторы нужно рассматривать вместе. Иногда кажется, что ставка упала, а на самом деле в этот момент в каких-то населенных пунктах доступность жилья может уменьшиться, если цены выросли значительно и съели весь эффект от снижения ставки.
Теперь как инструменты Центрального банка могут повлиять на доступность ипотеки для людей, которая приводит к доступности жилья. Речь не просто о доступности ипотечного кредита, но именно о доступности жилья.
Для начала отмечу, что на стоимость долгосрочных кредитов (а ипотечные кредиты относятся к долгосрочным) больше влияет не ключевая ставка, а доходности долгосрочных облигаций. Ключевая ставка все-таки влияет на стоимость коротких денег, на текущую ликвидность, которую получают банки, на депозитные ставки для банков. А долгосрочные ставки больше определяются ожиданиями банков, в том числе, какая будет инфляция и какой будет страновой риск. И поэтому наша политика, которая связана с повышением ключевой ставки, удорожанием коротких денег, текущих денег, направлена на то, чтобы поддерживать на низком уровне инфляцию и умеренный уровень долгосрочных ставок.
И мы видим, что долгосрочные ставки, тем не менее, меньше изменяются под влиянием ключевой ставки, если есть доверие к Центральному банку, что он инфляцию вернет к цели. И мы это можем видеть по опыту последних, например, двух лет. Я уже говорила, что ключевая ставка выросла (в 2021 году — Ред.) на 4,25 процентного пункта.
А средняя ипотечная ставка, если брать ее от минимума, она выросла меньше чем на 1 процентный пункт — на 0,8 процентного пункта. Конечно, здесь есть льготные программы. Но даже если убрать льготные программы, субсидируемые ипотечные программы, то ипотечная ставка на вторичном рынке выросла все равно заметно меньше, чем ключевая, — она выросла на 2 процентных пункта.
И, конечно, нельзя согласиться с тем, что именно удорожание ипотечных кредитов гонит цены вверх. Как я уже говорила, если речь идет о ценах на жилье, как раз, наоборот, и мы видели эту связь в прошлом году. Чем ниже ипотечная ставка, чем более доступный ипотечный кредит, который не обеспечен тем, что адекватно растет предложение жилья, это вызывает не снижение цен на жилье, а рост цен на жилье. И прошлый год, мне кажется, это действительно наглядное подтверждение этому. И поэтому повышение нашей ставки, ужесточение денежно-кредитной политики точно не могут привести к дополнительному росту цен на жилье, а наоборот, будут сдерживать этот рост цен на жилье. И это будет способствовать улучшению доступности самого жилья.
ВОПРОС (ГТРК «Калининград»):
Ждать ли дальнейшего повышения ипотечных ставок, как это повлияет на рынок недвижимости? Стоит ли торопиться тем, кто планирует приобретать жилье?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я как раз сказала про ипотечные ставки. Наша политика направлена на то, чтобы долгосрочные ставки были доступными, были умеренными и не росли вслед за ростом инфляции. Даже если инфляция растет, чтобы ставки долгосрочные не росли, важно принимать решения по денежно-кредитной политике, которые демонстрируют всем и рынку, что инфляция будет подавлена и вернется к таргету. И поэтому мы исходим из того, что постепенно после периода ужесточения денежно-кредитной политики, который сопряжен с ростом номинальных ставок в экономике, мы вернемся к нейтральному коридору ключевой ставки, и, соответственно, будут стабильными и умеренными долгосрочные ставки.
Но вот с точки зрения покупок, конечно, нужно все это оценивать. Оценивать, когда покупать жилье выгоднее — сейчас или позднее, и выбирать между тем, можно ли сохранить деньги на депозитах в банке или направить на покупку, получив к этому еще кредит, по которому выплачивать процентные ставки.
Еще раз подчеркну: при рассмотрении нужно учитывать тот факт, что Центральный банк делает все, чтобы процентные ставки снизились по мере возвращения инфляции к нашей цели. И эта цель гораздо ниже нынешней текущей инфляции.
ВОПРОС (издание «Газета.ру»):
Наблюдает ли в этом году ЦБ рост доли потребкредитов заемщиков с высокой долговой нагрузкой ПДН 80 плюс. В октябре 2021 года их доля была 21%. Сейчас какая она, увеличилась или уменьшилась? Беспокоит ли объем таких кредитов ЦБ?
И второй вопрос. Связан ли уход Артема Михайловича Сычева из ЦБ с делом Сучкова?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Про второе могу просто сразу сказать — нет, никак не связан.
Что касается доли высокорисковых кредитов, то есть кредитов с ПДН больше 80%. У меня под рукой нет последних данных. Мы будем анализировать эти данные. И делать выводы даже по данным декабря и января, наверное, сейчас рано. Потому что именно в январе у нас вступила в силу очередная порция макропруденциальных надбавок. И нам нужно посмотреть, как это все двигается, и достаточность этих мер. То, что мы видели до января, все-таки, к сожалению, (говорит о том, что — Ред.) доля кредитов с высоким ПДН росла. Насколько январские меры будут достаточны, нам нужно будет оценить. И мы готовимся, делаем все, чтобы с 1 июля вводить макропруденциальные лимиты для того, чтобы быть уверенными, что эта доля потенциально проблемных кредитов с высоким ПДН не растет.
