Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 20 марта 2020 года

 

С момента прошлого заседания Совета директоров ситуация кардинально изменилась — в первую очередь в мировой экономике, на глобальных сырьевых и финансовых рынках. Сейчас события развиваются по другому сценарию, чем предполагал наш базовый прогноз в начале февраля.

Я бы сказала, что Совет директоров сегодня прошел нестандартно. Во-первых, мы рассматривали, взвешивали разнонаправленные варианты решения по ключевой ставке. Во-вторых, мы приняли не только решение по ставке, но и целый набор мер, направленных на сохранение финансовой стабильности, поддержку граждан и бизнеса, кредитования экономики в условиях пандемии коронавируса. Именно поэтому, хотя заседание сегодня не опорное, мы проводим пресс-конференцию, чтобы разъяснить нашу оценку ситуации и принятые решения.

В первую очередь остановлюсь на характере происходящих событий и особенностях их влияния на российскую экономику. Это во многом определяет логику наших решений и принимаемых мер.

Ситуация сейчас действительно непростая. И в мире, и в России. Пандемия коронавируса и меры, направленные на ее ограничение, оказывают давление на глобальную экономику, что снижает одновременно и производство, и спрос, влияет на поведение бизнеса и населения. Волатильность финансовых рынков резко выросла. Одновременно с развитием пандемии произошло глубокое падение цен на нефть, связанное как с существенным ростом добычи, так и с существенным снижением потребления.

Неопределенность и беспокойство о дальнейшем развитии ситуации с коронавирусом могут провоцировать локальный повышенный спрос на отдельные товары с длительными сроками хранения и использования. Хотя это и не имеет долгосрочных последствий, но делает динамику цен более волатильной, что может привести к росту инфляции и инфляционных ожиданий. В дальнейшем, напротив, возможно ослабление спроса, что будет оказывать понижательное влияние на темпы роста потребительских цен.

Замедление глобальной экономики, в свою очередь, привело к выходу инвесторов из рисковых активов. Это усилило волатильность потоков капитала и колебаний на мировых финансовых рынках, привело к росту страновых премий за риск. Глобальная волатильность, наряду с резким снижением цен на нефть, сильно отразилась на российском финансовом рынке, привела к ослаблению рубля. Это будет иметь проинфляционный эффект и может оказать влияние на инфляционные ожидания.

Кроме того, упали цены финансовых активов, повысились доходности на российском долговом рынке. Особого внимания требует обеспечение финансовой стабильности.

Поэтому сегодня, принимая решение по ключевой ставке и пакету мер по поддержке кредитования, мы исходили из комплексной оценки всех этих факторов, из баланса рисков для экономики и инфляции и из соображений обеспечения финансовой стабильности.

Что касается ключевой ставки, то я уже сказала: мы рассматривали, что редко бывает, три варианта — снизить, повысить или оставить неизменной.

В пользу снижения ключевой ставки было наше понимание среднесрочных факторов динамики инфляции. В последние месяцы, до начала периода волатильности, дезинфляционные факторы в экономике преобладали. И эти внутренние дезинфляционные факторы никуда не уходят. Более того, в период эпидемии и мер по ее ограничению они даже усиливаются: у людей меньше возможностей делать покупки товаров и услуг, это создает давление на бизнес, а значит, и на доходы граждан. Соответственно, мы можем увидеть замедление роста спроса. Поэтому теперь уже не только в краткосрочной, но и в более длительной перспективе внутренние факторы со стороны спроса в значительной степени смещены в сторону дезинфляционных. И, учитывая лаги во влиянии денежно-кредитной политики на экономику, а также при отсутствии иных значимых факторов было бы допустимым шагом снизить ключевую ставку уже сейчас. В последние недели ряд центральных банков в странах, где в основном действуют эти факторы, принимали такие решения.

