Новый председатель Центробанка Эльвира Набиуллина рассказала о том, что она собирается оставить в политике Банка России, а что изменить. Главная ее цель — достигнуть трех-четырех процентов инфляции в год при росте экономики.
Изменится ли политика Центробанка с Вашим приходом?
Если говорить коротко, то я бы политику определила так: преемственность, но с учетом новых вызовов. Конечно, перемены будут. Но перемены будут эволюционными. Я убеждена: в банковской сфере нельзя допускать резких движений.
Что Вы считаете новыми вызовами?
Для России новые вызовы очевидны. Снижение темпов экономического роста — реальность, которую должен учитывать Центробанк. Замедление экономического роста обусловлено как краткосрочными факторами, связанными с мировой ситуацией и рецессией в Евросоюзе, так и долгосрочными, среди которых я бы особо выделила ухудшающуюся демографию и сокращение трудоспособного населения. Принимая решения, Центробанк должен учитывать эти тенденции. Кстати, я cчитаю важным достижением Сергея Михайловича Игнатьева формирование в ЦБ культуры тщательного анализа последствий денежно-кредитной политики для экономики в целом. При принятии решений должна учитываться не только динамика инфляции, но и темпы роста, загрузка производственных мощностей, уровень безработицы.
Россия в структурной ловушке: по развитию экономики — развивающаяся страна (динамично растущая), а по составу общества — развитая (стареющее население). У Вас есть ответ на вопрос, как выйти из этой ловушки?
Ситуацию Вы обрисовали верно. Но Центробанк не даст ответа на этот вопрос. Несмотря на то, что у Центробанка широкий мандат, влияние его на долгосрочные факторы экономического роста ограничено. От Центробанка нельзя ждать решения тех проблем, которые лежат в области структурной политики. Правительства стран не очень охотно идут на структурные реформы, поэтому некоторым кажется, что есть простой способ: Центробанк даст дешевые деньги, и экономический рост продолжится. И действительно центробанки некоторых стран в последние годы вышли за пределы традиционного мандата, и были вынуждены компенсировать мерами денежно-кредитной политики слабый прогресс в структурных реформах. Однако, нельзя сказать, что эта политика позволила выйти на устойчивую траекторию роста. У каждой страны свои проблемы, свои дисбалансы. Каждой нужен свой набор структурных изменений, который часто сопряжен с социальными последствиями. Но это вовсе не означает, что можно слукавить и отказаться от серьезных реформ.
Вы не поддерживаете идею, которая сейчас обсуждается в парламенте: прописать в законе о Центробанке ответственность за экономический рост?
Вся экономическая политика в стране нацелена на экономический рост, и Центробанк вносит свой вклад в решение этой задачи через свой мандат: снижение инфляции, обеспечение финансовой стабильности, устойчивость банковской системы, развитие финансовых рынков. ЦБ это делает по факту. Говорить, что сейчас ЦБ не имеет никакого отношения к экономического росту — неправильно.
Запись в законе о Центробанке о наделении его ответственностью за экономический рост ситуацию изменит?
Не изменит. Очень часто за словами «Центробанк должен иметь прямой мандат не только на снижение инфляции, но и на экономический рост» скрыто подразумевается, что ради повышения темпов экономического роста можно смягчать денежно-кредитную политику до такой степени, что это приведет к росту инфляции.Такой рецепт политики неприемлем и опасен. В этом случае возможен краткосрочный всплеск роста, но долгосрочного точно не будет.
Более подробно и внятно прописать роль ЦБ в политике экономического роста возможно в «Основных направлениях денежно- кредитной политики» — в документе, который ежегодно представляется парламенту.
За что Вы намерены взяться в первую очередь? Мы так понимаем, что денежно-кредитную политику Вашего предшественника Вы оцениваете позитивно и намерены ее продолжать.
Действительно, оцениваю позитивно и буду стремиться сохранить преемственность. Но буду действовать в соответствии с меняющейся ситуацией, в том числе реагировать на вызовы снижения темпов роста.
Кроме денежно-кредитной политики есть еще банковский надзор, переход на Базель-II, Базель-III, создание мегарегулятора. Как Вы расставляете приоритеты?
Не стоит пытаться выбрать наиболее важные или наиболее неотложные из этих задач. Все направления связаны между собой. Только решая их в комплексе, можно добиться снижения инфляции, развития финансовых рынков и совершенствования банковской системы. И напротив, фокусирование исключительно на одной задаче может привести к негативным последствиям. Так, до кризиса, центробанки многих стран сфокусировались на инфляционном таргетировании. И, по мнению аналитиков, такое фокусирование привело к недооценке так называемых «финансовых пузырей», они не уследили за финансовой стабильностью.
В банковском сообществе не все поддерживают переход осенью на Базель-III. Это решение может быть отложено?
