• 12 Neglinnaya Street, Moscow, 107016 Russia
  • 8 800 300-30-00
  • www.cbr.ru
What do you want to find?

Выступление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной на пресс-конференции 22 мая 2020 года

22 May 2020
Speech

Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы начинаем очередную пресс-конференцию Банка России по текущей ситуации в экономике.

Последние две недели отмечены более позитивными настроениями, связанными с ожиданием отмены коронавирусных ограничительных мер.

Во многих странах появились сигналы того, что эпидемия коронавируса идет на спад. Правительства начинают постепенно снимать или смягчать ограничения. Это поддержало восстановительный рост на глобальных финансовых и сырьевых рынках: растут фондовые индексы, падают премии за риск, дорожают валюты стран с развивающимися рынками. Цены на нефть продолжили восстановление, наша марка Urals уже приближается к 35 долларам за баррель, что выше консервативных предпосылок, которые мы закладывали в прогноз на 2020 год.

Но рынки живут ожиданиями и склонны опережать развитие событий. Текущие данные по ситуации в глобальной экономике пока еще далеко не столь оптимистичны. В США и других западных странах продолжает расти безработица, экономическая активность сохраняется на пониженном уровне. В Китае экономика уже в значительной степени закрыла провал января—февраля, но остается ниже той траектории роста, которую ожидали на этот год.

В России промышленное производство в апреле снизилось на 6,6% год к году. Это меньше, чем многие ожидали, и меньше, чем в большинстве других стран. Добывающие отрасли, доля которых в российской промышленности высока, сдержали общую негативную динамику в секторе. Тем не менее распространение вторичных эффектов от падения конечного спроса на смежные отрасли и снижение добычи нефти могут негативно отразиться на промышленном производстве в мае.

По опросу Банка России, в период с 8 по 14 мая доля предприятий, столкнувшихся с отменой или сокращением заказов, незначительно снизилась и остается меньше 50%. При этом продолжила повышаться доля компаний, отмечающих недостаток оборотных средств (до 34% — с 31% в конце апреля) и отмечающих сокращение спроса на свою продукцию (47% против 45% в конце апреля).

Вместе с тем мы отмечаем заметное восстановление объемов платежей, проводимых через платежную систему Банка России, анализ которых мы публикуем в специальном бюллетене каждый четверг. Последние три недели снижение входящих платежей без учета добычи полезных ископаемых, производства нефтепродуктов и деятельности государственного управления от их «нормального» уровня держится где-то на уровне 4–5%. Это значительное улучшение по сравнению с падением на 18%, которое мы регистрировали в первые четыре нерабочие недели. Вероятно, это восстановление в том числе отражает и общий пониженный уровень активности в первой половине мая прошлого года, с которым мы проводим сравнение, и перераспределение части платежей, отложенных с апрельских нерабочих недель. Но даже с учетом этой оговорки нормализация расчетов в экономике в этом месяце налицо.

Что касается инфляции, по-видимому, ускорение темпа роста цен, связанное с ослаблением рубля и временным увеличением спроса на товары первой необходимости, исчерпано. Инфляция за последнюю неделю была около нуля, а годовая инфляция последние две недели была стабильной, чуть выше 3%. Отчасти этому способствует и заметное укрепление обменного курса рубля в последние недели на фоне восстановления цен на нефть. По данным телефонного опроса по инфляционным ожиданиям, респонденты реже стали говорить о высоком темпе роста цен в ближайший месяц, однако все еще считают, что инфляция будет выше, чем в начале года. Для более полной оценки текущего уровня инфляционного давления необходимо дождаться существенного снятия ограничительных мер, которые сдерживают как производство, так и потребление. И по мере выхода из базы расчета очень низких месячных значений лета—осени прошлого года годовая инфляция, скорее всего, возрастет. Тем не менее можно говорить, что действие временных проинфляционных факторов оказалось менее значительным, чем мы закладывали в апрельский прогноз. В условиях преобладания в дальнейшем дезинфляционных тенденций у Банка России есть пространство для дальнейшего смягчения денежно-кредитной политики.

Ситуация на рынках свидетельствует о некотором снижении рисков финансовой стабильности. Восстанавливается интерес к нашим акциям и облигациям иностранных участников.

Показатели волатильности валютного рынка со своих повышенных уровней приближаются к границе «нормальности». А доходности ОФЗ опустились до исторически минимальных значений. Это создает возможность для снижения общего уровня процентных ставок в экономике и поддерживает развитие долгосрочных долговых инструментов.

В связи с ростом цен на нефть выше 25 долларов за баррель Банк России сейчас продает валюту в рамках бюджетного правила только в объеме регулярных операций Минфина. Как мы и заявляли в марте, до 30 сентября валюта, полученная от сделки по продаже Сбербанка, будет продаваться на рынке в случае снижения цены на нефть ниже 25 долларов за баррель таким образом, чтобы полностью компенсировать выпадающую в этом случае нефтяную выручку. Каким образом мы будем действовать после 30 сентября, мы объявим ближе к этой дате, исходя из ситуации.

Структурный профицит ликвидности за последнее время практически не менялся. Ситуация с рублевой и валютной ликвидностью была стабильной.

