Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 10 июня 2016 года
Сегодня Банк России принял решение снизить ключевую ставку до 10,50% годовых.
Мы не раз заявляли, что видим потенциал для снижения ключевой ставки по мере того, как сложатся условия для замедления инфляции к целевому уровню. И сейчас возросла наша уверенность в устойчивости снижения инфляции и достижении цели 4% к концу 2017 года. После роста неопределенности и рисков в начале текущего года ситуация в экономике нормализуется. Динамика экономики и инфляции складывается лучше, чем мы ожидали. Инфляционные риски в целом снизились. Однако еще сохраняются риски, связанные с внутренними факторами, – инерцией инфляционных ожиданий и неопределенностью бюджетной политики.
Мы уверены, что сможем снизить инфляцию до целевого уровня даже в случае реализации инфляционных рисков. Но для этого нам необходимо сохранять осторожный и взвешенный подход, поддерживая умеренную жесткость денежно-кредитной политики. В дальнейшем мы можем рассмотреть возможность снижения ключевой ставки только при условии замедления инфляции в соответствии с прогнозом, а также снижения инфляционных ожиданий.
Остановлюсь более подробно на тех факторах, которые рассматривал Совет директоров Банка России, принимая данное решение.
Это рост нашей уверенности в устойчивости снижения инфляции к цели.
Первое. Динамика инфляции улучшается. Ранее мы ожидали рост годовой инфляции во II квартале из-за эффекта низкой базы прошлого года. Но этого не происходит. Инфляция стабилизировалась на уровне 7,3%. То есть ситуация складывается лучше прогнозов. Показатели текущей инфляции еще ниже, чем годовой – около 5% (это средняя месячная сезонно сглаженная инфляция в годовом выражении за последние три месяца). Это отражает ослабление инфляционных процессов в последнее время.
Второе. Временные позитивные факторы продолжают вносить вклад в замедление инфляции, хотя их влияние снижается. Укрепление рубля во II квартале сдерживало инфляцию. Реакция внутренних цен на колебания курса рубля продолжила ослабевать. И в ближайшей перспективе мы не ожидаем выраженного влияния валютного курса на инфляцию.
Положительно влияют на динамику потребительских цен также и низкие темпы роста издержек производителей. Отчасти это связано с падением мировых цен на энергоносители в начале года и сдержанной динамикой зарплат.
Важно также, что регулируемые цены и тарифы будут проиндексированы в июле в соответствии с заявленными ранее параметрами. Величина индексации более чем в два раза ниже, чем в прошлом году.
Снижение цен на плодоовощную продукцию в марте–апреле было связано с благоприятной конъюнктурой – хорошими видами на урожай, высоким уровнем запасов, низкими мировыми ценами. Весной овощи и фрукты начали дешеветь раньше, чем обычно. Это внесло вклад в снижение индекса потребительских цен. Однако в прогнозе инфляции мы учитываем, что в летний сезон овощи и фрукты могут не дешеветь так сильно, как обычно, после произошедшего значительного снижения цен весной.
Таким образом, сегодня уже можно сказать, что риски как со стороны внешней конъюнктуры, так и со стороны внутренних факторов в первом полугодии не реализовались. Это создало условия и для пересмотра инфляционных ожиданий. Они все более устойчиво снижаются, что также благоприятно сказывается на динамике инфляции.
Третье. Залогом того, что инфляция продолжит снижаться по мере исчерпания эффекта конъюнктурных факторов, являются факторы более долговременного характера – это низкий спрос и умеренно жесткие денежно-кредитные условия. Действие этих факторов объясняет, почему некоторое улучшение экономической динамики, которое мы наблюдаем в основном в производственной сфере, не порождает дополнительного инфляционного давления.
Потребители остаются осторожными, продолжая больше сберегать. Свой вклад в сохранение привлекательности сбережений для домашних хозяйств вносит уровень реальных процентных ставок. Это сдерживает рост потребительских расходов даже в условиях некоторого повышения номинальных зарплат.
Банк России снизил прогноз по инфляции на конец текущего года до 5 –6%. В июне инфляция может временно превысить прогноз на год вперед, опубликованный Банком России в пресс-релизе в июне 2015 года (менее 7%). В дальнейшем темпы роста потребительских цен продолжат снижаться, в основном под влиянием ограничений со стороны спроса. Годовая инфляция составит менее 5% в мае 2017 года и выйдет на целевой уровень 4% к концу 2017 года.