Однако баланс краткосрочных рисков сместился в сторону проинфляционных. Под влиянием ослабления рубля инфляция в этом году не просто приблизится к цели быстрее, чем мы раньше считали, но может и временно ее превысить. Очевидно, что динамика финансовых рынков, риски возможного дальнейшего снижения цен на нефть влияют на инфляционные и девальвационные ожидания. И здесь важно не допустить раскручивания инфляционной спирали. Для стабилизации ожиданий показано повышение процентных ставок. Кроме того, мы понимаем, что в условиях повышенной волатильности на финансовом рынке наше решение по денежно-кредитной политике может влиять и на финансовую стабильность. И если рассматривать только эти факторы, было бы уместным решение о повышении ключевой ставки.

Решение о сохранении ключевой ставки, которое мы приняли, в текущих условиях балансирует влияние факторов краткосрочного и среднесрочного характера, риски для инфляции, экономики и финансовой стабильности. Мы ожидаем, что после возможного временного повышения инфляции и снижения экономической активности в 2020 году в дальнейшем произойдет улучшение экономической динамики, а инфляция вернется к цели — вблизи 4% — в 2021 году с учетом проводимой денежно-кредитной политики.

Что касается сигнала на будущее, то мы и далее будем использовать такую же логику при принятии решений, будем каждый раз оценивать баланс факторов, баланс рисков, связанный с принятием того или иного решения в конкретной ситуации.

Подчеркну, что решение по ключевой ставке было принято в комплексе с другими мерами Банка России, которые направлены на ограничение рисков для экономики и поддержку граждан в сложных условиях.

В дополнение к шагам, уже сделанным ранее, сегодня Банк России вводит широкий набор дополнительных мер.

Эти меры в первую очередь нацелены на обеспечение финансовой стабильности и сохранение потенциала финансового сектора по кредитованию экономики, особенно граждан и бизнесов, которые наиболее уязвимы в текущих обстоятельствах. Эти меры касаются поддержки кредитования малых и средних предприятий, ипотечного кредитования, защиты интересов граждан, пострадавших от распространения коронавируса. Мы понимаем, что необходимо дать время как финансовым институтам, так и заемщикам адаптироваться к изменению условий. Поэтому принятые меры направлены на расширение возможностей и повышение готовности банков и других финансовых институтов реструктурировать и пролонгировать кредиты гражданам и предприятиям, которые оказались под воздействием пандемии. Будет также повышена доступность онлайн-платежей для населения и приняты меры по поддержке онлайн-торговли.

Кроме того, мы проводим активную работу с финансовыми организациями, чтобы при любом развитии ситуации обеспечить непрерывность деятельности финансового сектора и доступность финансовой инфраструктуры. Такой опыт уже есть в других странах, мы его учитываем и применяем. Мы разработали соответствующие рекомендации, индивидуально работаем с крупнейшими финансовыми организациями, взаимодействуем с ассоциациями участников финансового рынка и саморегулируемыми организациями, контролируя разработку и реализацию финансовыми организациями соответствующих мер. Чтобы облегчить перевод на удаленную работу сотрудников, мы готовим послабления в части требований к сдаче отчетности. Также мы временно отказываемся от проверок, за исключением случаев, которые требуют неотложного реагирования.

Отмечу, что в отличие от изменения ключевой ставки, которое отражается на экономических процессах с лагом, регуляторные послабления имеют более быстрый и более адресный эффект, что важно в ситуации, когда нужно оказать оперативное и упреждающее воздействие. Принятые меры, наряду с купированием рисков для финансовой стабильности, ограничат произошедшее ужесточение внутренних денежно-кредитных условий на фоне глобальной волатильности.

Мы тесно взаимодействуем с Правительством, находимся в постоянном контакте для оперативного обмена информацией, выработки при необходимости комплексных решений, чтобы смягчить влияние негативных факторов на граждан, экономику и финансовый сектор.

Сессия вопросов и ответов для СМИ

ВОПРОС (агентство РИА Новости):

В пресс-релизе Центрального банка по итогам сегодняшнего заседания говорится о том, что умеренный рост экономики в начале года может смениться снижением экономической активности в ближайшие кварталы. Значит ли это, что Центральный банк прогнозирует начало рецессии уже в II квартале текущего года?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Обычно рецессией называют, когда отрицательный темп экономического роста подряд несколько кварталов, не меньше двух. Мы видим, что темпы в II квартале этого года могут замедляться, и темпы в II квартале этого года будут, скорее всего, меньше, чем в I квартале. Но годовые темпы, на наш взгляд, скорее всего, останутся в положительной зоне.