С понедельника мы начинаем месячные аукционы репо. Как мы уже говорили, аукционы месячного и годового репо призваны дать больше гибкости кредитным организациям в управлении ликвидностью в период, когда происходят сдвиги в срочности их пассивов и активов и возрастает неоднородность распределения ликвидности внутри банковской системы. Это также снизит потребность в аукционах репо «тонкой настройки». В том числе это должно поддержать готовность банков реструктурировать кредиты, не опасаясь, что у них возникнет значительный дисбаланс по срочности активов и пассивов. Первый аукцион месячного репо, как и планировали, мы проведем уже в этот понедельник. Его объем составит 500 млрд рублей, что соответствует объемам репо «тонкой настройки», которые мы проводили в марте и апреле.

Отмечу, что ликвидность, выданная в рамках аукционов репо на срок 1 месяц и 1 год, будет учитываться при расчете объемов наших регулярных (до 1 недели) операций абсорбирования ликвидности. Поэтому на общий объем ликвидности в системе, на ставки денежного рынка и на валютный рынок эти операции существенно не повлияют.

Теперь о динамике банковского сектора в мае — у нас есть данные с 1 по 19 число. Корпоративный портфель стабилен — в начале месяца он несколько сжался, очевидно, из-за праздников, однако во второй декаде банки полностью отыграли это снижение. Розничные же кредиты сократились еще на 0,4%, продолжив тренд, начавшийся еще в апреле (-0,7%). Причины последнего — более консервативная позиция банков, ограничительные меры и, вероятно, опасения людей по поводу возможности обслуживать новые кредиты из-за неопределенности с доходами.

С фондированием в целом ситуация достаточно спокойная. Средства российских компаний на счетах выросли на 0,3%. Вклады населения пока немного в минусе (около 0,6%), но здесь данные на промежуточную дату не очень показательные, потому что традиционно в конце месяца есть рост, связанный с начислением зарплат, пособий, пенсий, а в начале месяца, напротив, происходят траты, особенно в периоды длинных праздников. Поэтому лучше, конечно, сравнивать соответствующие показатели на конец месяца.

Теперь к мерам поддержки.

Реструктуризация кредитов физических лиц. За 2 месяца всего в банки поступило 1,8 млн заявок, за последнюю неделю — 190 тыс., это меньше, чем на последней неделе апреля. Заемщики в основном уже приняли решение о том, нужны ли им каникулы, и подали обращения в банки. Окажется ли этот тренд устойчивым, будет зависеть от скорости восстановления экономики — в любом случае у граждан есть возможность подать заявку до конца сентября. Уровень одобрения заявок несколько вырос, мы не ждем значительного его изменения. Самым высоким остается уровень одобрения по ипотеке.

Реструктуризация кредитов малому бизнесу. За два месяца действия программы заявки на реструктуризацию подали 122 тыс. предпринимателей. За последние две недели — 15 тысяч. В отличие от кредитных каникул для граждан, здесь нет тенденции к снижению прироста обращений. Уровень одобрений в последние две недели практически не изменился и составил 74%. К настоящему моменту банки реструктурировали примерно 11% портфеля займов МСП — всех МСП, а не только МСП пострадавших отраслей (это 530 млрд рублей).

Зарплатные кредиты для предприятий. 

На 20 мая подано более 58 тыс. заявок на такие кредиты на сумму свыше 140 млрд рублей. Из них одобрено более половины. Это в целом неплохой уровень одобрения, учитывая, что 25% кредитного риска не покрывается гарантией ВЭБа.

Также напомню, что на прошлой неделе мы выделили дополнительный льготный лимит 50 млрд рублей по ставке 3,5% на зарплатные кредиты крупному бизнесу.

Подробнее данные о динамике программ поддержки отражены в еженедельном обзоре «Финансовый пульс», который будет опубликован сегодня вечером.

Спасибо за внимание, теперь я отвечу на ваши вопросы.

Сессия вопросов и ответов для СМИ

ВОПРОС (агентство Bloomberg):

Правительство планирует приостановить бюджетное правило в части ограничения уровня расходов бюджета. Как это повлияет на объем и темпы планируемого смягчения ДКП?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Во-первых, в самом бюджетном правиле все-таки не обсуждается никаких принципиальных изменений, тем более отмены конструкции бюджетного правила. И механизм накопления и расходования средств из Фонда национального благосостояния в зависимости от того, какая у нас цена на нефть и, соответственно, отклонение нефтегазовых доходов от базового уровня, — это все доказало свою пользу и ценность. И здесь я полностью согласна с Антоном Германовичем (Силуановым. — Ред.) в том, что бюджетное правило показало свою эффективность.

Но, безусловно, при этом будут определенные корректировки, связанные со значительным недопоступлением ненефтегазовых доходов в этом году и временными антикризисными мерами, которые необходимо финансировать, — это потребует некоторого увеличения заимствований по сравнению с первоначальными планами. При этом наша позиция: мы видим, что у нас есть некоторое пространство для наращивания долга, но рассчитывать на него долгосрочно не следует, и этот запас важно использовать только в таких экстраординарных обстоятельствах, как сложились сегодня.

Безусловно, сама бюджетная политика как таковая и бюджетные расходы — это один из факторов, который мы принимаем во внимание, принимая решения по денежно-кредитной политике. И дополнительные бюджетные расходы мы учитываем каждый раз, когда на Совете директоров рассматриваем эти вопросы.

ВОПРОС (газета «Коммерсант»):

Связаны ли прямо обсуждаемые планы Правительства по увеличению бюджетного дефицита и планируемые Центральным банком аукционы репо на год? Если да, то каковы лимиты по этим операциям ЦБ на 2020 год? Порядок цифр.

