Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров Банка России 7 июня 2024 года
Добрый вечер! Сегодня мы приняли решение сохранить ключевую ставку на уровне 16% годовых.
В последние месяцы мы наблюдаем паузу в снижении текущей инфляции и сохранение высоких темпов экономического роста. Но имеющиеся данные пока не позволяют однозначно сказать, по какому сценарию дальше пойдет экономика. В базовом, то есть наиболее вероятном, сценарии мы по-прежнему считаем, что перегрев экономики начнет уменьшаться в II квартале. Однако выросла вероятность сценария, в котором потребуется дополнительное повышение ставки, чтобы придать новый импульс дезинфляции. Выбор между этими двумя сценариями будет главной развилкой на опорном заседании в июле.
Перейду к аргументам сегодняшнего решения.
Первое. Инфляция.
Повышение ключевой ставки во второй половине прошлого года позволило значимо замедлить рост цен. Однако в апреле — мае появились сигналы о том, что дезинфляция могла приостановиться. В апреле текущие темпы роста цен вернулись к 6% в пересчете на год, и, судя по оперативным данным, в мае они оставались повышенными. Отчасти на ценовую динамику в эти месяцы повлияла разовая индексация стоимости отечественных автомобилей и услуг связи. Однако и устойчивые показатели инфляции в апреле росли. Кроме того, после четырех месяцев снижения инфляционные ожидания населения в мае увеличились. Аналитики и участники финансового рынка также повысили свои прогнозы.
Все это усиливает риски того, что устойчивые показатели инфляции могут замедляться не так быстро, как заложено в базовом сценарии, и закрепятся на текущих значениях или даже ускорятся. В этом случае потребуется дополнительное повышение ключевой ставки. Этот альтернативный сценарий продолжит быть предметом рассмотрения в ходе июльского заседания, когда выйдут полные данные по динамике цен в мае и в июне, а также появится больше информации об экономической и кредитной активности.
Второе. Экономика.
Мы получили очень сильные данные по экономической активности и рынку труда. ВВП в I квартале увеличился на 5,4% год к году, а годовые темпы роста номинальных зарплат в марте превысили 20%. Эти цифры могут говорить об ускорении роста спроса. Однако нужно учитывать, что оценки роста ВВП могут быть несколько завышены из-за эффекта високосного года. Что касается зарплат, то здесь сильный рост мог быть связан с выплатой высоких годовых премий после очень удачного финансового года для многих секторов. То есть экономическая активность в реальности может быть немного скромнее, чем говорят приведенные цифры, хотя и остается высокой.
Мы по-прежнему оцениваем, что разрыв выпуска остается значимо положительным. Перегрев экономики в I квартале как минимум не уменьшился. Прежде всего на это указывает повышенный рост цен, особенно в нерегулируемых секторах. Например, в туризме, которому посвящена врезка в нашем майском докладе «Региональная экономика». За прошлый год поток туристов вырос на рекордные 17%. В эти майские праздники южные регионы, Санкт-Петербург и Калининград привлекли значительно больше туристов, чем в прошлом году. Высокий спрос помогает развитию экономики регионов, но важно, чтобы его темпы были сбалансированными и предложение успевало подстраиваться. Иначе высокий спрос выливается в рост цен. Для расширения туристических кластеров требуется время, которое нужно для ввода новых корпусов гостиниц, поиска поставщиков и особенно персонала. Усиление напряженности на рынке труда, в частности исторически низкая безработица, — это еще один яркий индикатор сильного перегрева экономики.
Поскольку официальная статистика по экономике запаздывает, мы уделяем особое внимание оперативным данным, которые наши территориальные учреждения получают непосредственно от предприятий. Некоторые из них отмечают признаки замедления спроса и экономической активности — в частности, снижение цен производителей, сокращение выпуска в добыче, металлургии, а также в строительной сфере. В ряде регионов бизнес ожидает более умеренного спроса в следующие три месяца. Это соответствует нашему базовому сценарию, в котором экономика уже в этом квартале начинает расти более сбалансированно.
Третье. Денежно-кредитные условия несколько ужесточились.
Достаточно сильный рост доходностей произошел на рынке ОФЗ по всем срокам. Повышение ставок на денежном рынке и доходностей ОФЗ до года связано с ожиданиями более длительного поддержания жестких денежно-кредитных условий. Участники рынка все меньше рассчитывают на скорое снижение ключевой ставки. Еще одним индикатором ужесточения денежно-кредитных условий стал существенный рост реальных доходностей в сегменте облигаций, привязанных к инфляции, при умеренном увеличении вмененной инфляции. Это ужесточение будет транслироваться и в прочие рыночные ставки.
При этом кредитование и компаний, и населения продолжало расширяться высокими темпами. Более сдержанная динамика пока наблюдается только в ипотеке, в ее рыночном сегменте. Этот тренд в ипотечном кредитовании будет усилен завершением безадресной льготной программы в июле. В базовом сценарии мы рассчитываем, что уже принятые решения по денежно-кредитной политике и длительный период жестких денежно-кредитных условий позволят обеспечить более сбалансированный рост кредитования во всех его сегментах.
Сберегательная активность населения оставалась высокой. В I квартале норма сбережения достигла максимума для этого периода за 10 лет. Высокие ставки по вкладам продолжали способствовать притоку средств населения в банки. Кроме того, банки усилили конкуренцию за вкладчиков после увеличения лимита переводов между своими счетами до 30 млн рублей. Это привело к тому, что банки повышали ставки, чтобы удержать клиентов. В ближайшие месяцы для закрепления дезинфляции надо, чтобы значимая доля растущих зарплат направлялась в сбережения, а динамика кредитования замедлялась. Это означает, что норма сбережения должна оставаться высокой или даже еще несколько подрасти.
Перейду к внешним условиям.
В целом наш взгляд на перспективы мировой экономики существенно не изменился и соответствует базовому прогнозу. Сохранение устойчивых темпов роста в мире означает, что спрос на товары российского экспорта будет оставаться стабильным.