Как будет развиваться в III квартале — зависит от многих обстоятельств, о которых я уже говорила. Мы пока исходим из гипотезы, что в III квартале будет стабилизация, в том числе с учетом мер, которые принимаются Правительством и Банком России.

ВОПРОС (агентство Reuters):

Многим тональность пресс-релиза показалась достаточно мягкой. Означает ли это, что вариант повышения ставки в ближайшем будущем Центробанк не рассматривает?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Я уже сказала, что мы рассматривали три варианта наших действий, причем детально рассматривали. И, действительно, есть логика в принятии того и другого решения. И, на наш взгляд, вопрос о повышении ставки с повестки не снят, уже обсуждалось. И нельзя исключать, что будут формироваться и устойчивые инфляционные факторы. Мы будем отслеживать риски финансовой стабильности, которые обычно становятся проинфляционными факторами. Поэтому не исключаем, что на ближайших заседаниях этот вариант также может быть рассмотрен.

ВОПРОС (агентство Интерфакс):

Центробанк допускает, что инфляция в 2020 году может временно превысить целевой уровень в 4%. На сколько инфляция может превысить таргет? И в какой период года она будет на пиковом значении? Стоит ли ждать реакции со стороны Центробанка на прогнозируемое превышение инфляцией цели или же регулятор не будет на это реагировать, считая это превышение неустойчивым?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

По нашей оценке, инфляция может достичь пика в I квартале следующего года. Это связано и с эффектом базы ? сейчас у нас самая низкая инфляция, ? и с лагом переноса ослабления курса в инфляцию.

Тем не менее, исходя из текущего видения, в настоящий момент мы не считаем, что это превышение будет значительным, в том числе из-за низких темпов инфляции. И сейчас можно сказать, что у нас в этом отношении есть запас. И наша реакция, мы уже неоднократно говорили, на отклонение инфляции от таргета происходит тогда, когда инфляция значимо и устойчиво отклоняется от таргета, есть риск такого отклонения, когда есть риск вторичных эффектов.

Поэтому будем наблюдать за ситуацией. И не факт, что такая реакция потребуется.

ВОПРОС (газета «Коммерсантъ»):

Каковы сейчас оценки Банка России по равновесному уровню ключевой ставки? Она повысилась, понизилась, осталась неизменной?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы не пересматривали сейчас оценки равновесной ставки, поэтому оценки остались прежними — это 2?3% в реальном выражении. И, как мы уже раньше говорили, скорее всего, ближе к нижней части этого коридора.

ВОПРОС (агентство Reuters):

Если будет введен режим чрезвычайной ситуации, закрыты границы в Москве и в других городах, как это повлияет на инфляцию? Уверен ли Центральный банк, что это не вызовет двукратный рост цен на бензин или продукты?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы не видим риска резкого или устойчивого роста цен в целом и на определенные виды продукции. У нас действительно действуют факторы разного рода. Есть и проинфляционные. Понятно, люди закупаются, делают запасы, и отмечается повышенный спрос на ряд видов продукции, прежде всего длительного хранения. Но, скорее всего, это такая сдвижка, что называется, влево, или опережающие закупки тех товаров, что люди и так бы покупали. Но какие-то запасы делают.

Наоборот, могут возникнуть дезинфляционные факторы. Мы видим, что, скорее всего, они будут преобладать и будут связаны в том числе с последующим возможным снижением спроса.

ВОПРОС (агентство Bloomberg):

Насколько глубокий будет спад экономики в этом году в России? Интересен ваш новый прогноз, базовый и рисковый. Какой уровень цены на нефть вы закладываете? Можно ли назвать нынешнюю экономическую ситуацию в России кризисом?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

На наш взгляд, не факт, что по итогам этого года в целом будут отрицательные темпы. Наоборот, по году в целом пока не ожидаем спада экономического. Мы сейчас будем уточнять наш прогноз, мы находимся в этом процессе. У нас следующее заседание опорное 24 апреля, и мы предоставим прогноз с соответствующими предпосылками.