Принимая решение по ключевой ставке, мы также учитывали, что есть фактор, который приводит к смягчению денежно-кредитных условий даже при неизменной ключевой ставке. Это переход банковского сектора к профициту ликвидности в связи с расходованием средств федеральных фондов. В ситуации профицита банки не испытывают потребности в привлечении средств у центрального банка и, напротив, начинают размещать средства в центральном банке. В таких условиях банки могут снижать ставки по депозитам, а затем смягчать ценовые и неценовые условия кредитования при неизменной ключевой ставке. В настоящее время наблюдается структурный дефицит ликвидности, но его величина существенно снизилась по сравнению с пиковыми значениями прошлого года. Мы учитываем, что переход к профициту ликвидности произойдет в следующем году (те есть несколько позже, чем мы ожидали), так как расходы из федеральных фондов должны сократиться в условиях более благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры.
Мы имеем весь необходимый набор инструментов, для того чтобы в условиях профицита ликвидности, во-первых, обеспечить операционный контроль над ставками денежного рынка, и во-вторых, сохранить умеренную жесткость денежно-кредитных условий. Российский банковский сектор уже жил в условиях профицита ликвидности, так что эта ситуация не является для нас новой. В целях управления ставками денежного рынка при профиците мы будем использовать регулярные операции абсорбирования избыточной ликвидности (депозитные операции) вместо операций предоставления ликвидности банкам, которые проводим в настоящее время. В дальнейшем также планируется организовать выпуск облигаций Банка России. Их размещение в тестовом режиме будет проводиться уже в ближайшее время.
С помощью своих инструментов Банк России при необходимости может ограничить объем профицита. Уже сейчас мы продаем государственные ценные бумаги из нашего портфеля. Мы также рассматриваем возможность повышения нормативов обязательных резервов по рублевым вкладам и варианты отмены льгот по резервированию отдельных видов обязательств.
Сегодня мы приняли решение о дополнительном повышении нормативов обязательных резервов по валютным вкладам. Эта мера направлена на дестимулирование роста валютных обязательств в структуре пассивов банков, но также будет иметь косвенный эффект на сроки перехода к профициту ликвидности.
Для сохранения желаемой жесткости денежно-кредитных условий и повышения эффективности трансмиссионного механизма мы также готовы применять меры макропруденциального регулирования. В частности, Банк России принял решение об отмене антикризисных регуляторных послаблений в отношении необеспеченных потребительских кредитов. Расширение этого сегмента кредитования темпами, опережающими восстановление доходов населения, может нести инфляционные риски.
Еще один фактор, который мы учитывали, принимая решение по ключевой ставке, – динамика выпуска товаров и услуг, производственной активности.
Эта динамика лучше наших ожиданий, причем это происходит без усиления инфляционного давления. Российская экономика действительно становится более устойчивой к изменению внешних условий. В I квартале ВВП сократился меньше, чем мы прогнозировали, несмотря на падение нефтяных цен в начале года. Важно, что нормализация экономической ситуации происходит не только за счет улучшения нефтяной конъюнктуры.
Продолжается развитие положительных структурных тенденций – рост импортозамещения и несырьевого экспорта. В том числе в химической, пищевой промышленности. Появляются новые зоны роста – наметилось увеличение производства ряда потребительских товаров (например, одежды и мебели). Это говорит о снижении инфляционных рисков со стороны предложения. Однако наблюдаемые позитивные изменения все еще носят локальный характер, очень неоднородны по отраслям и регионам и пока недостаточно масштабны, чтобы определять экономическую динамику в целом.
Мы улучшили наш экономический прогноз, учитывая фактическую динамику ВВП, которая превзошла ожидания, а также более благоприятные внешние условия. В базовом сценарии мы ожидаем окончания рецессии не позже второго полугодия – квартальные темпы роста ВВП выйдут в положительную область. В 2017 году мы прогнозируем рост ВВП и в целом за год (на 1,3%).
Мы заложили в обновленный базовый сценарий цену на нефть 40 долларов США за баррель на трехлетнем горизонте. Это несколько выше, чем в мартовском прогнозе. Но наш прогноз остается консервативным. Мы закладываем коррекцию цен с текущего уровня, учитывая, что на нефтяном рынке сохранится избыток предложения и рекордный уровень запасов. Рост цен в апреле–мае в значительной мере был связан с временными факторами, в том числе с перебоями в поставках и избыточным оптимизмом на мировых рынках. Возможное повышение ставок ФРС США также может негативно отразиться на сырьевых ценах и ценах на финансовые активы.