Ситуация с экспортом и притоком валютной выручки на внутренний рынок в последние месяцы устойчива. Решение ОПЕК+ о продлении квот создает предпосылки для стабилизации цен на нефть на горизонте года. Проводимая денежно-кредитная политика повышает привлекательность рублевых активов и обеспечивает более сбалансированные темпы роста импорта. При этом на динамику импорта в последние месяцы могли влиять проблемы с платежами из-за санкций. Если трудности сохранятся надолго, ограниченное поступление импорта может иметь и среднесрочный проинфляционный эффект.
Далее остановлюсь на рисках для прогноза.
В базовом сценарии мы ожидаем более сбалансированных темпов роста в II квартале, при этом дезинфляция усилится. Но риски для этого сценария возросли.
Во-первых, это риск того, что темпы роста экономики продолжат сильно отклоняться от сбалансированных. Во-вторых, риск того, что проблема дефицита кадров не будет ослабевать. Сейчас у нас нет ни одного сигнала о том, что напряженность спадает. В-третьих, рост инфляционных ожиданий. Наконец, достаточно сильными остаются геополитические риски.
В этих условиях повышается вероятность альтернативного сценария. В нем предложение товаров и услуг устойчиво отстает от спроса, а инфляция переходит к росту или надолго закрепляется на текущих уровнях. Чтобы предметно оценить вероятность такого сценария, нам требуются дополнительные данные по динамике кредитования, экономической активности, а также рынку труда и инфляции, которые мы получим к июлю. На сегодняшний день у нас нет решающих аргументов, чтобы отвергнуть базовый сценарий в пользу альтернативного. Но повторю: на наш взгляд, вероятность альтернативного сценария возросла.
Несколько слов о бюджете. В мае были анонсированы параметры налоговой реформы, которые предполагают повышение налога на прибыль, введение более прогрессивной шкалы НДФЛ и ряд других новаций. Для принятия решений по денежно-кредитной политике важна полная картина, учитывающая также и расходы бюджета. Поскольку рост расходов будет полностью покрываться ростом доходов, влияние на инфляцию в целом будет нейтральным. Однако возможны вторичные эффекты, связанные со структурой этих расходов и доходов, которые могут повлиять на инфляцию как в плюс, так и в минус.
В части бюджетной политики мы также будем учитывать общие объемы и сроки льготных программ кредитования. Чем больше масштаб льгот, тем более высокими нужно установить ставки для всех остальных заемщиков, чтобы не допустить сильного роста цен. И это касается не только ипотеки, но и в целом программ льготных кредитов, темпы роста объемов которых малочувствительны к динамике ключевой ставки. Чем больше объемы льготных программ кредитования, тем выше будет ключевая ставка.
В заключение — о перспективах денежно-кредитной политики.
Мы сохраняем приверженность возвращению инфляции к 4%. Если устойчивое инфляционное давление не начнет снижаться, реализуются проинфляционые риски, мы допускаем возможность существенного повышения ключевой ставки в июле. Денежно-кредитные условия будут оставаться жесткими столько времени, сколько потребуется для снижения инфляции к цели.
Спасибо за внимание!
Сессия вопросов и ответов
ВОПРОС (проект Bitkogan):
В нынешней ситуации, по мере повышения ключевой ставки, снижается ли эффективность ее воздействия на инфляцию?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Нет, мы не считаем, что эффективность воздействия снижается. Ключевая ставка — это эффективный инструмент воздействия на инфляцию. Но мы должны учитывать те обстоятельства, в которых принимаются решения. Одно из них, о котором я говорила, — это масштабные программы льготного кредитования. То есть мы понимаем, что часть кредитования нечувствительна к движению ключевой ставки. Поэтому движение ключевой ставки должно быть более сильным, чтобы повлиять на общую динамику кредитования. То есть мы должны такие факторы учитывать. Но в целом, конечно, эффективность сохраняется, но мы должны понимать все обстоятельства, в которых мы принимаем эти решения.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Осталось ли пространство для снижения ключевой ставки в 2024 году? Не сместилась ли вероятность смягчения ДКП на 2025 год?
И вы также убрали прогноз из релиза по инфляции на 2024 год. Связано ли это с тем, что текущая динамика не соответствует этому прогнозу, и в каком диапазоне вы ожидаете инфляцию на этот год?
И также еще последний вопрос. Годовая инфляция находится сейчас вблизи пика или этот пик еще впереди? И поменял Банк России свои ожидания относительно начала замедления годовой инфляции? Ранее это ожидалось в III квартале.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается пространства для снижения ставки, скорее у нас появилась альтернатива — пространство для повышения ставки. И говорить о пространстве для снижения ставки можно будет только после того, как вопрос о повышении ставки уйдет из повестки. И мы сказали, что мы ожидаем более продолжительный период высоких ставок, чем мы это ожидали в апреле.
Что касается инфляции на 2024 год, то действительно возникла вероятность того, что инфляция по году может превысить тот диапазон, который мы давали в апрельском прогнозе. Мы в июле будем уточнять прогноз.
Что касается годовой инфляции, мы ожидаем, что пик действительно будет в III квартале, наверное, в июле. Это в том числе связано и с индексацией в этом месяце тарифов ЖКХ. Мы это учитывали. И, да, ожидание снижения годовой инфляции — III квартал.
А.Б. ЗАБОТКИН:
В III квартале мы рассчитываем, что замедление годовой инфляции будет происходить как за счет выхода из базы высоких приростов месячных цен конца лета — осени прошлого года, так и за счет замедления текущего темпа роста цен в этом году. Опять же денежно-кредитная политика будет направлена на то, чтобы обеспечить последовательное снижение текущих темпов роста цен с тех уровней, на которых они держатся последние два квартала.
ВОПРОС (ИА «Комиинформ», Сыктывкар):
Сейчас ставки на достаточно высоком уровне. И в этой связи как можно объяснить, что, с одной стороны, бизнесу невыгодно брать кредиты по таким ставкам на развитие, а с другой стороны, корпоративное кредитование продолжает расти достаточно высокими темпами?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Если компании берут кредиты, значит, они не считают это невыгодным. Это связано и с тем, что у них высокие ценовые ожидания. И если высокие ценовые ожидания, то они делают в глазах бизнеса реальные ставки более приемлемыми. И я думаю, что компании рассчитывают на продолжение получения высоких прибылей. И в прошлом году, и сейчас финансовый результат у них хороший: за последние 12 месяцев сальдированный финансовый результат компаний составил почти 34 трлн рублей, 33,9 трлн рублей, если быть точными. То есть этот финансовый результат вполне позволяет им обслуживать кредиты по высоким ставкам.