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Во-первых, наши механизмы предоставления ликвидности, и в том числе увеличение сроков (репо. — Ред.) на месяц и на год, не связаны с планом Правительства по увеличению бюджетного дефицита, привлечению долга. Операции репо на месяц и на год — это дополнительные инструменты предоставления ликвидности банковскому сектору, чтобы он имел возможность лучше управлять своей ликвидностью в таких экстраординарных ситуациях, когда происходит сдвижка структуры и пассивов, и активов по срокам. Мы уже говорили: пассивы в основном укорачиваются, активы удлиняются, и это (увеличение сроков репо. — Ред.) дает больше комфорта банкам, в том числе для реструктуризации кредитов, для того чтобы они занимались долгосрочными активными операциями. При этом, что касается объемов наших операций, они будут объявляться перед каждым аукционом и зависеть от того, как мы оцениваем ситуацию с ликвидностью в банковском секторе. И в зависимости от того, какая ликвидность нужна для того, чтобы поддерживать уровень ставок денежного рынка вблизи нашей ключевой ставки — напомню, что это наша операционная цель, нашей ДКП, — мы также будем применять этот инструмент денежно-кредитной политики — месячные и годовые репо.

ВОПРОС (телеканал «Россия 24):

Могут ли аукционы месячного и годового репо оказать проинфляционное влияние?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я уже говорила, еще раз подчеркну, что дополнительная ликвидность, которую мы предоставляем банкам через эти операции, через новый тип операций, они будут абсорбироваться через наши традиционные механизмы, и мы будем это учитывать, определяя уровень ликвидности, который должен быть в банковской системе. Поэтому здесь мы не видим никакого дополнительного влияния на уровень инфляции или какое-то проинфляционное влияние. Наоборот, мы считаем, что это нам поможет удерживать ставки вблизи ключевой и улучшить трансмиссию.

ВОПРОС (издание The Bell):

Аналитики Standard & Poor’s прогнозируют рекордно высокий дефицит региональных бюджетов по итогам 2020 года на уровне в среднем 6–9%. Ожидаете ли вы рекордного дефицита региональных бюджетов? Какие регионы могут столкнуться с наибольшим дефицитом? Какие меры могут быть приняты, чтобы помочь регионам компенсировать дефицит? Возможно, будут разработаны специальные механизмы? И допускает ли ЦБ расширение Ломбардного списка, чтобы больше регионов имели возможность занять средства для покрытия дефицита?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Конечно, в этой ситуации, вероятно, региональные бюджеты, так же как и федеральный бюджет, будут иметь более значительный дефицит, чем в последние годы. И Правительство это понимает, и мы видим, какие меры оно принимает, в том числе увеличение трансфертов для субъектов и перенос будущих выплат по бюджетным кредитам, которые федеральный бюджет выдавал региональным бюджетам. Поэтому, конечно, временное увеличение дефицита возможно.

Но что касается Ломбардного списка, мы состав Ломбардного списка определяем исходя из кредитного качества ценных бумаг. И мы можем уточнять этот Ломбардный список по мере изменения оценки кредитного качества тех или иных бумаг. При этом сам объем Ломбардного списка у нас меняется в зависимости от того, где мы находимся — в структурном профиците ликвидности или в структурном дефиците ликвидности. И обычно, когда у нас структурный дефицит ликвидности, как было несколько лет назад, мы увеличиваем набор бумаг, список бумаг. А когда у нас структурный профицит, наоборот, мы его снижаем. У нас сейчас структурный профицит ликвидности. Но при этом, я еще раз подчеркну, основной критерий включения в Ломбардный список — это кредитное качество бумаг. И эти решения никак не зависят от того, кто нуждается в заимствованиях.

ВОПРОС (агентство Reuters):

Все же в случае приостановки части положений бюджетного правила на 2020–2021 годы как изменятся параметры операций ЦБ на валютном рынке?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Еще раз: мы не ожидаем принципиальных изменений в бюджетном правиле, и в любом случае Банк России будет осуществлять операции на валютном рынке, «зеркалируя» соответствующие операции Минфина.

ВОПРОС (РИА Новости):

Глава Минэкономразвития Максим Решетников заявил, что годовая инфляция по итогам года не превысит 4%? Как вы оцениваете вероятность такого развития событий? С учетом того, что темпы роста цен начинают замедляться, когда годовая инфляция может достичь локального пика?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Напомню, что наш прогноз по инфляции — 3,8–4,8% на конец года, то есть этот интервал показывает, что мы допускаем, что инфляция может быть и ниже 4%. Но, безусловно, есть еще большая неопределенность того, как будет развиваться дальше ситуация. Еще раз подчеркну, что мы в будущем видим превалирование дезинфляционных факторов. Но при этом надо учитывать и тот рост цен, который уже случился, и также ограничение предложения, которое есть, — не только ограничение спроса, но и ограничение предложения в результате ограничительных мер. Также эффект того смягчения денежно-кредитной политики, которое мы уже провели, бюджетные меры поддержки — все это мы будем учитывать, с тем чтобы уточнять, если будет необходимо, наш прогноз по инфляции к концу года. Но что я хотела бы подчеркнуть: без проведения мягкой денежно-кредитной политики, как сейчас, по нашим оценкам, инфляция в 2021 и 2022 году может быть ниже 4%. Поэтому мы и проводим мягкую денежно-кредитную политику.