Но еще раз скажу, подчеркну, что, конечно, сейчас ситуация развивается с большим отклонением от нашего базового прогноза. И мы оценки будем пересматривать, в том числе и по ценам по нефть.

Что касается того, как назвать нынешнюю ситуацию. Знаете, обычно правильно это делать, когда закончится этот период, период сложный. И главное, что мы к этому периоду подошли и с достаточными накопленными буферами, и устойчивостью финансовой системы. У нас есть весь арсенал инструментов для того, чтобы купировать риски. И не только купировать риски, но и поддержать экономическую деятельность, кредитование в этих условиях.

ВОПРОС (агентство Интерфакс):

Рассматривает ли Банк России вопрос о снижении нормативов обязательных резервов, в том числе для обязательств в иностранной валюте, и о снижении базовой ставки взносов в фонд обязательного страхования?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы приняли сегодня набор мер, регуляторных послаблений, среди которых нет этих перечисленных двух мер — норматива обязательных резервов и снижения ставки Агентства по страхованию вкладов. Не видим в этом необходимости.

И я хотела бы подчеркнуть следующее. Сейчас наши регуляторные послабления сильно отличаются от тех регуляторных послаблений, которые мы принимали в 2014 году, даже если какие-то меры совпадают.

Дело в том, что мы в 2014 году видели, что надо поддержать финансовую устойчивость финансовых институтов, давали послабление, чтобы они адаптировали именно свои финансовые показатели к новым условиям. Сейчас в основном наши регуляторные послабления направлены на то, чтобы поддержать и стимулировать банки кредитовать экономику, кредитовать бизнес и граждан. Необходимости в том, чтобы поддерживать финансовую устойчивость, нет, потому что в целом финансовая система достаточно устойчива. У нее есть запас капитала, кстати, ? накопленные буферы.

Напомню, что есть буфер за системную значимость у крупных банков и буфер консервации капитала. И в совокупности они составляют больше 2 трлн ? 2 трлн 300 млрд рублей. Это то, что могут банки сейчас использовать. Но для этого, конечно, надо сокращать и бонус менеджменту и, соответственно, дивиденды. Но такой запас есть.

Все меры, которые мы принимаем, еще раз, направлены на то, чтобы поддержать именно кредитную активность.

ВОПРОС (агентство ТАСС):

Будет ли расширен список системно значимых банков? Может ли в текущем году возникнуть необходимость докапитализации банковского сектора, как это было после 2014 года? Обращались ли участники банковского рынка в ЦБ за такой поддержкой?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы не видим необходимости пересматривать список системно значимых кредитных организаций как таковой. У нас с вами рассматриваются возможные изменения критериев. Мы их будем уточнять. Но это точно не связано с нынешней ситуацией, с ситуацией на мировых рынках, на нашем рынке. Речь идет о тех уточнениях подходов, которые назрели, которые мы обсуждали с участниками рынка.

В докапитализации необходимости мы не видим. Мы, кстати, проводим стресс-тесты, проводим и будем проводить, прежде всего, чтобы понять, как будет вести себя вся банковская система и отдельные банки в случае реализации самых рисковых сценариев. Эти стресс-тесты показывают, что система устойчива. Даже, если есть какие-то проблемы, они точечные ? у отдельных банков. Еще раз: никакой потребности в докапитализации мы не видим и никто к нам сейчас с этим не обращался.

ВОПРОС (газета «Известия»):

Меры поддержки для граждан незначительны, касаются только зараженных коронавирусом, например, по реструктуризации и отсрочкам по кредитам. Есть ли вероятность, что поддержка будет распространена на всех попавших в сложное финансовое положение? Если да, то при каких условиях? Нет ли у регулятора планов по поддержке рынка потребкредитования для развития внутреннего спроса?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Этот пакет мер, вполне возможно, будет и расширяться, и уточняться в зависимости от развития ситуации. Мы сейчас сконцентрировались, действительно, на тех мерах, которые, на наш взгляд, очевидны. Работаем, еще раз подчеркну, в тесном взаимодействии с Правительством. У Правительства есть свои меры, в том числе и меры поддержки адресной ? и людей, и бизнеса.