И еще один фактор, который влияет на высокие темпы роста кредитования, я еще раз повторюсь, — это достаточно большая доля льготных программ, которые либо нечувствительны, либо малочувствительны к изменению ключевой ставки. Доля таких программ (например, в ипотеке) очень большая, в корпоративном кредитовании — гораздо меньше, но она существует. И чем больше этот сегмент, тем выше нам придется поднимать ключевую ставку или дольше держать ее высокой.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Скажите, пожалуйста, делал ли ЦБ уже подсчеты, насколько повлияет рост налога на прибыль на показатели банковского сектора?
И второй вопрос: допускаете ли вы, что ипотека на новостройки может быть продлена этим летом, но с другими параметрами?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Да, мы предварительно оценивали, как повышение налога на прибыль может повлиять на банки. На наш взгляд, по этому налогу уйдет около 200 млрд рублей. Что это означает? Это никак не повлияет, безусловно, на финансовую устойчивость банков, у них есть запас капитала. Но это может сократить потенциал кредитования. Почему? Потому что прибыль — это основной источник повышения капитализации банков. По сути дела, это как инвестиции для реального сектора экономики, это инвестиции в капитал, а от размера капитала зависят темпы роста кредитования. Однако, как я уже сказала, у банков достаточно большой запас капитала, но он неравномерен. То есть какие-то банки могут и не почувствовать этого, а для каких-то банков это может сократить потенциал увеличения кредитования.
Что касается ипотеки на новостройки, я не думаю, что безадресная программа будет в каком-то виде продлена, обсуждений на эту тему не идет. Речь идет о параметрах «Семейной ипотеки». Вот сегодня Президент сказал о дополнительных инициативах, которые будут детально, видимо, прорабатываться, но речь идет об адресных программах.
Понятно, что лучше адресная программа, то есть субсидирование целевым образом. Но для нас важен объем. То есть если просто объемы безадресной программы заместятся на такие же объемы адресной программы, то влияние на наше решение будет таким же. Поэтому объем, масштаб этих программ для нас очень важен, мы будем смотреть по тем решениям, которые Правительство будет принимать, и оценивать их влияние.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Не про ипотеку, а по первому вопросу. Просто уточнить во избежание недопонимания. Речь не идет о сокращении потенциала кредитования. Речь идет о том, что потенциал роста кредитования будет расти чуть меньше в условиях, когда налог на прибыль выше.
ВОПРОС (газета «Аргументы и факты»):
Как индексация пенсий работающим пенсионерам повлияет на динамику ключевой ставки?
И еще вы упомянули о новом лимите в 30 млн рублей по СБП, но крупные банки по-прежнему не дают своим клиентам переводить самому себе в другой банк больше миллиона рублей в сутки. Устраивает ли вас эта ситуация?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается индексации пенсий работающим пенсионерам, какого-то значимого эффекта мы не ожидаем от этого на инфляцию, вряд ли он будет.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Известно уже на текущий момент, что доходы всех уровней бюджетной системы в этом году получают на самом деле больший приток средств, чем это закладывалось в трехлетнем бюджете октября прошлого года. Это связано с тем, что экономика растет быстрее. И, соответственно, у Пенсионного фонда, по всей видимости, возникают дополнительные ресурсы, которые могут быть направлены на индексацию пенсий работающим пенсионерам. В той мере, в которой дополнительные расходы финансируются за счет дополнительных доходов, на денежно-кредитную политику это влияния не окажет.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается реализации законодательной нормы о возможности бесплатно переводить свои средства со своего счета в одном банке на свой счет в другом банке в пределах 30 млн рублей, действительно, мы вначале встретились с неготовностью некоторых игроков обеспечивать эти сервисы. Отсылки были на разные причины: и техническая неготовность, хотя мы понимаем, что закон обсуждался уже достаточно давно. Но понятно, что за этим стоит желание просто не выпускать клиентов, потому что люди теперь имеют больше возможностей комфортно перевести деньги. Не приходить за наличными в кассу, потом с некоторыми рисками большие объемы наличных перевозить в другие банки. Это можно сделать теперь достаточно просто, и клиенту проще выбрать банк, где более выгодные условия.
Наверное, это была основная причина, но, тем не менее, мы провели работу с этими банками. Они либо уже устранили эти препятствия и можно переводить 30 млн, либо в ряде случаев они сделают это в ближайшее время. Мы будем мониторить и будем вам признательны, если вы будете нам тоже говорить о фактах, когда, соответственно, это не получается сделать. У нас есть разные меры надзорного реагирования. На наш взгляд, эта мера очень важна, и она создает реальную конкурентную среду. И мы видим, кстати, как некоторые банки начали повышать ставки по депозитам, и в некоторой степени это, наверное, было связано и с желанием удержать клиентов.
ВОПРОС (газета «Владивосток»):
Если сравнить с другими странами, сегодня в России очень высокая ключевая ставка. Такой уровень объясняется прежде всего стремлением сдержать инфляцию. Если в какие-то кризисные моменты такой подход срабатывает, то не кажется ли сейчас такая мера чрезмерной? Сейчас, к примеру, инфляция растет, несмотря на высокую ставку. При этом от такой ставки продолжает страдать экономика.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Вряд ли, глядя на цифры, можно говорить, что экономика страдает от снижения кредита или его недоступности. Темпы роста экономики, темпы роста инвестиций — максимальные за многие годы. Это подтверждают и данные за I квартал, и оперативные данные за апрель — май.
И хочу также отметить, одним из признаков такой динамично растущей экономики является то, что при снижающемся уровне безработицы, о чем мы говорили, число рабочих мест в последние месяцы продолжает расти где-то с темпом
Что касается инфляции, текущая инфляция осенью прошлого года, напомню, была, по сути, двузначной. И если бы не повышение ставки, она бы как минимум осталась на том же уровне, а скорее всего, стремительно продолжала бы ускоряться. Мы же видели, что в декабре и в январе инфляция заметно снизилась, и сделаем все для того, чтобы инфляция снижалась в дальнейшем. То есть мы не можем сказать, что ставка 16% сдерживает сейчас экономический рост. Высокая инфляция, связанная с перегревом, если мы ей позволим укорениться, то она будет иметь сильные негативные последствия и для граждан, и для перспектив будущего экономического роста.