Что касается состояния платежного баланса на прогнозном горизонте, то с этой стороны мы не видим значительных рисков. Сокращение внешнего долга проходит постепенно и спокойно. Мы ожидаем, что в 2016–2018 годах величина чистого оттока капитала (то есть разность между оттоком и притоком капитала в страну) будет оставаться на невысоком по историческим меркам уровне (не более 25–30 млрд долларов США). Это обусловлено рядом причин. Во-первых, отток капитала в виде платежей по внешнему долгу будет сокращаться согласно графику погашения внешнего долга. Кроме того, текущие данные показывают, что компании и банки могут рефинансировать значительную долю задолженности даже в условиях санкций. Во-вторых, по мере постепенного улучшения ситуации в экономике они также смогут активнее привлекать средства на внешних рынках. В-третьих, возможности наращивания вложений в иностранные активы будут ограничены невысокими темпами роста экономики и доходов, а также сохранением дифференциала между ставками размещения средств в России и за рубежом, ужесточением правил открытия вкладов в зарубежных юрисдикциях.
Постепенное оживление экономики, которое мы ожидаем, не будет препятствовать снижению инфляции. При сохранении здорового консерватизма потребителей и дальнейшем снижении инфляционных ожиданий восстановление спроса не будет опережать восстановление производства.
Однако инфляционные риски сохраняются. И это еще один фактор, который мы учитываем.
Реализация рисков может привести к тому, что инфляция будет снижаться более медленно, чем мы прогнозируем, что потребует проведения более жесткой денежно-кредитной политики в течение более продолжительного времени.
Основные инфляционные риски сейчас связаны с внутренними условиями, с возможным изменением поведения потребителей и бизнеса.
Они могут проявиться через формирование избыточного оптимизма и увеличение потребительских расходов, опережающее динамику производства. К этому может привести и смягчение бюджетной политики (особенно в сфере социальных расходов), индексация зарплат, опережающая рост производительности труда, и снижение привлекательности сбережений для населения. Пока существенного влияния на инфляцию эти риски не оказывают. Повышение номинальных зарплат в начале года не привело к всплеску потребительского спроса и росту оборота розничной торговли, хотя и было несколько выше наших ожиданий. По-прежнему остается неопределенность в отношении среднесрочной стратегии бюджетной политики.
Сейчас инфляционные ожидания и населения, и бизнеса постепенно снижаются. Данные финансовых рынков и опросы аналитиков также отражают укрепление уверенности в снижении инфляции. Важно сохранить и закрепить эту тенденцию, чтобы инфляционные ожидания снизились с тех уровней, которые привычны для нашей экономики. В противном случае инерция инфляционных ожиданий может стать причиной стабилизации инфляции на уровне, превышающем целевое значение 4%.
Нельзя также исключать, что падение цен на нефть повторится. Поэтому мы по-прежнему рассматриваем рисковый сценарий с ценой на нефть 25 долларов США за баррель. В этом случае инфляция по итогам 2016 года превысит 6,5%. Снижение ВВП в 2016 году составит около 1%. Вероятность такого сценария мы оцениваем как низкую.
В условиях сохранения инфляционных рисков важно соблюдать разумную осторожность в денежно-кредитной политике.
Взвешенный подход при проведении денежно-кредитной политики имеет большое значение не только для снижения инфляции, но и для экономики в целом. Необходимо, чтобы ее восстановление было сбалансированным. Рост доходов и потребления не должен опережать рост производства и производительности труда. Негативные последствия этого пути хорошо знакомы российской экономике. Это неустойчивый и некачественный рост, неконтролируемые инфляционные ожидания.
Поэтому так важно сохранение здорового консерватизма как со стороны макроэкономической политики, так и со стороны всех участников экономики. Это будет способствовать усилению тех структурных сдвигов, которые мы сейчас наблюдаем, создаст предпосылки к формированию по-настоящему качественного экономического роста. Это путь к устойчиво низкой инфляции, низким долгосрочным ставкам для экономики. Сейчас переход к такой модели развития вполне реален, более того, уже есть определенный задел на будущее. Важно сохранить те результаты, которые уже достигнуты, и продолжать последовательное, поступательное движение вперед.
Сессия вопросов и ответов для СМИ
ВОПРОС (агентство Рейтер):
Скажите, пожалуйста, можно ли называть нынешнее снижение ставки началом цикла?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Нельзя. Мы действительно уверены, что при правильной денежно-кредитной политике мы сможем достичь цели по инфляции 4% к концу следующего года. Поэтому, конечно, потенциал для снижения ставки есть. Но траектория снижения ставок – когда, в каких размерах будет снижаться ставка, – эти решения зависят от того, как будет развиваться экономическая ситуация, будут ли реализовываться или появляться новые инфляционные риски. Поэтому мы здесь придерживаемся, я уже сказала, такого осторожного, взвешенного подхода. Потенциал есть, но сказать, что вот это сейчас обязательно начало цикла, мы не готовы.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Скажите, пожалуйста, по поводу облигаций Банка России. В ближайшее время когда они могут быть выпущены? О каком сроке может идти речь? О каком объеме?