И когда пик инфляции может быть, годовой инфляции — мы думаем, что это где-то будет летом.

ВОПРОС (газета «РБК»):

Может ли ЦБ с учетом нынешних экономических условий снизить ставку внепланово, не дожидаясь следующего заседания Совета директоров, которое состоится только через месяц?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

На наш взгляд, плановое принятие решений на Советах директоров, график которых объявлен заранее, на год вперед, — это один из элементов предсказуемости нашей политики. И внеплановые заседания, конечно, они могут быть, но они оправданы только при резком изменении в экономике, на финансовом рынке, для того чтобы Центральный банк принимал соответствующие решения, необходимые во внеплановом режиме. На наш взгляд, сейчас таких обстоятельств нет, и мы этого не видели ни в марте, ни сейчас. И мы видим, что ситуация развивается в целом близко к нашему базовому прогнозу. И на самом деле месяц, который остался, — это, наверное, не такой уж большой срок.

ВОПРОС («Российская газета»):

Сохраняет ли Банк России вероятность снижения ключевой ставки в июне на 1 п.п.? Какой вы сейчас видите границу минимальной ключевой ставки на этот год? Может ли ставка быть снижена, например, до 3,5% и при каких обстоятельствах?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Вероятность снижения ключевой ставки в июне на 1 п.п. Такой вариант — снижение на 1 п.п. — он на столе. Но вероятность по-прежнему меньше 100%. Какой должен быть минимум? Какая может быть ставка? Вы знаете, мы не делаем прогнозов по ставке, но в любом случае уровень ставки будет определяться таким образом, чтобы мы обеспечивали инфляцию устойчиво, стабильно на уровне 4%. Мы исходим именно из этого.

ВОПРОС (агентство ТАСС):

Видит ли регулятор предпосылки для очередной корректировки экономического прогноза в текущих условиях? Сохраняет ли предварительный прогноз по снижению ВВП во втором квартале на 8%?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы будем прогноз свой уточнять, корректировать к заседанию в июле, у нас будет опорное заседание в июле. Безусловно, даже к не опорным заседаниям мы уточняем по некоторым параметрам наши прогнозные оценки, и мы раскрываем эту информацию по итогам заседания Совета директоров. Что касается прогнозов по ВВП, очень много неопределенности, конечно. Мы получаем более свежие данные. По второму кварталу мы делали этот прогноз еще около месяца назад, мы действительно исходили из 8%, но мы сейчас уже видим, что в апреле где-то то, что по факту происходило в экономике, совпадало с нашими ожиданиями по маю. Пока динамика слабее, и вполне возможно, что ВВП во втором квартале снизится больше чем на 8%. Но такие прогнозные оценки, еще раз, мы будем уточнять к следующему заседанию, когда будем уточнять в целом прогноз.

ВОПРОС (информационный портал «Амурская служба новостей»):

Хотелось бы узнать, спровоцирует ли выдача 10 тыс. рублей на каждого ребенка от 3 до 15 лет включительно, объявленная Президентом России Владимиром Владимировичем Путиным 11 мая, дополнительный рост инфляции?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Во-первых, выдача этих денег поддержит уровень жизни семей и поддержит спрос в экономике, и в том числе будет способствовать более быстрому достижению инфляцией целевого значения, тем не менее, на наш взгляд, инфляция останется под контролем вблизи 4%. Дополнительного сильного проинфляционного эффекта от этой меры, конечно, мы не видим. И при этом это очень важно — поддержать людей в этих обстоятельствах.

ВОПРОС (газета «Ведомости»):

Банк России к прошлому заседанию опубликовал прогноз по инфляции на конец года на уровне 3,8–4,8%. Последние две недели инфляция была нулевой. Подтверждаете ли вы свой опубликованный прогноз по инфляции? Не планируете ли его пересмотр? В условиях ужесточения бюджетной политики в третьем и особенно в четвертом квартале, по мере окончания действия мер поддержки, сможет ли денежно-кредитная политика обеспечить выход на целевую инфляцию? Какова вероятность дальнейшего смягчения политики? Как оцениваете вклад мер поддержки в инфляцию?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы прогноз по инфляции пока не пересматривали, будем это делать в рамках пересмотра прогноза в июле, к опорному заседанию, и если будет необходимость каких-то уточнений — в июне. Как я уже сказала, достаточно много неопределенности, но качественно можно сказать, что тем не менее дезинфляционные факторы у нас превалируют.

Что касается бюджетной политики, здесь, кстати, у нас появилось больше ясности с третьим пакетом. Я бы не назвала это ужесточением бюджетной политики в третьем и четвертом кварталах, меры поддержки достаточно длительны — рассчитаны многие из них и до конца года, и даже до начала следующего года, как, например, списываемые кредиты для предприятий. И мы, наоборот, видим рост расходов, направленных на поддержку экономики. Безусловно, еще раз повторю: мы будем учитывать, как эти меры бюджетной поддержки могут повлиять на инфляцию, на ВВП, и исходя из этого выстраивать в том числе и нашу траекторию денежно-кредитной политики. Еще раз повторю: мы видим потенциал для дальнейшего ее смягчения.