И что касается сравнения ставки со ставками в других странах, то прямо сравнивать их нет смысла, потому что у каждой страны есть специфические обстоятельства. Многим развивающимся странам приходится сильно повышать ставки, если инфляция растет. Да и в развитых странах, если вспомнить историю, например в США в начале
ВОПРОС (издание Fomag.ru):
Некоторые эксперты в текущей ситуации говорят, что как раз сам факт ожидания более высокой ставки приводит к тому, что все бегут за кредитами, пока ставка не стала еще более высокой. И если даже ставка будет
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Да, часто звучат такие опасения. Скорее мы видим повышение спроса на кредиты после объявления о том, что льготные программы кредитования будут сворачиваться.
А что касается повышения ставок, мы даем свои сигналы, и банки оценивают будущую траекторию ставки и могут ее повышать, если они считают, что Центральный банк будет повышать эту ставку, если он даже ее не повысил. Это отразится сразу в процентных ставках и будет влиять на динамику кредитования в любом случае.
Нужно ли сразу повышать ставку на более значимые величины, это будет зависеть от многих факторов. Мы будем получать данные и будем смотреть. Если нужно будет повышать ставку, о чем мы предупредили, то насколько повышать, будет зависеть от динамики инфляции, от ситуации на рынке труда, потребительской активности, экономического роста. Это те факторы или триггеры, которые мы раньше называли.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Те, кто следит за денежно-кредитной политикой Банка России длительное время, могут в истории найти очень разные масштабы изменения ставки: как вверх, так и вниз. Это действительно все диктуется оценкой текущей ситуации, прогноза и того, какой уровень процентных ставок в экономике мы считаем соразмерным удержанию инфляции на 4% или возвращению ее к 4% в разумные сроки.
ВОПРОС (издание «РБК»):
Какие варианты сегодня были на столе?
И более широкие два вопроса. Оценивал ли Банк России влияние объявленной налоговой реформы в 2025 году? Налоговая реформа приведет к росту доходов бюджета и как, соответственно, эта история повлияет на инфляцию и экономический рост в следующем году?
И второй вопрос касаемо платежей за импорт. Вы уже упомянули отчасти про это. В докладе аналитиков регулятора «О чем говорят тренды» упоминалась такая гипотеза, что чем хуже идут платежи за импорт, тем лучше себя чувствует рубль. Вот вы с этой точки зрения оценивали ли влияние на курс? Есть ли влияние этого фактора в текущем укреплении рубля, которое мы наблюдаем? И в целом как вы видите в будущем развитие ситуации с платежами за импорт: все восстановится и будет с некоторым перелетом или все-таки сложности будут сохраняться?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Варианты, которые рассматривали: вариант сохранения ставки и вариант ее повышения. Причем звучали предложения и до 17%, и до 18%.
Надо сказать, что в прошлый раз я говорила о том, что были варианты сохранения и повышения ставки, но в этот раз количество мнений о том, что надо подумать о повышении ставки, было больше.
Что касается оценки налоговых новаций, мы рассматриваем налоги только вместе с расходами, потому что налоги, если их рассматривать отдельно, без расходов, они всегда дезинфляционные. Если государство просто повышает налоги, уменьшает бюджетный дефицит, это снижает вклад госсектора в спрос и, соответственно, тормозит инфляцию.
В нашем же случае налоги и расходы повышаются синхронно. Поэтому наша оценка, и я об этом сказала, что общий эффект в целом будет нейтральным.
Что касается импорта и влияния на курс. Действительно, мы видим, что некоторая стабилизация и даже сокращение импорта, видимо, связаны с платежами. Наряду с другими факторами, это было одной из причин укрепления курса. Но были и другие факторы, было увеличение продаж валюты экспортерами с лагом — от высоких цен где-то марта месяца. То есть это тоже было одним из факторов.
Что будет дальше, будем смотреть по ситуации. В принципе, если ситуация будет нормализовываться, этот эффект будет постепенным, как наши аналитики считают. То есть он не будет разовым, он будет растянут во времени. Но в целом проблема с платежами, эти ограничения могут привести к увеличению транзакционных издержек на импорт, к некоторому увеличению, возможно, и цен на ряд импортных товаров и иметь некий такой проинфляционный эффект.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Я бы хотел обратить внимание, что за последний месяц-полтора произошло очень значительное изменение вверх процентных ставок. Про депозиты уже говорилось, но это касается на самом деле всей кривой процентных ставок на финансовых рынках, движение там порядка
ВОПРОС (газета «Молот», Ростов-на-Дону):
Майские заморозки и засуха в главных аграрных регионах страны могут повлиять негативно на сборы урожая. Хотелось бы узнать, какова вероятность, что этот факт отразится на росте цен, и может ли он вообще повлиять на инфляционные процессы негативно?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Погодные условия весной действительно были не очень благоприятными для сельского хозяйства. В южных регионах погода была более сухая, чем обычно. В Центральной России в мае были заморозки, снег, град, и это плохо влияет на урожай некоторых культур.
Мы знаем, что Россия — значимый производитель зерна, и поэтому снижение прогнозов по урожаю привело к росту и внутренних, и мировых цен. Но у нас действует «плавающая» пошлина на экспорт зерна, и поэтому колебания мировых цен меньше переносятся во внутренние цены.
И еще второй фактор — это то, что, несмотря на снижение прогнозов, все равно прогноз находится где-то в диапазоне средних цен за последние 5 лет. То есть это все равно достаточно значимый урожай. И с точки зрения влияния на инфляцию мы раньше оценивали фактор урожая как такой дезинфляционный фактор, а сейчас скорее мы оцениваем его как слабо проинфляционный.
Помимо зерновых, есть еще история с фруктовыми, ягодными садами в Центральной России. На наш взгляд, эффект будет там тоже не очень большим, потому что эта проблема не коснулась южных регионов, где также производится значительная часть этой продукции. И при необходимости, об этом говорит Правительство, импортная продукция заместит потери отечественных производителей, поэтому серьезного влияния на общие темпы роста цен мы не ждем.