Тем не менее мы исходим из того, что банки, финансовые институты будут учитывать сложную ситуацию, в которую могут попасть некоторые клиенты, исходя из того, что в значительном числе случаев это может быть и временная ситуация, реструктурировать, пролонгировать кредиты. И мы даем своей регуляторикой стимулы к этому, если хотите. Это не будет дополнительной нагрузкой на капитал, на резервы в тех случаях, когда мы выделяем и видим, что именно в определенных секторах, в определенных случаях эти последствия возникают из-за распространения пандемии.

Что касается потребительского кредитования. Нам нужно посмотреть на ситуацию ? пока данных еще мало оперативных ? что будет происходить с потребительским кредитованием. Но хотела бы отметить следующее. Мы не считаем правильным, чтобы экономический рост или спрос поддерживался ценой того, что люди с уже большими долгами брали больше и больше кредитов, не понимая, как их обслуживать. Мы для этого и вводили коэффициент долговой нагрузки, показатель долговой нагрузки. И в связи с тем, чтобы не допустить риска финансовой стабильности, но в том числе и для того, чтобы не допустить социальных последствий, когда закредитованные люди все больше и больше влезают в долговую кабалу, в долговую яму.

Поэтому здесь ситуацию будем отслеживать. Пока такой необходимости убирать эти надбавки, убирать регулирование по потребительскому кредитованию не видим.

ВОПРОС (газета «РБК»):

При проведении операций, связанных с продажей Сбербанка, Центробанк установил фактически новую цену отсечения — 25 долларов за баррель. Почему была выбрана именно такая цена и может ли она меняться?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, бюджетное правило оказывало и продолжает оказывать стабилизирующий эффект на экономику, на все показатели. И цена отсечения у нас 42 доллара за баррель. Но мы видим, что стабилизирующие эффекты бюджетного правила, они могут уменьшаться по мере того, как цена отклоняется вниз все больше и больше от этой цены отсечения.

И поэтому в рамках сделки по продаже Сбербанка мы считали возможным для того, чтобы снизить волатильность на валютном рынке, ? еще раз, не определять курс, не защищать какой-то уровень курса, а именно снизить волатильность на валютном рынке в этот период ? полностью компенсировать эффекты, связанные со снижением валютной выручки за экспорт нефти, нефтепродуктов и газа, эффекты, которые связаны именно со снижением цены ниже 25 долларов за баррель. Поэтому это не новая цена отсечения, это усиление стабилизирующего эффекта бюджетного правила при достаточно низких ценах.

ВОПРОС (агентство Reuters):

Во сколько раз возрастут ежедневные объемы продаж в связи с конвертацией валюты из ФНБ под сделку по Сбербанку?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

У нас формула предполагает, что объемы продаж будут зависеть от того, насколько цена отклоняется от 25. Эти объемы с некоторым лагом все раскрываются, вы их увидите. Но эти объемы будут зависеть от ситуации на нефтяном рынке.

ВОПРОС («Российская газета»):

Планирует ли Банк России возвращаться к полноценному циклу понижения ключевой ставки после прекращения волатильности на рынках? Можно ли утверждать, что это случится с большой вероятностью как минимум не раньше июньского заседания?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы действительно видим в среднесрочной перспективе потенциал дальнейшего снижения ставок. Я уже говорила, что наша оценка ситуации среднесрочной сместилась в ту сторону, что дезинфляционные факторы превалируют. Но краткосрочно проинфляционные факторы превалируют. Плюс есть та нестабильность на финансовых рынках, о которой мы говорили.

Поэтому, когда мы сможем вновь рассматривать возможность снижения ставок, зависит от развития ситуации, которую мы будем отслеживать. И сейчас называть какие-то сроки было бы совершенно, наверное, неуместно.

ВОПРОС (газета «Ведомости»):

Как Банк России оценивает эффект от монетарных мер, принятых ЕЦБ и ФРС? Согласны ли вы с тезисом, что для реального сектора эффект монетарных мер может быть ограниченным? Какую модель будет использовать российская экономика — действовать через монетарные меры или делать акцент на бюджетных стимулах?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Сочетание монетарных и фискальных мер ? просьба не забывать и о структурных мерах, которые есть, ? зависит от конкретной ситуации, от конкретных вызовов, в ответ на которые применяются те или иные меры. И мы сейчас видим, что и ЕЦБ, и ФРС сталкиваются с вопросами, связанными с функционированием финансовых рынков, финансовой стабильности, ликвидности, и поэтому, конечно, применяют и монетарные меры.