ВОПРОС (газета «Комсомольская правда»):

Бизнес и граждане страдают от нехватки денег. Это показывают цифры из вашего отчета по числу заявок на реструктуризацию как от физических, так и от юридических лиц. По вашим оценкам, стоит ли увеличивать объем прямой поддержки бизнеса и граждан до 5–10% ВВП, как это предлагают некоторые эксперты? Что в этом случае будет с инфляцией? При каком максимальном объеме поддержки нам удастся уложиться в 4% инфляции?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Во-первых, меры прямой поддержки и граждан, и бизнеса — эти меры востребованы. Мы видим, что Правительство расширяет такие меры поддержки и увеличивает расходы, направленные на эти цели. Поэтому, какой объем поддержки нужен, нужно смотреть исходя из ситуации, как она дальше будет развиваться, как будет развиваться пандемия, какими темпами будут сниматься ограничительные меры, как быстро граждане и бизнес смогут начать восстанавливать свои доходы, и это находится на постоянном мониторинге. Сейчас мы уже видим некоторое снятие ограничительных мер. Поэтому это вопрос скорее настройки этого механизма, если это будет нужно. Что касается инфляции, мы будем проводить денежно-кредитную политику таким образом, чтобы достичь цели 4%, у нас для этого есть все инструменты, по сути дела, вне зависимости от того, какую бюджетную политику будет проводить Правительство. Мы эту бюджетную политику в своих решениях будем учитывать, еще раз — определять уровень, траекторию ставки, для того чтобы инфляция была близка к нашей цели.

ВОПРОС (журнал Forbes):

Первый вице-премьер Андрей Белоусов сказал, что основной проблемой для экономики по мере возвращения промышленности к нормальному режиму станет разрыв технологических цепочек и рост неплатежей. Насколько серьезна, на ваш взгляд, эта проблема? Какого процента компаний она может коснуться? И как ее можно решать?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, есть озабоченность, связанная с тем, как работают технологические цепочки, потому что в нашей экономике, как и во многих других странах, сложился достаточно высокий уровень специализации. Поэтому даже нехватка какой-то копеечной детали может ограничить целое производство и выпуск готовой продукции. Поэтому технологические цепочки очень важны, и Правительство также мониторит эту ситуацию, мы это знаем, для того чтобы эти технологические цепочки поддерживать и обеспечивать.

Что касается неплатежей, действительно, многие предприятия столкнулись со снижением доходов в результате остановки, приостановки, снижения своей деятельности, а есть необходимость рассчитываться с контрагентами и так далее. И для того чтобы снизить такие риски неплатежей, для этого и проводятся все меры поддержки, которые принимает Правительство, а также меры, связанные с реструктуризацией кредитов, потому что одно из важных направлений платежей, обслуживания платежей — это кредиты. Но в любом случае мы не видим никаких рисков того, чтобы эта проблема стала системной, ее, безусловно, надо постоянно держать на контроле, мониторить, принимать решения, что и делается сейчас.

ВОПРОС (портал «Банки.ру»):

В некоторых регионах уже начали снимать ограничения, связанные с коронавирусом. Как восстанавливается экономика и потребительская активность населения в этих регионах? И сколько в целом понадобится времени на восстановление?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Во-первых, безусловно, сейчас трудно делать какие-то точные оценки, потому что эти меры только начали сниматься. Мы отслеживаем эту ситуацию, проводим опросы по регионам, видим улучшение экономической деятельности — по разным регионам по-разному — и можем здесь, наверное, сослаться на оценки самих предприятий, которые мы опрашиваем по регионам.

Чуть более 60% предприятий считают, что полное восстановление их деятельности займет до одного года, и где-то чуть более трети (35–36%) считают, что это восстановление займет от одного до трех лет, и небольшая доля предприятий считают, что это будет больше трех лет. Это ожидания предприятий. Конечно, многое будет зависеть от того, как будет развиваться эпидемиологическая ситуация и как будут сниматься ограничительные меры, и здесь, конечно, здоровье граждан — это главный приоритет.

ВОПРОС (агентство Rambler News Service):

В связи с увеличением объема наличных в обращении когда ЦБ ожидает возвращение средств населения во вклады?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, у нас произошло увеличение объема наличных в обращении. Это было связано прежде всего с тем, что наши люди запасались наличными и для того чтобы опережающие покупки совершить, и чтобы подготовиться к самоизоляции. Банки запасались наличными для того, чтобы полностью обеспечить все банкоматы в период такого повышенного спроса. Это действительно было. Мы видим, что темпы прироста наличных сейчас снижаются постепенно, мы уверены: ситуация нормализуется. Ну и сейчас нельзя сказать, что она не нормальная, просто повышенный немного уровень наличных в обращении.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