ВОПРОС (проект Invest Future):
У меня вопрос касается действий коммерческих банков за неделю до решения Банка России. Мы видим, что коммерческие банки начали повышать ставки по своим депозитам. И можно ли эту ситуацию назвать ростом ставки без роста ставки? И как вообще Банк России относится к таким действиям со стороны коммерческих банков?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Алексей Борисович (Заботкин. — Ред.) сразу отвечает: очень хорошо. Действительно, банки стали повышать ставки. Наверное, этому две причины.
Первая. Это включение банками в свои решения по ставкам понимания того, что денежно-кредитные условия будут жесткими более продолжительное время. Потому что до этого бытовали ожидания о том, что надо переждать этот короткий период, ставки потом быстро пойдут вниз, но понимание того, что ставки будут высокими более длительный период, привело к повышению ставок.
Но сыграл и другой фактор, который не относится к денежно-кредитной политике, о чем я говорила, — это как раз вступление в силу закона о бесплатных переводах в рамках 30 млн рублей. И банки просто пытаются более высокими ставками по депозитам удержать клиентов или стараются, чтобы их ставки несильно были меньше, чем у конкурентов.
Но в целом вопрос действительно очень важный. Почему? Вот как формируются депозитные ставки? Они же отражают не только текущий уровень ключевой ставки, а ожидания того, какая ставка будет в будущем. И если речь идет о депозитах на 3 месяца, банки, определяя ставки по ним, включают в них свое понимание, какая будет ключевая ставка в ближайшие 3 месяца. Если депозит 6 месяцев — ожидания на 6 месяцев. И так далее.
И до апреля действительно банки ожидали снижения ключевой ставки. За последние месяцы не только наши сигналы, но и данные, которые они стали получать (так же, как и мы), о том, что рост цен начал ускоряться, что кредит растет быстро, что ситуация на рынке труда остается жесткой, практически все то, что мы сегодня перечислили в пресс-релизе, это сдвинуло их ожидания в сторону того, что действительно Центральный банк может и повысить ставку, и более длительно ее держать.
Поэтому так важен наш прогноз, наша коммуникация и объяснение нашей логики действий, потому что банки перестраивают свои процентные ставки в ответ именно на поступающие данные, понимая, какая будет реакция Центрального банка.
Но ваш вопрос правильный. Смотрите, если в июне — июле данные покажут, что нужно повышать ставку, а банки заранее это сделали, может ли это нам позволить ее не повышать? Это зависит от того, какой уровень процентных ставок Центральный банк сочтет необходимым сформировать для того, чтобы вернуть инфляцию к 4%. И если мы, исходя из обновления нашего прогноза, которое происходит на опорных заседаниях, решим не повышать ставку и просигнализируем, что не намерены это делать, то банки опустят свои ставки, и мы это должны будем учитывать. Мы будем понимать, что ставки банки не будут сохранять высокими, как они это делали, и соответствующим образом будем строить прогноз.
Бывают ситуации, когда мнение Центрального банка и мнение рынка о ставках различаются. Мы это видим не только у нас, это бывает и в других странах. Но это просто будет вызывать дополнительную подстройку рыночных ставок.
Суммируя, можно сказать, что решения по денежно-кредитной политике, наши решения по ставке диктуются тем, какой уровень процентных ставок нужен для того, чтобы достичь цели по инфляции, а финансовые рынки, процентные ставки банков по депозитам, по кредитам лишь могут предвещать эти будущие действия и подстраиваться к этим ставкам.
ВОПРОС (агентство «Рейтер»):
Вы сказали о существенном повышении ставки. Что для вас все-таки существенное повышение — это 18%, которые рассматривались на сегодняшнем заседании, или же речь может идти о 20%, как в 2022 году?
И еще один вопрос. Если вы получите какие-то угрожающие данные, может ли ЦБ принять решение о повышении ставки, не дожидаясь июльского заседания, а на внеплановом?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что значит существенное? Это повышение ставки, включая больше 1 процентного пункта. Я еще раз повторю, мы считаем, что вероятность альтернативного сценария, который потребует повышения ставки, эта вероятность повысилась. Если она будет реализована и мы попадем в альтернативный сценарий, то в июле, да, действительно, будем повышать ставку. Если какие-то шоки непредвиденные реализуются, мы всегда можем собраться на внеплановое заседание. Но даже альтернативный сценарий такого не предполагает.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Вы сказали, что Банк России видит риски существенного отклонения темпов роста ВВП от сбалансированных. В связи с этим рассматриваете ли вы возможность повышения в июле прогноза роста ВВП? И, может быть, вы повысите прогноз и по кредитованию населения и компаний?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы будем внимательно рассматривать данные на опорном заседании в июле и пересматривать прогнозы и по ВВП, и по темпам роста кредитования.
Наверное, по нынешним предварительным оценкам, сейчас ВВП идет по верхней границе, где-то около верхней границы, но это надо будет смотреть.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Прогноз всегда уточняется на каждом опорном заседании в целом. Прогноз — это целостная вещь, и он уточняется весь целиком в силу того, что все его составляющие влияют друг на друга.
И в части данных по ВВП, как сказала Эльвира Сахипзадовна, данные за I квартал точно несколько сдвинуты вверх в силу эффекта 29 февраля. 29 февраля — это дополнительный день, который экономика проживает, и, соответственно, дополнительные объем выпуска и объем спроса в течение этого дня реализуются. И это влияет на сравнение I квартала високосного года с I кварталом предыдущего года.
Вклад этого эффекта можно будет оценить только по мере выхода данных за последующие месяцы, но он значимый. Соответственно, просто на основании одних данных за I квартал говорить, что экономика в этом году идет по значительно более высокой траектории, чем предполагалось ранее, наверное, не очень уместно. Но как раз к концу июля у нас уже будет достаточно данных и за апрель, и за май и предварительная оперативная статистика за июнь, для того чтобы точнее сформировать мнение о том, где в итоге находится точка экономической активности для II квартала с учетом всех этих эффектов.