Понятно, что сейчас во многих развитых странах сам арсенал этих монетарных мер и потенциал их использования ограничен в силу того, что ставки находятся на рекордно (низких. — Ред.) исторических уровнях. И, конечно, для стимулирования экономики во многих странах, для стимулирования реального сектора экономики применяются прежде всего фискальные меры, в том числе и для поддержки предложения, и спроса. И у нас также должно быть сочетание монетарных и фискальных мер. И поэтому я думаю, что мы во взаимодействии с Правительством, каждый в своей части, такое эффективное сочетание будем применять в зависимости от развития ситуации.

ВОПРОС (агентство Интерфакс):

Появилась информация о том, что США обсуждают возможные санкции в отношении российской нефтяной отрасли для поддержания мировых цен на нефть. Учитывает ли Банк России эти риски? Обсуждал ли этот вопрос с российскими властями? Велика ли вероятность такого развития событий?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Вероятность мне оценить тяжело. Единственное, что могу повторить: мы уже несколько лет живем в условиях санкций и постоянно есть и слухи о новых санкциях, есть и принимаемые решения. Мы прекрасно понимаем эти вызовы. И главное для нас ? иметь всегда и подушку безопасности, и устойчивость финансовой системы, устойчивость в целом экономики для того, чтобы на такие вызовы отвечать. И устойчивость финансовой системы повысилась. Безусловно, мы такие вопросы учитываем в рисковом сценарии, и мы будем уточнять свои оценки по мере развития ситуации.

ВОПРОС (агентство РИА Новости):

Банк России убрал сигнал по дальнейшей динамике ставки из своего заявления. Означает ли это, что регулятор рассматривает возможность внеплановых, не по ранее опубликованному графику, решений по ставке?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, существует много сценариев развития ситуации сейчас. И мы рассматривали сегодня, я уже об этом говорила, разные варианты действия по ставке — снизить, повысить и оставить неизменной. Поэтому разные варианты возможны, но что касается внеочередного заседания, внеочередное ? оно на то и внеочередное, что нельзя сказать, когда это потребуется.

ВОПРОС (газета «Известия»):

Не планирует ли Банк России программу выкупа ОФЗ?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Такие предложения поступают, действительно, от участников рынка, финансовых институтов. Такой инструментарий есть в нашем арсенале. У нас арсенал достаточно большой, широкий по использованию разных мер, но мы сейчас не видим необходимости, потому что кривая доходности ОФЗ меняется пропорционально или соразмерно изменившимся условиям. И мы это отслеживаем и не видим никакой необходимости сейчас этот инструмент включать.

ВОПРОС (издание The Bell):

Как Банк России оценивает риски бегства иностранного капитала из госдолга и как будет действовать, если эти риски реализуются?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Действительно, у нас значительная доля иностранных инвесторов на рынке государственного долга, наш государственный долг был достаточно привлекательным в силу того, что макроэкономическая ситуация соответствующая. Мы бегства как такового не видим, есть выход инвесторов из нашего долга, но это, скорее всего, в том числе связано и с тем, что нужна ликвидность, это не столько бегство из российской юрисдикции. Принимают решения инвесторы.

Больших проблем не видим. Мы много раз и каждый раз оценивали ситуацию, если вдруг будет большой отток капитала из рынка госдолга. Ограниченные последствия связаны прежде всего с тем, что сам госдолг очень небольшой, ограниченный. Поэтому какого-то влияния большого не видим.

Мы видим, что иностранные инвесторы, если появляются те или иные события, они выходят, потом приходят обратно. И так было и в 2018 году, помните, когда была волатильность, связанная с применением новых санкций, ничего страшного в этом нет. Еще раз напомню, что госдолг по отношению к ВВП в нашей стране меньше, существенно меньше, чем во многих других странах.