Рассматривает ли ЦБ возможность смягчения норматива концентрации риска на одного заемщика (Н6) или норматива концентрации риска на связанные с банком структуры (Н25)? Поддерживаете ли соответствующее предложение главы «Роснефти» Игоря Сечина?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Во-первых, у нас уже есть пониженные коэффициенты для ряда крупных заемщиков, прежде всего естественных монополий. Мы приняли решение, кроме того, перенести Н30, это норматив концентрации крупных кредитных рисков, на 1 января 2022 года. Но тем не менее регулирование Н6 и Н25 — это принципиальный элемент нашего банковского регулирования, который поддерживает финансовую устойчивость, устойчивость отдельных финансовых институтов. И мы видим, что сами банки к этому тоже очень ответственно подходят и регулируют для себя концентрацию этих рисков даже на более жестком уровне, чем это предусмотрено нашими нормативами, потому что понимают, что концентрация рисков может создавать риски для самих банков. Тем не менее мы понимаем, что у нас есть крупные заемщики, крупные предприятия, которые нуждаются в кредитных средствах, и, на мой взгляд, здесь перспективное направление — это развитие синдицированного кредитования, которое у нас пока слабо развито. И вот это распределение рисков между разными заемщиками, диверсификация кредиторами рисков, позволит решить проблему увеличения заимствований для крупных заемщиков, не создавая риски для отдельных финансовых институтов. Второе — развитие рынка облигаций, в том числе для широкого круга инвесторов, не только банков. И конечно, на наш взгляд, здесь при необходимости можно использовать и госгарантии. Поэтому мы считаем, что принципиально Н6 и Н25 не нужно менять.

ВОПРОС (газета «Ведомости»):

Будет ли у ЦБ по итогам 2020 года прибыль? Если да, то за счет чего, если нет, то за счет чего?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Финансовый результат Центрального банка зависит от многих факторов, и те два фактора, которые формировали убытки в прошлом, они практически ушли. Это прежде всего наши затраты на санацию и прямое перечисление дивидендов от Сбербанка в бюджет в то время, когда мы были собственником Сбербанка. При этом также уменьшатся убытки, связанные со структурным профицитом ликвидности, в том числе за счет сделки по Сбербанку. Тем не менее сам структурный профицит сохраняется на нашем прогнозном горизонте и продолжает быть фактором расходов. Этот год будет сложным, но мы как минимум не ожидаем увеличения убытков.

ВОПРОС (издание BankNN.ru):

Насколько банки, по вашей оценке, оказались готовы к внедрению онлайн-технологий, какие проблемы в дистанционном обслуживании выявил период самоизоляции?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Вы знаете, в целом у нас банковские технологии достаточно развитые, если сравнивать с другими странами, — мобильный банкинг, интернет-банкинг очень развит. Но, конечно, не все переведено в дистанционный формат, и идентификация клиентов при открытии счетов, при проведении операций, вот если бы наша единая биометрическая система, которую мы начали развивать, уже действовала в полном объеме, конечно, было бы гораздо проще гражданам в этих условиях получать финансовые сервисы без того, чтобы посещать офисы. Кроме того, период самоизоляции выявил, что, если есть какая-то услуга, сервис, например, по получению ипотеки, недостаточно иметь дистанционно только часть операций, нужно, чтобы весь сервис, вся услуга могла предоставляться дистанционно. И здесь это касается не только банковского регулирования, но и, например, цифровой регистрации прав на недвижимость и так далее. Поэтому нужно все эти услуги рассматривать в целом и развивать эти технологии, и период самоизоляции показал, что нам надо дальше быстрее двигаться по направлению развития цифровых финансов. Это удобно для людей, это снижает издержки, помимо всего прочего, поэтому, конечно, это наше стратегическое направление.

ВОПРОС (газета «Известия»):

Уже есть понимание, кого Центральный банк будет рекомендовать в набсовет Сбербанка?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Итогового решения пока нет, мы проводим консультации с Минфином.

ВОПРОС (агентство ТАСС):

Многие сейчас высказываются за целесообразность продления льготной программы ипотеки под 6,5% до конца этого года. Как регулятор на это смотрит? Позволит ли такая мера поддержать строительную отрасль? Рассматриваются ли дополнительные меры по поддержке ипотечного кредитования?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мне кажется, эта льготная программа, несмотря на то что она в самом начале, она себя уже хорошо зарекомендовала, большой спрос на нее, и, на наш взгляд, она перспективная. Вопрос о том, будет ли она продлена. Все-таки эта программа субсидируется Правительством, это правительственное решение, и Правительство, я надеюсь, будет рассматривать этот вопрос. Если бы оно вышло с таким предложением, мы бы, безусловно, поддержали. Потому что мы видим, что это поддерживает и ипотечный спрос, который есть у населения, и, конечно, косвенно поддерживает и строительную отрасль.

А что касается дополнительных мер по поддержке ипотечного кредитования, вы знаете, мы уже об этом говорили, мы тоже по просьбе, во многом, банков намерены с опережением реализовать международный стандарт «Базель III», который устанавливает более гибкие подходы и более низкие требования к капиталу по ипотечным кредитам. Напомню, что обычно у нас банки жалуются на «Базель III», но есть такие элементы, которые они предлагают быстрее внедрить. И вот мы собираемся эту часть действительно опережающим образом внедрять.

ВОПРОС (агентство Bloomberg):

Банк России сегодня объявил о новой конфигурации Департамента денежно-кредитной политики. Теперь курировать его будет не напрямую Председатель Центрального банка, а профильный заместитель. С чем связано такое решение? Можно ли говорить о том, что ЦБ находится в процессе административной реформы с учетом того, что на этой же неделе он объявил о создании двух новых департаментов? Зачем она нужна и какие еще изменения в структуре Банка России следует ждать?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Первый вопрос, касающийся профильного заместителя по вопросам денежно-кредитной политики: действительно, этот вопрос я курировала, но уже давно я искала, кто мог быть заместителем по этому вопросу, и Алексей Заботкин, который у нас работает начальником департамента, он показал и свои высочайшие профессиональные качества, и умение организовать коллектив, поэтому я надеюсь, что с этими изменениями у нас этот блок еще усилится.