ВОПРОС (проект Anna_finance):
Сейчас уникальная ситуация сложилась. С одной стороны, мы знаем, что люди стали больше сберегать, но они одновременно и больше тратят. И если раньше говорили, что люди берут кредиты, когда им не хватает денег, то теперь я слышу о том, что берут кредиты те люди, у которых много денег, и они берут кредиты, чтобы позволить себе те дорогие и очень дорогие покупки, которые они не могли сделать раньше. То есть получается, что это еще больше усугубляет влияние на инфляцию. В связи с этим такой вопрос: а не получится ли так, что мы будем прямо долгие годы жить в режиме двухзначных цифр по ключевой ставке, по всем ставкам, которые есть в финансовой системе?
И второй вопрос, он немножко о другом, но тоже связан, конечно, с влиянием на инфляцию. Как продвигается работа над законопроектом, который позволит банкам дружественных стран открывать свои филиалы в России? Хочется, чтобы проще импорт мог проходить и, соответственно, чтобы это как-то повлияло тоже на замедление темпов инфляции.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Отвечу на второй вопрос. Такая работа идет, мы вышли с инициативой о том, чтобы разрешить иностранным банкам открывать филиалы в России. Он сейчас проходит межведомственное согласование, и мы надеемся, что в ближайшее время, в относительно ближайшее время, он будет внесен в Правительство.
Что касается первого вопроса, я попросила бы Алексея Борисовича прокомментировать.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Темпы роста кредитования замедляются. Это менее видно в годовых данных, но даже годовые изменения и корпоративного кредита, и розничного кредита сейчас ниже, чем они были 6 месяцев назад. В плане роста от месяца к месяцу с поправкой на сезонность первое полугодие этого года заметно ниже того, что происходило в середине прошлого года и осенью.
Поэтому говорить о том, что кредитование никак не откликается на ужесточение денежно-кредитных условий, наверное, не вполне справедливо.
Но почему потребительское кредитование остается значительным? Важным эффектом является то, что связано с ускорившимся ростом доходов и, так скажем, изменением уровня дохода для достаточно широких групп домашних хозяйств, некоторые из которых раньше, может быть, даже не имели доступа к кредитованию, а теперь могут получить и потребительские кредиты, и ипотеку. Это, наверное, такой значительный, но разовый эффект, связанный с тем, что у них изменился уровень доходов значительным образом. Но устойчивый спрос на потребительский кредит напрямую зависит от соотношения уровня процентных ставок и ожиданий по инфляции. Инфляционные ожидания остаются высокими. Они, конечно, не такие высокие, как были весной 2022 года, но гораздо выше, чем в 2017, 2018, 2019 годах, когда инфляция была 4%. По мере того как инфляция будет возвращаться к 4%, инфляционные ожидания тоже будут снижаться. И это будет, соответственно, снижать и ту оценку, то восприятие процентных ставок, которые имеет население, и, соответственно, будет выливаться в более сдержанные темпы роста кредита даже при более низком уровне номинальных ставок. Но все это действительно растянуто во времени, и речь идет не о месяцах, а о сроках, которые измеряются кварталами.
ВОПРОС (газета «Московский комсомолец»):
С 1 июля завершается программа льготной ипотеки, и Банк России много раз говорил о том, что поддерживает это решение Правительства. При этом строительство называют локомотивом экономики, и есть исследования, которые указывают, что в отраслях, связанных со строительством, напрямую в строительстве работает чуть ли не каждый десятый россиянин. Соответственно, скажите, пожалуйста, просчитывал ли Банк России, как отмена льготной ипотеки скажется на экономике страны, на уровне долговой нагрузки граждан? Он будет контролируемым? Не приведет ли он к кризису на рынке жилья, о котором сейчас много говорят эксперты рынка жилья, и не приведет ли он к увеличению банкротств предприятий и граждан, которые работают в этой отрасли?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Очень много страшилок рисуется для того, чтобы, видимо, были эти массовые программы льготной ипотеки, которые чаще выливаются не в рост доступности жилья, а в рост цен, рост прибыли строительного сектора — то, что мы видели. Мы ожидаем, что ипотека будет продолжать расти. Но не темпами свыше 30%, а более сбалансированными темпами. По той оценке, которая у нас была на апрель, — это
Мы уже не раз говорили о перекосах цен на первичном и вторичном рынках жилья, когда человек берет ипотеку, видя низкие процентные ставки, но переплачивает за стоимость квартиры. И разница между первичным и вторичным рынками жилья (ценой) очень большая. И когда человеку надо будет продать эту квартиру, придется продавать с очень большой скидкой. Понимаете? И, конечно, рыночная ипотека для тех, кто не попадает под льготную программу, становится малодоступной.
Что касается влияния на строительный сектор, мы считаем, что этот рынок будет расти, то есть не будет никакого провала рынка. Кроме того, я уже сказала о прибылях, там значимые прибыли накоплены и подушка безопасности накоплена. И тоже люди работают, понятно, и в этих секторах, и в смежных. Мы не ожидаем, что будут какие-то массовые высвобождения людей. И потом вы знаете ситуацию на рынке труда: сейчас все гоняются за рабочей силой. Поэтому те страшилки, о которых говорят, это, конечно, на мой взгляд, именно страшилки.
ВОПРОС (телеканал «Забайкалье», г. Чита):
Цель Банка России по инфляции установлена относительно показателя годовой инфляции, которая отражает прошлое, отражает рост цен за прошлый год. При этом все больше и чаще в публикациях и выступлениях спикеров Банка России акцент делается на текущих темпах роста цен, которые отражают более актуальные тенденции. Считает ли Банк России возможным изменение показателя, который используется при определении таргета?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Нет, мы не считаем нужным менять таргет. Здесь нет никакого противоречия между целью по инфляции, которую мы измеряем как годовую инфляцию, и тем акцентом, — действительно, мы делаем этот акцент, — на текущие темпы роста цен, когда принимаем решение по ключевой ставке.
Действительно, годовая инфляция — это та инфляция, которая была предыдущие 12 месяцев. Она смотрит в прошлое. Если мы сейчас говорим про годовую инфляцию в мае 2024 года, то это рост цен за 12 месяцев, то есть практически с мая прошлого года. А нам важно понимать текущие темпы роста цен, мы еще называем их иногда инфляционным давлением. Для этого мы берем либо месячные, либо иногда
Поэтому мы считаем, что таргет, или цель по инфляции, не нужно менять, но действительно при принятии решений обращаем больше внимания на текущие темпы роста цен.