И также Вы упомянули, что, кроме сегодняшнего повышения по валютным обязательствам, Вы рассматриваете повышение отчислений в ФОР по рублевым обязательствам. Скажите, пожалуйста, чем это вызвано? Можно подробнее объяснить, почему необходимо повышать нормативы обязательных резервов?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Спасибо. По облигациям, по выпуску облигаций Банка России мы пока с точки зрения управления ликвидностью такой необходимости не видим, потому что мы еще находимся в условиях пусть небольшого, но структурного дефицита ликвидности. Тем не менее такой инструмент давно нами не выпускался, поэтому мы готовы в ближайшее время, в течение ближайших двух-трех месяцев, провести тестовое размещение на несколько десятков миллиардов рублей, скажем так, для того чтобы посмотреть, как он будет востребован, этот инструмент.
Нам нужно подготовиться, нам нужно понять предпочтения рынка. Но мы готовы это сделать даже тогда, когда будет сохраняться и структурный дефицит ликвидности, еще раз, чтобы опробовать этот инструмент.
Что касается повышения обязательных резервов. По валютным пассивам мы приняли это решение в рамках продолжения нашей политики, направленной на стимулирование девалютизации балансов банков. Мы такую политику объявили, вы помните, мы повышали эти нормативы некоторое время назад по валютным пассивам. Сейчас сделали второй шаг и отмечаем, что этот шаг имеет также и позитивные последствия с точки зрения замедления сроков перехода к профициту ликвидности.
Теперь что касается возможного повышения нормативов резервирования по рублевым пассивам. Мы рассматриваем такой инструмент среди инструментов, направленных на замедление опять-таки перехода к профициту ликвидности. То есть это уже инструмент, связанный не с девалютизацией, а именно с работой в условиях перехода от дефицита к профициту ликвидности.
Но мы должны будем его с банками обсудить, посмотреть, какие последствия может вызвать это решение, потому что это решение достаточно серьезное, мощное. Но у нас в арсенале этот инструмент всегда есть, и параметры конкретные мы сейчас собираемся обсуждать с участниками рынка.
ВОПРОС (агентство Блумберг):
Вопрос по поводу реальных ставок. Даже с учетом нынешнего понижения ставки на 50 базисных пунктов спред между ключевой ставкой и инфляцией остается 3,2 процентного пункта. Какой уровень реальных процентных ставок нормален с точки зрения Банка России? Потому что для экономики, которая находится в условиях рецессии, многие экономисты указывают на очень высокий уровень. Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Спасибо. Во-первых, как мерить реальные ставки? Это не всегда соотношение номинальной ставки с текущей инфляцией,потому что когда субъекты экономики принимают решение либо о том, чтобы осуществлять вклады в банки на депозиты, либо о кредитовании экономики, они соотносят номинальную ставку обычно с их инфляционными ожиданиями, потому что действия делаются вперед. Поэтому мы смотрим и на реальные ставки, когда номинальные ставки сравниваем с инфляционными ожиданиями. Тем не менее даже эти ставки остаются достаточно высокими.
Что, на наш взгляд, было бы равновесной или нормальной реальной процентной ставкой? Есть разные расчеты. На наш взгляд, они находятся в диапазоне между 2,53 процентами. Но при этом, так как мы находимся в начале пути инфляционного таргетирования, пока не заякорены инфляционные ожидания, текущие наши ставки, реальные ставки мы можем поддерживать и должны поддерживать чуть выше, чем равновесные ставки для того, чтобы добиться заякоревания инфляционных ожиданий и устойчивости инфляции. Мы из этого исходим. Я ответила на Ваш вопрос?
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»)
Сегодня в своем релизе вы изменили немножко свой сигнал рынку, который говорит о дальнейшем снижении ставок. С чем это может быть связано? Он стал более обтекаемый, что ли, менее точный?
Э.С. НАБИУЛЛИНА
Мы в прошлый раз дали сигнал о том, что на одном из ближайших заседаний Совета директоров можем снизить ставку. По сути дела, мы это сделали. Но, как я уже объяснила, для того чтобы рассматривать возможность дальнейшего снижения ставок, время, когда это произойдет, объем, мы должны будем получить еще больше информации, учитывая сохраняющиеся инфляционные риски. Хотя в целом динамика, на наш взгляд, еще раз, положительная и у нас гораздо больше уверенности по приближению к нашей цели в 4%.