Что касается вопроса, находимся ли мы в процессе административной реформы, я бы не назвала это административной реформой, но Банк России находится в процессе постоянного самосовершенствования, улучшения и бизнес-процессов, и структуры, но прежде всего бизнес-процессов. Мы постоянно анализируем наши бизнес-процессы, с тем чтобы повысить эффективность нашей деятельности, и прежде всего нацелены на то, чтобы улучшить нашу клиентоориентированность, в том числе эффективность наших решений по регулированию услуг, которые мы оказываем участникам рынка. Поэтому мы все время анализируем бизнес- процессы, осуществляем их реинжиниринг, и часто это требует изменений в структуре. И у нас структура идет именно вслед за развитием и совершенствованием нашего функционала. Поэтому нельзя сказать, что это вот какой-то период или кампания, это такой постоянный процесс. Это не значит, что постоянно будут создаваться новые департаменты, но если в этом будет необходимость, мы, конечно, такие решения будем принимать.

ВОПРОС (РИА Новости):

Совет Федерации предложил Правительству создать фонд плохих активов, которому банки смогут временно продать образовавшиеся из-за пандемии плохие долги с обязанностью обратного выкупа. Как вы оцениваете данное предложение? Будет ли такой фонд необходимым в текущий кризис?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

На мой взгляд, пока нет веских причин, чтобы думать о создании фонда плохих активов. Международный опыт показывает, что такие банки и фонды создаются тогда, когда плохие долги накапливаются в таком объеме, что это может создавать некоторые риски финансовой стабильности для системы в целом. Для того чтобы проблемные активы не скапливались на балансах банков, у нас принимаются действия, можно сказать, по двум основным направлениям.

Первое. Правительство активно помогает предприятиям, бизнесу, которые являются заемщиками, с тем чтобы они могли восстановить быстрее свою активность, свою деятельность и тем самым чтобы их долги не превращались в плохие.

Второе. Центральный банк принял ряд регуляторных послаблений, которые позволяют признавать потери во времени. И при этом мы исходим из того, что часть заемщиков банков или часть активов, которые временно кажутся плохими, они потом могут восстановить свое кредитное качество, когда этот период пройдет. Поэтому по части активов, да, со временем придется банкам признавать их качество, досоздавать резервы, а по части, может быть, и не придется досоздавать эти резервы. Поэтому, на наш взгляд, у нас такой системной проблемы нет. Плюс к этому, я напомню, у финансовой системы, у банков накопленные буферы, которые можно будет распускать по мере выявления этих убытков, для того чтобы не возникало таких рисков.

Обычно такие фонды все-таки создаются за счет бюджетных средств. На наш взгляд, было бы более эффективным бюджетные средства напрямую тратить на помощь и гражданам, и отдельным компаниям, для того чтобы в конечном счете не увеличивался объем плохих долгов.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

Минфин России в среду благодаря высокому спросу инвесторов разместил рекордный за один аукционный день объем ОФЗ — на 169 млрд 600 млн рублей. Не считаете ли вы, что мы слишком быстро реализуем тот потенциал увеличения госдолга, о котором вы ранее говорили? Нет ли риска перегрева внутреннего рынка госдолга? Нет ли риска того, что с чрезмерным ростом госдолга в дальнейшем будут ограничены возможности финансирования для поддержания экономического роста?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Еще раз повторю: я считаю, что у нас есть потенциал для увеличения госдолга.
И поэтому мы можем его увеличивать. Темп увеличения госдолга: да, кажется, может быть, что он больше, чем обычно для нас. Но не быстрее, чем в других странах, даже медленнее, чем в других странах, растет госдолг. И по нашим оценкам, то увеличение заимствования, которое необходимо для того, чтобы поддержать бюджетные расходы в этот сложный период, оно не приведет к серьезному увеличению в целом объема госдолга. Даже после того, как будут увеличены заимствования, уровень госдолга в нашей стране останется одним из самых низких. И мне кажется, интерес инвесторов поддерживается в том числе пониманием того, что у нас будет сохраняться устойчивая макроэкономическая политика, включая устойчивость и бюджетной политики, после того как мы вот этот сложный период пройдем. Поэтому я здесь не вижу никаких рисков и не назвала бы это чрезмерным ростом госдолга.

ВОПРОС (журнал Financial One):

Какие финансовые инструменты должны быть доступны неквалифицированным инвесторам с точки зрения ЦБ? Войдут ли в этот список ETF на иностранные биржевые индексы? Стоит ли избегать новичкам структурных или инвестиционных облигаций, которые сейчас банки активно предлагают гражданам?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Пользуясь этим вопросом, я еще раз подчеркну, что у нас должно быть регулирование, которое ограничивает риски для неквалифицированных инвесторов, для новичков на финансовом рынке. Безусловно, давая возможность и им воспользоваться всеми выгодами вложений в финансовые инструменты.

Что касается инвестиционных облигаций, мы считаем, что они должны быть доступны для неквалифицированных инвесторов, но после тестирования. Что касается структурных облигаций, сейчас они недоступны для неквалифицированных инвесторов. Но структурные облигации могут быть разными: могут быть структурированы так, что они будут совсем низкорисковые, могут быть структурированы и с достаточно высоким риском. И если нам удастся вместе с участниками рынка сформулировать такие критерии, которые отделяют
низкорискованные структурные облигации от высокорискованных структурных облигаций, то можно сделать так, чтобы они были доступны для неквалифицированных инвесторов, но после тестирования.