А.Б. ЗАБОТКИН:
Важно подчеркнуть, что если мы поддерживаем текущие темпы роста цен вблизи 4% в течение 12 месяцев, то по итогам 12 месяцев годовая инфляция будет 4%. Вот это главный момент, что это на самом деле одно и то же, но просто замер текущих темпов роста цен позволяет оценить, что происходит в экономике сейчас, а годовая инфляция рассказывает, что произошло в экономике за последние 12 месяцев.
ВОПРОС (издание Frank Media):
Возвращаясь к теме потребкредитования. Вы вчера говорили о том, что Банку России пока что не удается полноценно охладить этот рынок из-за роста доходов. Видите ли вы возможным пересмотр тактики, чтобы добиться этой цели? Может быть, какие-то другие меры, которые еще остаются у Центробанка в запасе, если остаются?
И второй вопрос. Если Центробанку все-таки не удастся погасить инфляционный импульс и текущая модель роста ВВП исчерпает себя, видите ли вы какие-то риски стагфляции и насколько они велики?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается потребительского кредитования, действительно, оно растет темпами более высокими, чем мы ожидали. Мы ожидали, что будет более существенное замедление темпов. Но вот сейчас Алексей Борисович только что сказал: если сравнивать это с тем, что было на пике текущего роста цен в конце прошлого года, эти темпы были гораздо более высокими. То есть ключевая ставка — это действенный инструмент, и он будет применяться дальше. Если нам нужно будет скорректировать уровень ключевой ставки, для того чтобы достичь инфляции 4%, получив более сбалансированные темпы роста кредитов, то мы готовы будем это сделать.
Что касается рисков, Алексей Борисович, попрошу Вас ответить.
А.Б. ЗАБОТКИН:
В гипотетическом сценарии, когда Центральный банк не принимает адекватных решений, естественно, случится стагфляция, как она случалась во многих странах, которые вовремя не гасили инфляционный импульс.
Поэтому мы будем принимать те решения по ключевой ставке, которые необходимы, чтобы в экономике формировалась та траектория роста кредита, совокупного спроса и в конечном счете инфляции, которая согласуется с потенциальными возможностями экономики и в итоге приведет к низкой инфляции и к сбалансированному росту.
ВОПРОС (телеканал «Россия»):
21 мая Совет ЕС официально дал добро на использование чистой прибыли от замороженных российских активов. Будут ли какие-то ответные меры от России? Если будут, то какие? И вообще планируем ли мы когда-нибудь вернуть эти средства?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Ответные меры рассматриваются руководством страны.
ВОПРОС (газета «Ведомости»):
Как Банк России смотрит на то, что некоторые российские банки, которые принадлежат иностранным группам, сокращают кредитование, но не из-за мер ЦБ, а из-за требований иностранных регуляторов? И также вы говорили сегодня, что было больше мнений о повышении ставки. Хотелось бы знать, как распределились доли голосовавших.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Сразу на второй вопрос отвечу. Мы не раскрываем информацию о том, как проголосовали, но решение было принято широким консенсусом. То есть мы обсуждали аргументы и за первое решение, и за второе. Но в целом широким консенсусом было принято решение о сохранении ставки.
Что касается российских банков с иностранным капиталом, могу только сказать, что действительно они находятся под большим давлением. Российские регуляторы никаких мер, которые ограничивали бы деятельность этих российских банков, не принимают.
ВОПРОС (проект Law and Finance):
Это ожидание решения по ключевой ставке было, пожалуй, наиболее драматичным за последнее время, и вспоминается, что год назад ЦБ также не стал повышать ключевую ставку, присматривался к динамике цен и динамике кредитования. Не приведет ли это к тому, что впоследствии придется повышать ставку более резкими темпами и более высоко? Как ЦБ это оценивает?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я опять вернусь к логике наших действий. Мы рассматривали два сценария. Действительно, есть неопределенность, в каком сценарии мы сейчас находимся и по какому мы движемся. Есть аргументы за то, что мы находимся в базовом сценарии, где дезинфляция возобновится. Есть факторы, которые я называла: и ужесточение денежно-кредитных условий, которое транслируется и должно еще транслироваться в рынок, завершение массовой льготной программы и иные, не буду сейчас перечислять. Но есть вероятность — данные покажут, — что мы находимся уже в сценарии, где инфляция либо закрепилась на этих относительно высоких уровнях, либо растет. И тогда действительно будем принимать решение по повышению ставки, а шаг будет зависеть от поступивших данных.
Мы за июнь — июль, до конца июля, когда у нас следующее опорное заседание, должны получить еще достаточно большой объем данных, которые нам позволят то или иное решение принять.
А.Б. ЗАБОТКИН:
У нас интервал между этим заседанием и следующим больше обычного. И на самом деле объем данных, которые будут получены, по многим позициям не за один месяц, а за два. Соответственно, 26 июля все те же факторы можно будет оценить гораздо более обоснованно, чем сегодня. Соответственно, мы ждем до 26 июля.
ВОПРОС (журнал «Банковское обозрение»):
Какие меры Банк России собирается предпринять для насыщения рынка ЦФА (цифровых финансовых активов. — Ред.) ликвидностью?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Рынок ЦФА действительно достаточно молодой, но активно развивается. И это правда, что у нас сейчас основная ликвидность сосредоточена на биржах, у брокеров, от которых сегмент цифровых финансовых активов практически изолирован.
И более того, внутри рынок цифровых финансовых активов тоже фрагментирован. Вы можете выпустить цифровой финансовый актив на одной из платформ (у нас их 11), но он не будет продаваться на других платформах. И, конечно, есть вопрос, и нужно, чтобы ликвидность перетекала между разными сегментами рынка и внутри сегмента цифровых финансовых активов. На наш взгляд, нужно иметь возможность, чтобы цифровой финансовый актив можно было купить через одно окно, независимо от того, на какой платформе этот актив выпущен.
У нас есть уже два независимых оператора обмена — это Московская и Санкт-Петербургская биржи. И они могут выстроить интеграцию с соответствующими платформами, операторами информационных систем. Пока они эту возможность не реализовали, но мы надеемся, что эти рыночные решения будут реализованы.