ВОПРОС (агентство Рейтер):
Существует мнение, что риски brexit, то есть выхода Великобритании из Евросоюза, пока недооценены. Как Вы считаете, если Великобритания действительно выйдет из Евросоюза, насколько велики риски для российской экономики и финансовой системы в целом?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Спасибо большое. Прямых рисков, прямого влияния от выхода Великобритании из Евросоюза для нас нет, для российской экономики. Но, конечно, косвенные могут быть, потому что если это случится, конечно, будут определенные последствия и для экономики, например, Евросоюза, который является одним из наших крупнейших торговых партнеров, и в целом для ситуации на мировых рынках. Конечно, возможна повышенная турбулентность, которая может отразиться и на динамике сырьевых товаров и, соответственно, на нас. Но я не думаю, что эти риски будут прямыми и достаточно значительными для российской экономики.
ВОПРОС (газета «Коммерсантъ»):
Нынешнее сочетание достаточно высокой ставки и практически гарантированной низкой инфляции, по крайне мере, по вашим ожиданиям – это идеальная схема для керри-трейд. А ожидаете ли вы рост рисков, связанных с керри-трейд, в III–IV кварталах? И что вы с ним будете делать?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, некоторый дифференциал сохраняется, но мы не видим таких больших рисов, мы не видим больших объемов керри-трейд сейчас.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Эльвира Сахипзадовна, с марта месяца, наверное, заметно снизилась волатильность курса рубля и на текущий момент остается на таком же низком уровне. Считаете ли Вы ситуацию на валютном рынке сейчас благоприятной для возобновления Банком России покупок валюты с целью пополнения золотовалютных резервов?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, волатильность курса рубля несколько снизилась. Но это связано со многими факторами. Во-первых, с движением на нефтяном рынке и в целом с тем, что субъекты рынка больше привыкают к режиму плавающего курса, где-то больше страхуют, хеджируют свои валютные риски.
Что касается наших активных операций на рынке, выхода на валютный рынок по покупке резервов. Мы в нашем базовом сценарии не закладываем такой возможности пока, до конца 2018 года,но будем смотреть за развитием ситуации. В расчетах пока такого нет.
ВОПРОС («Российская газета»):
Эльвира Сахипзадовна, уточните, пожалуйста, правильно ли я понял, что через операции абсорбирования валютной ликвидности Банк России не даст опуститься процентным ставкам до того уровня, при котором начнется оживление потребительского рынка?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы не против оживления потребительского рынка. Потребительский рынок, на наш взгляд, начнет оживляться, и в нашем прогнозе мы это видим, но он должен оживляться теми темпами, которые не приводят к росту инфляции,то есть должен соответствовать росту производства отечественных товаров и так далее.
Но есть, действительно, риски, есть такие риски (они потенциальные, они пока не реализовались), – например, что начнет быстро восстанавливаться необеспеченное потребительское кредитование. И такие небольшие сигналы мы уже видим по динамике последних двух месяцев, но небольшие сигналы, это даже не тенденция.
Поэтому мы сочли возможным и уместным именно сейчас вернуться к той макропруденциальной мере, которая у нас была и была отменена в 2015 году, – это повышенные коэффициенты риска по необеспеченному потребительскому кредитованию в диапазоне от 25 до 35% по полной стоимости кредита. Мы тогда отменили эту льготу, у нас был повышенный коэффициент 1,1, мы сделали 1, сейчас мы готовы, приняли такое принципиальное решение с 1 августа восстановить повышенный коэффициент для того, чтобы необеспеченное потребительское кредитование росло теми темпами, которые не будут угрожать в том числе какими-то инфляционными рисками.
Что касается в целом наших операций по абсорбированию ликвидности. Их набор известен. Сейчас, я вижу, появляются иногда, скажем так, очень смелые выводы некоторых и банкиров, и экспертов, что в условиях профицита ликвидности можно не обращать внимания на ключевую ставку Центрального банка: наконец-то мы будем самостоятельно определять процентную политику. Конечно, самостоятельно, но ключевая ставка все равно продолжит играть роль и определять структуру ставок в экономике, просто ее роль будет другой. Мы все равно будем влиять на ставки, краткосрочные ставки денежного рынка через наши механизмы абсорбирования. Мы будем исходить из того, что эти ставки должны находиться в середине коридора, может быть, чуть больше в нижней части, нежели в верхней части. И, безусловно, банки будут ориентироваться на нашу ключевую ставку уже не столько как на ориентир при привлечении средств, сколько как на некоторый ориентир при размещении средств,потому что наши депозитные аукционы будут давать им возможность по определенной ставке наиболее безопасным, безрисковым способом размещать средства. Дальше они будут смотреть, как они размещают средства, как выдают кредиты.