Банк России вместе с банками провел расчет показателей, которые сложатся у банков в случае применения ими требований Базеля-III. Работа завершена, сейчас идет анализ данных. По его окончании будем принимать решение. Сейчас могу сказать только, что решений, которые нанесут ущерб нашей банковской системе и сделают ее менее конкурентоспособной по сравнению с другими странами, не будет. Но все должны понимать, что к Базелю-II и Базелю-III надо двигаться. Это гораздо более совершенная система управления рисками.
Задержки с переходом возможны?
Возможны. На мой взгляд, Базель-II сдвигать не нужно, а по Базелю-III решение принимать только после тщательного анализа.
Минфин уже говорил о намерениях по расширению полномочий Центробанка при инвестировании средств Фонда национального благосостояния (ФНБ). Как это может выглядеть?
Эта идея по расширению полномочий ЦБ по инвестированию денег ФНБ появилась после отказа от создания специального Росфинагентства. На мой взгляд, ЦБ не должен брать на себя полномочия по инвестированию средств ФНБ в крупные инфраструктурные проекты. Напомню, что принято решение о направлении до половины всех средств ФНБ в российскую экономику. Но что касается вложений ФНБ в иностранные активы, здесь, действительно, целесообразно расширить инвестиционную декларацию по сравнению с более консервативным подходом для вложения средств Резервного фонда.
Минэкономразвития объявило, что на совещании у президента принято решение о введение индикативных ставок по банковским кредитам. Как эти ставки будут формироваться?
Я это предложение не поддерживаю. Есть проблема высоких ставок кредитования для экономики. Но индикативные ставки не являются эффективным механизмом снижения кредитных ставок. Это труднореализуемый механизм, который к тому же может привести к обратному результату: объем кредитования может сократиться, если банки будут принуждаться к снижению ставок вне зависимости от оценки ими рисков конкретных заемщиков.
Какая может быть альтернатива введению индикативных ставок? Как снизить банковскую маржу?
Кредиты — особый, но товар. Цену на товары бессмысленно снижать административно-индикативной ценой. Введение индикативных ставок напоминает мне советский подход: в те времена было такое понятие — «нормирование рентабельности предприятий». В рыночной экономике это не сработает. Надо развивать конкуренцию и снижать издержки для того, чтобы цена товара уменьшалась. И не нужно забывать, что высокие ставки — это своеобразное эхо рисков развития мировой экономики. Самый уязвимый в этой ситуации класс заемщиков — предприятия малого и среднего бизнеса. Доступ к финансированию у этого сектора экономики в нашей стране очень низкий, и сейчас ситуация усугубляется. Считаю, что нужно в первую очередь предпринимать меры по снижению стоимости кредита для малого и среднего бизнеса.
Какие?
Проиллюстрирую на примере. Несколько лет назад в целях развития ипотеки правительство ввело механизм секьюритизации ипотечных кредитов с последующим рефинансированием со стороны Центробанка. Можно стандартизировать кредиты для малого и среднего бизнеса, которые поддавались бы секъюритизации. И ЦБ мог бы брать в залог соответствующие облигации при рефинансировании. Этот путь сложнее, чем введение индикативных ставок, но эффективнее. Для уменьшения маржи нужно также снижать издержки для банков, в том числе издержки по ведению отчетности, хранению бумажных архивов и пр.
Особого внимания требует проблема кредитования в регионах. Крупные банки не всегда доходят в регионы и развивают там сети, а региональные банки, как правило, маломощные. Перед Центробанком стоит важная задача: географически насытить нашу экономику банковскими услугами.
Необходима ли России 21 процентная ставка. Как быстро Россия пойдет по пути сближения ставок?
По мировым меркам 21 ставка — много. Их множество связано, прежде всего, с тем, что в России невелик объем рыночного залога государственных и корпоративных облигаций. ЦБ, чтобы развивать систему рефинансирования, был вынужден брать в залог нерыночные активы, разного рода кредиты. При этом процесс сближения ставок уже начался: они все больше унифицируются по инструментам одинаковой срочности. Искусственного сокращения количества ставок мы делать не будем, а будем развивать то, что наиболее востребовано банками. По мере развития торгуемых бумаг, которые можно принимать в залог, менее стандартные инструменты рефинансирования отомрут сами собой.
Выступая в Госдуме перед Вашим утверждением на пост главы Центробанка, Вы говорили, что необходимо расширять инструменты рефинансирования. Можете пояснить, что Вы имели в виду?
Я имела в виду расширение залоговой базы. Один из примеров, который я приводила — развитие инструментов, которые позволили бы выстроить цепочку для кредитования малого и среднего бизнеса. А также увеличение количества банков, имеющих доступ к операциям рефинансирования, но по мере улучшения надзора за ними.
Глава ВТБ Андрей Костин предложил избавиться от ставки рефинансирования и сфокусироваться на ставке репо, которая уже стала основным инструментом Банка России. Как Вы относитесь к такому мнению?
Репо по факту уже является основным инструментом. Но в обозримом будущем нам не удастся отказаться от ставки рефинансирования. Почему? К ней привязано большое число мер господдержки. На нее ориентируются компании в своих договорных отношениях. Ставка рефинансирования — элемент устоявшегося делового оборота, даже несмотря на то, что банки почти не используют ее при получении рефинансирования. Надо просто больше разъяснять истинную природу ставки рефинансирования, но прежде всего обращать внимание на ставку репо.