ВОПРОС (газета «Ведомости»):
Насколько должны вырасти ставки по депозитам у банков, чтобы обеспечить достаточное увеличение склонности к сбережениям?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Нельзя сказать, какой конкретный уровень номинальной ставки должен быть, это зависит не только от оценки текущей инфляции, не только от наших прогнозов инфляции, но от того, какие у людей инфляционные ожидания. Они сравнивают ставки по депозитам, допустим, на 1 год со своими инфляционными ожиданиями, а эти инфляционные ожидания высокие. И мы видим, что в последний месяц хоть они немного снизились, но пока остаются на очень высоких уровнях. И это, конечно, препятствует тому, чтобы депозитные ставки с точки зрения их поведения оценивались как положительные. И уровень этих ставок недостаточен сейчас для того, чтобы депозитные ставки были в достаточной степени привлекательными. Хотя мы видим, я уже об этом говорила, некоторую позитивную динамику с точки зрения срочных вкладов — их объемы увеличиваются. Потому что в прошлом году произошло резкое изменение в пользу текущих счетов, где были нулевые, либо минимальные ставки.
Сейчас мы видим, уже начался некоторый возврат к срочным депозитам. И для нас очень важно, чтобы эта тенденция продолжилась. И мы исходим из того, что с учетом принятого сегодня решения эта тенденция продолжится.
ВОПРОС (журнал Fomag):
Два коротких вопроса. Про ипотеку уже много говорили, но не затронули вопрос ипотеки без первоначального взноса. Хорошо ли это или плохо с точки зрения раздувания ипотечного пузыря потенциального? Второй вопрос по поводу высоких цен на нефть. Высокие цены на нефть, которые мы наблюдаем, выше 90 долларов за баррель, — хорошо ли это или плохо с точки зрения инфляции и других факторов?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается ипотеки. Ипотека без первоначального взноса однозначно — это не есть хорошо. Это не просто плохо, это, можно сказать, очень плохо. Это то, что во многом спровоцировало кризис в США в 2007 году, то есть когда ипотека выдается людям без накоплений, а способность накопить на первоначальный взнос — это хороший индикатор, который статистически доказывается. Это индикатор способности человека обслуживать этот кредит, что у него дохода вообще-то достаточно для того, чтобы взять этот кредит.
Кредитов совсем без первоначального взноса у нас очень мало в банковской системе — это менее 1%, насколько я помню. Но важно, чтобы сам уровень первоначального взноса был достаточен, даже низкий уровень первоначального взноса может создавать эти проблемы. И здесь корреляция с дефолтностью достаточно высокая. Поэтому наша система макропруденциальных надбавок настроена на то, чтобы дестимулировать банки выдавать кредиты с низким первоначальным взносом.
Что касается высоких цен на нефть. Краткосрочно это может через в том числе валютный канал быть дезинфляционным, хотя бюджетное правило изымает значительную часть этого эффекта, но часть валютных доходов остается в экономике. Но в целом, если говорить среднесрочно и долгосрочно, в целом это проинфляционный фактор, и мы именно это и учитываем, когда рассматриваем свой прогноз. А в нашем базовом прогнозе мы сейчас на всем прогнозном горизонте повысили оценку динамики цен на нефть на 5 долларов за баррель. И в целом, как все практически сырьевые цены, их рост для нашей экономики сейчас носит скорее проинфляционный характер.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
У меня два вопроса. Один такой довольно глобальный. 2022 год довольно для вас определяющий, потому что 24 июня истекают полномочия на посту главы Центрального банка. И вот, по нашим расчетам, до конца марта Президент должен внести в Госдуму кандидатуру на пост Председателя ЦБ. Обсуждалось ли с вами ваше пребывание на третьем сроке на посту главы ЦБ и связаны ли кадровые перестановки, которые произошли в январе, с вашими планами еще пять лет возглавлять Центральный банк?
И второй вопрос в продолжение темы криптовалют. В случае если победит концепция Правительства и произойдет некая легализация криптовалют, что будет делать Центральный банк? Смирится ли он с этим, или у вас есть план Б?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается кадровых перестановок в ЦБ, они никак не связаны с моими планами. По поводу себя я не хотела бы сейчас комментировать.
Что касается криптовалют и принятия иной концепции, мы приложим все усилия для того, чтобы убедить Правительство и еще более подробно рассказать о наших аргументах, потому что видим здесь существенные риски. И я рассчитываю здесь на здравый смысл, поэтому у нас плана Б пока никакого нет.
Спасибо большое за ваше внимание, за ваши вопросы! Хорошего дня!