Поэтому наша ставка в любом случае будет определять соотношение этих ставок и поэтому мы будем вполне уверены, что сможем с помощью этого механизма достичь нашей цели по инфляции.
ВОПРОС ( «Российская газета»):
Уточните, пожалуйста: а прогноз по ВВП на этот год в базовом сценарии у вас изменился?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Да, изменился. Мы улучшили прогноз по ВВП. Я уже сказала, что мы считаем, что самое позднее во втором полугодии квартальные темпы станут положительными, но в целом по году пока мы видим отрицательную динамику ВВП, но гораздо меньше, чем мы прогнозировали раньше. Сейчас мы рассматриваем вилку от минус 0,3% до минус 0,7% по итогам этого года. Раньше у нас было минус 1,3%. То есть это достаточно существенное улучшение прогноза по ВВП на этот год.
ВОПРОС (интернет-газета «Лента.ру»):
Эльвира Сахипзадовна, Вы в процессе своего выступления дважды упомянули неопределенность бюджетной политики. Каких решений вы ждете от тех органов, от которых это зависит, от Минфина прежде всего? Какие условия должны создаться в плане бюджета, для того чтобы Центробанк был готов снижать ставку более значительно?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы ждем понимания того, как будет сокращаться дефицит бюджета в ближайшие три года. Мы исходим из того, что он должен сокращаться, и здесь поддерживаем позицию, последовательную позицию Министерства финансов по сокращению дефицита бюджета на 1 процентный пункт каждый год. Но для того чтобы появилась определенность в этой бюджетной политике, конечно, должно быть это решение принято. И второе – оно должно быть подкреплено соответствующими решениями по доходам и расходам. И тогда будет, я думаю, не только Центральному банку, но и всем участникам рынка понятна бюджетная стратегия.
Пока мы рассматриваем как достаточно реалистичный тот вариант, который Минфин продвигает, и мы основываемся на нем, тем не менее бюджетные риски учитываем.
ВОПРОС (газета «Ведомости»):
Вы упомянули, что на решение о возможном следующем снижении ставки будет влиять реализация или нереализация двух рисков. Это инерция инфляционных ожиданий и бюджетная политика. Вы будете смотреть на оба эти риска сразу (либо, если какой-то из них не реализуется, то это будет достаточно для решения)?
И еще, если можно, сразу второй вопрос. Прежде Вы довольно часто упоминали политику федерального резерва тоже как один из рисков, как фактор неопределенности. В этот раз Вы об этом ничего не говорите. Значит ли это, что эта политика для вас ясна на какой-то определенный период,либо вы заложили повышение ставки, оно учтено в ваших решениях?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Спасибо. Мы будем, конечно, смотреть на оба риска в совокупности, потому что они важны, – и риск инфляционных ожиданий, и риск по бюджетной стратегии. Поэтому на оба будем смотреть, на их сочетание. Для нас всегда принятие решения по ставке – это анализ разных факторов, множества факторов. На данный момент мы, конечно, как два основных инфляционных риска видим именно эти два риска и будем их отслеживать.
Что касается решения Федеральной резервной системы. Мы в своих прогнозах исходим из того, что повышение ставок будет происходить плавно и при эффективном управлении ожиданиями рынка. Мы видим, что и сейчас это происходит в последнее время при учете ожиданий участников рынка. Мы в своем прогнозе рассматриваем как возможный сценарий одно-два повышения в этом году. Но при этом учитываем, что повышение, еще раз, будет плавное и не приведет к каким-то турбулентностям на мировых финансовых рынках.
ВОПРОС (агентство Рейтер):
Скажите, пожалуйста, с учетом всех мер, которые Центральный банк принимал за последнее время по регулированию валютной ликвидности в банковском секторе, видите ли Вы возможность того или вероятность того, что ставки по валютным депозитам в банковском секторе могут быть негативными? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Нет, не вижу такого. Такого риска не вижу. Назовем это риском. Да, действительно, они снижались в последние месяцы, но остаются в положительной зоне и остаются привлекательными для граждан. При этом долларизация несколько уменьшилась, но во многом за счет укрепления курса, которое происходило. Мы здесь не видим каких-то больших подвижек с точки зрения валютных депозитов. Риска на ближайшую обозримую перспективу негативного мы не видим.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Эльвира Сахипзадовна, а ЦБ пересмотрел свой прогноз по инфляции в рисковом сценарии на 2016, 2017 и 2018 годы? Вернее, на 2016 и 2017 годы? В 2017 году у вас раньше было 5,2%, а сейчас вы поменяли?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы уточнили свой рисковый сценарий по инфляции. При этом видим, действительно, что если цена на нефть будет 25 долларов за баррель, мы в 2017 году с большой вероятностью не достигаем цели по инфляции в 4%. Инфляция тогда может быть чуть выше, может быть, даже выше 5%. И в 2018 году – где-то 4–4,5%.