ВОПРОС (телеканал «РБК»):

Сейчас все больше стран в качестве одной из антикризисных мер для поддержки экономики прибегают к прямым выплатам гражданам. Как Банк России относится к этой практике и возможна ли ее реализация в России?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Многие страны прибегают к этой мере, когда уже все другие исчерпаны: и снижены ставки до нуля, иногда в отрицательную область, и обширные программы выкупа ценных бумаг с рынка, когда раздуваются балансы центральных банков. И когда это уже перестает влиять на повышение спроса, на кредитную активность и так далее, обсуждаются эти темы. Эффективность их тяжело оценить.

Очень много вопросов к тому, что деньги именно дойдут до потребителей и вызовут соответствующий рост потребительской склонности и стимулируют спрос. Но в нашей ситуации такой необходимости, конечно, нет. У нас и по ставке есть большой задел, что называется, и другие меры, которые позволят поддержать граждан: и потребительскую активность, и доходы. И, конечно, это, еще раз подчеркну, надо делать совместно с Правительством.

ВОПРОС (газета «Тверские ведомости»):

Может ли повышение ставок привести к дальнейшему падению спроса на ипотечные жилищные кредиты и на деле свести на нет усилия властей сделать приобретение жилья более доступным для молодых и многодетных семей?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Конечно, развитие ипотечного рынка — это такая важная, долгосрочная тенденция. И мы видим, что ипотечные продукты, ипотечный рынок очень активно развивается. Да, сейчас мы видим, что в силу изменившихся обстоятельств некоторые банки уже стали повышать ставки по ипотеке. Кстати, это происходит в том числе и без изменения нашей ключевой ставки, просто у нас, например, выросли те же доходности по облигациям государственным.

Тем не менее для того, чтобы поддержать этот рынок и кредитование ипотечное, мы приняли меры, в том числе в сегодняшнем пакете, и включили ипотечные облигации в Ломбардный список, дали возможность входить в Ломбардный список, если, конечно, эти ипотечные ценные бумаги отвечают определенным требованиям по качеству. И второе: видоизменили макропруденциальные надбавки по кредитам с не очень высоким первоначальным взносом. Мы сделали дробность. И если у нас раньше были достаточно серьезные ограничительные меры, когда первоначальный взнос меньше 20%, сейчас в границах между 20% и 15% мы сделали послабление.

Тем не менее, на наш взгляд, важно очень следить за качеством ипотечных кредитов, первоначальный взнос тоже должен быть. И мы надеемся, что, несмотря на такие временные сложности, ипотечный рынок будет развиваться. Действуют и госпрограммы поддержки ипотечного кредитования, адресные программы. Мы поменяли регулирование для того, чтобы эти государственные ипотечные программы банки могли применять без излишней нагрузки на капитал, на резервы, поэтому регулирование там тоже подстроено, и будем надеяться, что ипотечное кредитование будет и дальше развиваться.

ВОПРОС («Российская газета»):

Как теперь Банк России оценивает потенциал снижения ипотечных ставок в 2020 году? Откладывается ли их снижение ниже 8% и на сколько? Остаются ли шансы увидеть ставки ниже 8% уже в этом году?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы рассматривали потенциал снижения ставок к 7?8%, действительно, в период до 2024 года. И в этот период этот потенциал сохраняется. Как будут вести себя в этом году ставки, во многом зависит от развития ситуации.

ВОПРОС (газета «РБК»):

Будет ли Банк России откладывать переговоры и подготовку к сделкам, связанным с продажей санированных банков? Перенесется ли сбор заявок на Азиатско-Тихоокеанский банк?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Нет, мы пока не переносим никакие сроки. Сбор заявок на продажу АТБ (Азиатско-Тихоокеанского банка) продолжается. Также мы работаем с инвестиционными консультантами по выработке наилучшей стратегии выхода из Банка «Открытие». Здесь тоже пока сроки не переносятся.

Конечно, мы будем учитывать ситуацию на рынке, но пока работаем в соответствии с планами, с графиками. И еще раз хочу подтвердить наше твердое намерение продать эти банки на рынке.