Кроме того, мы с рынком обсуждаем, чтобы клиенты брокеров, доверительных управляющих, других традиционных участников рынка, чтобы клиенты этих традиционных участников или посредников могли покупать цифровые финансовые активы напрямую, используя мобильные приложения, которые им привычны. Для этого нужен будет законопроект, видимо. Мы такой законопроект обсуждаем. И также мы хотим, чтобы была возможность делегировать идентификацию клиентов профессиональным участникам рынка: брокерам, независимым операторам обмена. Этот законопроект уже находится в Думе. Надеемся, что он будет принят, и это позволит решить проблему, связанную, как вы говорите, с насыщением ликвидностью.
ВОПРОС (проект Profinansy):
Владимир Путин заявил о планах удвоить капитализацию нашего фондового рынка к 2030 году. В ЦБ назвали эту задачу сложной, но реализуемой. Тут вопрос: за счет чего в большей мере, как кажется сейчас, будет расти капитализация фондового рынка. Есть два пути: рост числа IPO и рост котировок тех акций, которые уже на фондовом рынке есть. Как вы оцениваете, какой фактор будет более значительным для роста капитализации к 2030 году, и как ЦБ видит свою роль вообще в этом вопросе?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я думаю, что мы будем действовать вместе с Правительством по всем направлениям, потому что здесь нет какого-то одного решения, одного фокуса, благодаря которому можно повысить капитализацию рынка: это и стимулы, и меры, направленные на эмитентов и на инвесторов, и на развитие собственно инструментов, чтобы они были удобными.
Текущий экономический рост выше, чем в предыдущие годы. Мы видим, что выше прибыли, выше возможности платить дивиденды, и это привлекает инвесторов, способно двигать цены акций наверх.
Но, наверное, очень важно привлечение новых эмитентов, потому что то, что мы видим сейчас, количество IPO увеличилось, но это нельзя назвать действительно бумом, потому что, во-первых, они сами по объему небольшие, не сравнимы с теми IPO, которые были раньше. И не всегда значительная доля акций выводится на этот рынок.
И поэтому нужны стимулы для эмитентов, потому что у нас есть крупные компании, лидеры в своих отраслях, которые не выходят на рынок капитала.
Одним из стимулов, на наш взгляд, действенным, может быть перенастройка мер господдержки. Они сейчас существенны для экономики. Я уже говорила, как мы относимся к льготным программам, они должны уменьшаться, но они есть. Если они есть, они не должны стимулировать компании прежде всего бежать за банковским кредитом, потому что сейчас все эти меры практически направлены на то, чтобы стимулировать долговое финансирование инвестиций и так далее. То есть это субсидируемый кредит, гарантии под кредиты институтов развития.
На наш взгляд, мы в первую очередь должны стимулировать эмитентов, если государство хочет помочь, с тем чтобы они выходили на рынок капитала. То есть это могут быть и какие-то налоговые преференции, можно обсуждать, например, в виде инвестиционного вычета, который делается для компаний, инвестирующих из своей прибыли. А если инвестируются из привлеченных средств, тоже надо на это смотреть, и в том числе аналог капитального гранта, если компания привлекла капитал на рынке. То есть это не расширение льготных программ, но их трансформация таким образом, чтобы было выгодно компаниям выходить и привлекать средства на рынке капитала.
И, конечно, стимулы для инвесторов. Мы сейчас говорим о том, что у инвесторов большой спрос, и действительно большой спрос, и переподписка большая, но пока небольшой объем размещается. Если будет больше эмиссий и больших эмиссий, конечно, важно привлечение инвесторов. И здесь основные меры, может быть, даже не столько финансового плана, сколько предсказуемость дивидендной политики, прозрачность информации. Мы понимаем, что часть информации чувствительна и из-за санкций закрывается, но инвесторы должны получать ту информацию, которая позволяет им принять решение: покупать им акции, продавать их сейчас или нет.
И третье — это, конечно, защита прав миноритарных акционеров, инвесторов, которые покупают бумаги на организованных торгах.
ВОПРОС (журнал «Домклик»):
Предполагается, что завершение массовой льготной ипотеки повысит доступность рыночной ипотеки. За счет чего, каким образом это будет достигнуто?
И еще один вопрос: какая позиция у Центробанка по поводу продления или завершения «ИТ-ипотеки» и повышения ставки по «Дальневосточной ипотеке»?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы считаем, что если объем льготной ипотеки будет ограниченным и мы достигнем цели 4% инфляции, то стоимость рыночной ипотеки, конечно, будет существенно снижаться. Если объемы льготной ипотеки останутся высокими, то и рыночные ставки будут при этом более высокими.
Я напомню, что происходило, когда у нас инфляция была вблизи 4% относительно длительный для нашей страны период — 5 лет. У нас начала расти ипотека без льготных программ, и ставки были где-то на уровне 8% — без того, чтобы бюджет выделял огромные средства на субсидирование. Это означает, что требуется ценовая стабильность в течение определенного времени и отсутствие таких искажающих рыночное ценообразование программ. И тогда это (снижение рыночных ставок. — Ред.) будет происходить. Если цель по инфляции, как мы говорим, будет достигнута в 2025 году, то это будет происходить после 2025 года, но при условии, что льготные программы будут действительно ограниченными.
Что касается «ИТ-ипотеки» и «Дальневосточной ипотеки», в принципе, это решение Правительства, какие объемы льготных программ, на какие цели направить: «Семейная», «ИТ», «Дальневосточная». Для принятия нами решения более важны объемы этих программ. Если говорить про дальневосточную программу, ее объем в масштабах страны, наверное, не очень высокий и не сильно влияет (на решения по ставке. — Ред.). На месте Правительства я бы смотрела за тем, чтобы это не создавало перекосов на рынке жилья, потому что мы сейчас видим, что, например, в тех регионах, которые участвуют в этой программе, разрыв цен на первичное и вторичное жилье гораздо больше, чем в тех, которые не участвуют. Поэтому важно следить за этими дисбалансами на региональных рынках, от них же пострадают люди, которые эту ипотеку получают.
Спасибо за вопросы!