Но еще раз повторяю, что мы сейчас вероятность реализации этого сценария считаем низкой – ниже, чем это было в прошлый раз.
ВОПРОС (агентство Рейтер):
Я бы хотела спросить еще по валютному РЕПО. Дело в том, что остался остаток задолженности – 14 млрд долларов примерно – и вы постепенно перевели его из годового в месячный сегмент. Каким будет следующий шаг? Все-таки, может быть, вы будете стремиться сокращать этот объем задолженности, урезая лимиты на аукционах? Что дальше с этим?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Да, мы исходим в наших расчетах из того, что до конца 2017 года задолженность по операциям валютного РЕПО перед Банком России будет погашена достаточно равномерно. И в связи с этим вы увидите, наверное, в нашем докладе о денежно-кредитной политике до конца 2017 года увеличение золотовалютных резервов на 22 млрд долларов США за два года – за 2016–2017 годы. Да, 15 плюс 7 млрд долларов, всего 22 млрд долларов за два года. Это как раз возврат нам средств по этим операциям.
Мы сейчас просто видим, что ситуация на валютном рынке достаточно комфортная, нет спроса и этот инструмент уже рынком не очень востребован.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Скажите, пожалуйста, формируется на рынке тенденция снижения зависимости ставок в экономике от движения ключевой ставки? Несет ли это какие-то риски, на Ваш взгляд?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
На наш взгляд, не формируется такая тенденция. Ставки на денежном рынке зависят от ключевой ставки. Происходит ожидаемое нами, прогнозируемое, об этом неоднократно говорили, смягчение денежно-кредитных условий, снижение ставок по депозитам и кредитам в силу снижения структурного дефицита ликвидности. Мы все эти факторы принимали во внимание, учитывали, когда принимали решение в прошлый раз и в этот раз также, поэтому здесь никакого неконтролируемого движения не происходит.
ВОПРОС (агентство Блумберг):
Центральные банки принято характеризовать либо как голубей, либо как ястребов. С учетом нынешнего решения о понижении ключевой ставки как Вы свою политику охарактеризуете с использованием этих терминов?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Вы знаете, обычно центральные банки сами себя не характеризуют. Это рынок их характеризует. Оставим это на усмотрение участникам рынка.
ВОПРОС (агентство Рамблер):
Эльвира Сахипзадовна, скажите, а когда будет возобновлена практика построения оптимистических сценариев?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Вы знаете, у нас оптимистических сценариев уже очень много. Можно посмотреть наши прошлые сценарии. Мы, конечно, можем их уточнить. Посмотрим, когда это будет нужно. Но мне кажется, что недостатка в них нет.
Мы сделаем, если на самом деле без шуток, сделаем это, когда будем рассматривать Основные направления денежно-кредитной политики на три года вперед. Я думаю, что мы там выясним, какие нам нужны сценарии и какие сценарии правильные на трехлетнюю перспективу показать.
ВОПРОС (агентство Рейтер):
Правильно я понимаю, что вы собираетесь начать тестовую продажу ОБР, после того как вы распродадите ликвидные ОФЗ в своем портфеле? Нет? Это как-то связано?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Нет. Это не связано одно с другим. Во-первых, у нас там осталось около 78 млрд рублей и крайне малоликвидные бумаги. Мы будем их продавать по мере возможности на рынке. Поэтому вне зависимости от того, когда мы продадим остаток этих бумаг, которые у нас уже есть в портфеле, мы будем проводить тестовое размещение по мере такой готовности.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Эльвира Сахипзадовна, еще такой вопрос. Видит ли сейчас ЦБ устойчивый тренд на укрепление рубля? Или считает, что он еще неустойчив?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы не видим в базовом сценарии факторов, которые будут приводить к повышенной волатильности рубля на обозримую перспективу. Ну а как он будет двигаться? Под влиянием рыночных факторов.
ВОПРОС (агентство «Лайф»):
Эльвира Сахипзадовна, скажите, пожалуйста, какую цену на нефть предполагает базовый сценарий?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
40 долларов за баррель в следующем и 2018 году. В этом году мы рассматриваем как базовую траекторию движение цены к 40 долларам за баррель к концу года. Но средняя по году получается 38 долларов за баррель.