ВОПРОС (агентство Bloomberg):

Закрываются школы, университеты, многие офисы работают на удаленном доступе. Допускаете ли вы, что и рынки, и биржи могут частично закрыться и не работать? Если да, то в какой ситуации? Почему для бирж важнее оставаться открытыми, чем для других базовых инфраструктур?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Нет, мы такой ситуации не допускаем. Мы как раз работаем, я уже об этом говорила, и с финансовыми институтами, и с инфраструктурными организациями для того, чтобы обеспечить, абсолютно обеспечить непрерывность функционирования финансовой инфраструктуры. Здесь много мер есть, и, еще раз подчеркну, международный опыт, а он разнообразный, изучаем для того, чтобы наилучшим образом к этому подготовиться. Здесь и развитие дистанционных способов работы ? но это не везде возможно, тем не менее есть способы, как обеспечить работу там, где нужно, ? и физическое присутствие, и сменность, и так далее. Поэтому все эти меры принимаются и, конечно, рынки должны быть открытыми. Мы не допускаем возможности их закрытия.

ВОПРОС («Российская газета»):

Существует ли у Банка России некий психологический порог по курсу рубля, по достижении которого регулятор готов идти на экстренные меры по стабилизации курса?

ВОПРОС (агентство Reuters):

Как Центробанк может прокомментировать ожидания, что рубль упадет до 100 к доллару на фоне такой низкой нефти и распространения вируса?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Курс у нас плавающий. Мы курс не комментируем. Но тем не менее хочу сказать, что никакого уровня, ни психологического, ни иного, как триггера для того, чтобы мы начали предпринимать действия по курсу, нет. Безусловно, мы мониторим ситуацию на валютных рынках, на всех финансовых рынках для того, чтобы не допустить рисков финансовой стабильности. А здесь у нас есть полный арсенал действий. И в том числе, я просто напомню, помимо регулярных интервенций, которые мы делаем в рамках бюджетного правила, всегда есть возможность валютных интервенций на рынке, если для этого будет необходимость. Сейчас такой необходимости нет.

ВОПРОС (агентство ТАСС):

Сегодня Банк России объявил об ограничении банковских комиссий в Системе быстрых платежей для конечных клиентов. Как долго продлится это ограничение или же оно бессрочное?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы будем смотреть за этой ситуацией, но сейчас считаем принципиально важным эти ограничения ввести, потому что потребность в дистанционной оплате, в онлайн-оплате существенно возросла и надо дать возможность это делать. Поэтому считаем необходимым прибегнуть к возможности использовать наше право ограничивать (комиссии. — Ред.) по этим платежам. А дальше будем смотреть за развитием ситуации.

ВОПРОС (газета «Коммерсантъ»):

Были ли разногласия при голосовании Совета директоров? Были ли особые мнения?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Мы не раскрываем, как мы голосовали. Тем не менее я еще раз хочу подчеркнуть, что мы обсуждали ? и детально обсуждали ? все три варианта, все аргументы, логику, поэтому на столе были все три варианта, и все члены Совета директоров, все участники заседания очень подробно их обсуждали ? плюсы и минусы.

ВОПРОС (агентство Bloomberg):

Когда Правительство принимало в марте решение по параметрам сделки ОПЕК+ и после этого соглашение было расторгнуто, спрашивало ли оно совета у вас, у Банка России, и ожидали ли вы, что разрыв соглашения приведет к такому провалу нефтяных цен?

Э.С. НАБИУЛЛИНА:

Безусловно, темы, связанные с дальнейшей судьбой этого соглашения, они дискутировались, обсуждались на разных площадках. Думаю, что эффект от выхода из соглашения ОПЕК+, который сейчас произошел, конечно, сильно усилен, если можно так сказать, ситуацией на мировых финансовых рынках, связанной с распространением коронавируса и тем, как оно влияет на спрос и предложение. И в этом смысле, конечно, ситуация такая не простая, потому что, еще раз, и предложение нефти растет при том, что уже есть избыток на рынке нефти, и одновременно падает спрос.

Тем не менее будем отслеживать ситуацию. Для нас главное — быть готовыми к любому развитию ситуации. Накоплена финансовая устойчивость, банковская и в целом экономики, которая позволяет выдержать эту ситуацию.

Спасибо большое.