 Что касается ETF, мы также считаем, что они должны быть доступны для неквалифицированных инвесторов, но после тестирования.

ВОПРОС (газета «Коммерсант»):

Согласны ли в Банке России с прогнозом Минэкономики в части ослабления курса рубля к концу 2020 года?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Вы же знаете что мы не делаем прогнозов по курсу валюты, курс у нас плавающий, мы, как Центральный банк, не задаем здесь ориентиров.

ВОПРОС (агентство Reuters):

Какова будет рекомендация представителя ЦБ набсовету Сбербанка, платить ли дивиденды за 2019 год или нет? Если платить, то какую долю вы считаете reasonable?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы считаем сейчас важным перенести этот вопрос на осень, конец августа — начало сентября, для того чтобы у нас было больше ясности, и не только у нас, прежде всего у самих банков, больше ясности по развитию ситуации, по тому, с каким уровнем потерь они сталкиваются и столкнутся. И с тем, чтобы они могли оценить потребность в капитале, который будет нужен для того, чтобы эти потери абсорбировать. Поэтому такие решения должны приниматься после тщательного анализа ситуации. Сейчас давать какие-либо рекомендации преждевременно. Поэтому мы рекомендуем переносить (решение о дивидендах. — Ред.) на более поздний срок, когда у нас будет чуть больше информации для принятия этих решений.

ВОПРОС (газета «Известия»):

На одном из последних совещаний президент сказал о новой мере поддержки работодателей — кредитах по субсидируемой ставке, которые будут списаны практически полностью при сохранении рабочих мест. Будет ли это нагрузкой на банки или средства будут полностью компенсированы из бюджета?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Первое. По программе определено, какая ставка будет для конечного заемщика — 2%, это низкая ставка и, по сути дела, отрицательная реальная ставка с учетом прогноза по инфляции. Она должна быть привлекательна для предпринимателей. Что касается уровня субсидирования, на наш взгляд, он должен быть таким, чтобы банки были заинтересованы в выдаче этого кредита. И эти кредиты были, соответственно, доступны большему количеству субъектов предпринимательства.

ВОПРОС (агентство ТАСС):

Видит ли ЦБ необходимость в расширении условий для предоставления гражданам кредитных каникул? Ранее СМИ писали, что рассматривается возможность предоставления каникул исходя из остатка задолженности, а не первоначальной суммы долга. Так ли это? Рассматривается ли введение кредитных каникул по овердрафту для предприятий?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Что касается расширения условий для предоставления гражданам кредитных каникул, это все-таки компетенция Правительства, которое определяет предельный уровень этих кредитов. Мы со своей стороны видим, что уровень одобрения кредитных каникул по ипотеке самый высокий, по потребительским кредитам и кредитным картам он тоже достаточно высокий — около 70%, низкий — по автокредитам. Поэтому если уж обсуждать, то по автокредитам. Если Правительство будет готово это обсуждать, можно тогда смотреть, как это лучше делать. Предоставлять каникулы исходя из остатка задолженности — но это потребует изменений в законодательстве уже. Либо просто повышать первоначальную сумму долга. И это тогда компетенция Правительства. Что касается кредитных каникул по овердрафту, мы недавно отправили информационное письмо в кредитные организации, еще раз указывающее на то, что кредитные каникулы по овердрафту должны предоставляться по закону, и это относится и к физическим, и к юридическим лицам.

ВОПРОС (агентство Bloomberg):

Может ли ЦБ перейти к отрицательным реальным процентным ставкам, как это было в 2009 и 2015 годах? Рассматривается ли такой вариант стимулирования экономики?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Во-первых, мы в 2015 году все-таки не переходили к отрицательным ставкам. Потому что если говорить об отрицательных ставках, то важно говорить об ожидаемой реальной ставке, то есть той ставке, которая рассчитывается исходя из ожидаемой инфляции. И в этом смысле у нас в 2015 году не было отрицательных реальных ставок. Напротив, они были значимо положительными, мы проводили политику снижения инфляции и умеренно жесткой денежно-кредитной политики. 2009 год, мне кажется, совсем сложно сравнивать, потому что тогда был другой режим — таргетировался курс, и здесь, наверно, неуместно сравнение. Еще раз: мы траекторию ставок и уровень ставок определяем исходя из того, чтобы достигать нашей цели по инфляции — около 4%. Тем не менее Совет директоров в обозримом будущем не видит необходимости перехода к отрицательным реальным ставкам в базовом сценарии.

ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):

ЦБ проводил оценку лиц, заинтересованных в покупке Азиатско-Тихоокеанского банка. Что показала эта оценка? Сколько претендентов подходят под требования? По-прежнему ЦБ рассчитывает продать этот банк в 2020 году с учетом экономической и эпидемиологической ситуации?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы сейчас завершаем оценку потенциальных инвесторов, предложений по продаже Азиатско-Тихоокеанского банка. Конечно, экономическая ситуация сильно изменилась. В целом мы, безусловно, рассчитываем продать этот банк, но вот о том, какие будут решения по этому году, мы объявим чуть позже, когда этот процесс анализа завершится.

Наше время подошло к концу, я хочу поблагодарить вас за вопросы. Увидимся через две недели, 5 июня. Будьте здоровы! И до свидания!

Save as PDF