Хочу еще раз подчеркнуть, мы достаточно консервативны здесь. Мы гораздо консервативнее здесь, чем большинство сейчас прогнозов и консенсус-прогноз. Мы считаем это оправданным.
ВОПРОС (газета «Ведомости»):
В заявлении по итогам заседания по ставке Банк России говорит о том, что сохраняет умеренно жесткую направленность денежно-кредитной политики, но при этом говорит о смягчении ставки на ближайших заседаниях. Нет ли в этом некого противоречия?
И второй вопрос. Как долго Банк России может сохранять умеренно жесткую денежно-кредитную политику? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Умеренно жесткая денежно-кредитная политика может и будет сохраняться даже при снижении нами ставки. Умеренно жесткая денежно-кредитная политика – это та политика, которая приводит к снижению инфляции. При этом реальные ставки остаются чуть выше долгосрочного равновесного уровня. Я уже об этом говорила, что, по нашим оценкам, от 2,5 до 3%. Наши реальные ставки в зависимости от того, какая инфляция, будут чуть выше этого уровня и, видимо, будут чуть выше этого уровня даже после достижения инфляцией 4% в конце 2017 года. То есть нужно некоторое время для того, чтобы закрепить инфляционные ожидания на более низком уровне и добиться устойчивой инфляции в 4%.
Нам не нужна ситуация, когда мы один раз добились 4%, а потом инфляция прыгает. Нам очень важно на базе устойчиво низких инфляционных ожиданий добиться устойчиво низкой инфляции. Это наша цель.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»)
Не так давно обсуждались варианты бюджетного правила на следующие три года. И Минфин заявлял о том, что новые бюджетные правила бессмысленны без выхода ЦБ на валютный рынок с интервенциями. То есть такой вариант сейчас обсуждается? И не считается, что такой вариант бюджетного правила может повредить инфляционному таргетированию и свободному курсу?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я думаю, что бюджетное правило может и должно быть сконструировано таким образом, что не предполагает выход или невыход Центрального банка на валютный рынок. Мы не собираемся нашими операциями как-то влиять на курс. У нас курс рыночный.
Но я полностью поддерживаю то, что бюджетное правило нужно для того, чтобы в том числе и расходы бюджета были более устойчивыми к внешней конъюнктуре. Это то, что нужно для нашей экономики, для устойчивого выполнения социальных обязательств. Думаю, что это в ближайшее время будет обсуждаться. Это как раз один из параметров, который придаст определенность среднесрочной бюджетной стратегии. Когда мы говорим о неопределенности, в том числе непонятны правила работы с конъюнктурными доходами, которые бюджет получает.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Эльвира Сахипзадовна, закладывает ли Банк России вторую индексацию пенсий, о которой в последнее время много говорится, в свои дальнейшие решения по денежно-кредитной политике? Может ли это, на Ваш взгляд, оказать давление на инфляцию? И считаете ли Вы такой шаг необходимым? Спасибо.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы нерешенность этого вопроса и продолжение его обсуждения рассматриваем как раз как один из рисков неопределенности бюджетной политики. Мы, когда принимали сегодня решение, исходили из того, что эти риски неопределенности и риски отсутствия параметров окончательного решения присутствуют.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Ожидает ли ЦБ «жесткой посадки» экономики Китая в этом и в следующем году?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы исходим из того, что будет управляемое снижение темпов роста экономики Китая и абсолютно управляемый переход от одной модели экономического роста к другой модели, основанной на внутреннем потреблении, на сфере услуг. Но, конечно, риски, связанные с мировой экономикой в целом, мы всегда рассматриваем. И варианты тоже рассматриваем, в том числе рисковый сценарий 25 долларов за баррель предусматривает воздействие разных негативных внешних факторов такого рода.
ВОПРОС (агентство Блумберг):
Если позволите, вопрос по поводу проекта «понятная экономика» на канале ЦБ в Ютубе, в Интернете. Что думают в Банке России по поводу конечного результата? И получаете ли вы какие-то отклики от целевой аудитории, особенно с учетом того, что комментарии к этому проекту отключены?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Комментарии получаем. Разные комментарии. Но считаем это одним из приоритетов – попытаться рассказать населению, участникам рынка более понятным языком о том, как функционирует финансовая сфера, денежно-кредитная сфера, как мы принимаем решения, потому что это, кроме всего прочего, один из факторов управления ожиданиями в экономике.
Поэтому такой проект будем продолжать. И если у вас есть предложения, как его улучшить, нам в этом помочь, – мы будем рады обсудить.
Спасибо.