Получается, что ставка рефинансирования — своего рода индикативная ставка.
Да. Но надо признать, что она влияет на инфляционные ожидания. И я согласна с Андреем Костиным, что на нее надо внимательнее смотреть, оценивая последствия ее изменения.
Еще ЦБ призывают к увеличению сроков рефинансирования операций.
Банки хотят дешевых длинных денег всегда. Но не факт, что получив эти деньги, они их тут же вложат в инвестиционные проекты. Одна из функций банков — брать короткие пассивы и превращать их в длинные активы. А для того, чтобы они вкладывали в инвестиции, нужно снижать инфляцию. При высокой инфляции горизонт планирования очень короткий, он, как правило, не инвестиционный. Принимать решение о введении трехлетних инструментов рефинансирования преждевременно. Надо посмотреть, как будут работать годичные инструменты при происходящем сейчас снижении ставок на них.
На Центробанк постоянно оказывается давление. Все ждут снижения ключевых ставок Банка России. Вы готовы к этому давлению?
Давление по ставкам было, есть и будет. Главное — не поддаваться конъюнктурному давлению. Надо следовать выбранной политике. Все прекрасно знают, что ставки ЦБ — не панацея. Если бы это было так просто: снизил ставки, сразу деньги пошли в экономику и начался рост... Слишком велик риск, что снижение ставок приведет к увеличению инфляции и оттока капитала.
Насколько для Вас важно сохранить дух независимости в Центробанке?
Важно. Независимость ЦБ — не прихоть, а неотъемлемая часть экономической политики. Независимость ЦБ — отдельная экономическая величина, если хотите. Россия выбрала политику инфляционного таргетирования, которая строится на управлении инфляционными ожиданиями. А низкие инфляционные ожидания — это, по сути дела, доверие к ЦБ. Буду стремиться к тому, чтобы Банк России вел себя профессионально, в соответствии с объявленными правилами и не поддавался разного рода конъюнктурным изменениям и политическим факторам.
Насколько реален переход к инфляционному таргетированию к 2015 году? Важно соблюсти дедлайн любой ценой или возможен перенос срока?
Никаких оснований для пересмотра принятой ранее стратегии не вижу. Допускаю, что эти основания появятся потом, но сейчас их нет. Центробанк проводит политику инфляционного таргетирования, либерализацию курсообразования только 4,5 года и пока не отходил от заранее объявленных правил. Доверие, которое так важно в банковской сфере, только начало появляться. Терять его непродуктивно. Мы еще не достигли тех целей, которые заявили. России надо дожить до условий низкой инфляции, увидеть как это скажется на инвестициях и экономическом росте.
Какой Вы хотите видеть инфляцию к концу Вашего срока?
Три-четыре процента в год. Это серьезный ориентир. Подчеркну: три-четыре процента при увеличении экономического роста. Потому что, если экономика падает, то инфляция может быть и нулевой. Это не наш путь.
Россия отказалась от таргетирования курса рубля и перешла к рыночному курсообразованию. Насколько важно завершить этот переход и придерживаться его в будущем?
Важно. Если мы выбрали таргетирование инфляции, мы отказываемся от таргетирования курса. Невозможно таргетировать оба элемента. Негативные последствия таргетирования курса очевидны. Хотя сейчас действительно раздаются голоса, что надо специально ослабить рубль. Это опасные предложения. Если Центробанк начнет специально управлять курсом, при изменении внешней конъюнктуры в экономике могут произойти шоковые изменения. Это опасно. Сейчас Центробанк не задает конкретный уровень, курс движется за фундаментальными факторами. Это защищает нас от спекулятивного давления и сглаживает влияние внешних факторов. Для экономики это благо.
С другой стороны, ослабил курс рубля и сразу выполнил все указы президента. Китайский вариант использования искусственного курса юаня Вы не поддерживаете?
Китайский вариант предполагает введение ограничений на движение капитала. Для нас это путь назад. Помню, когда принималось решение о переходе к гибкому курсообразованию, было много споров и многие представители промышленности говорили, что этого делать нельзя, что это плохо скажется на российском экспорте. Сейчас видно, что опасения были преувеличены. Конечно, это не значит, что либерализация курсообразования решает все проблемы. Но либерализация лучше, чем политика искусственного управления курсом.
Минфин же уже договорился с ЦБ, что будет покупать на открытом рынке валюту и направлять в Резервный фонд нефтегазовые доходы в виде иностранной валюты. Разве это не ослабление рубля?
Это правильное решение. Оно означает не ослабление рубля, а предотвращение искусственного укрепления рубля, которое происходило при прежнем механизме пополнения резервных фондов с излишней стерилизацией денежной массы. Когда Минфин начнет покупать валюту на рынке, это уберет искусственные факторы влияния на курс.
Вы говорили уже, что намерены вмешиваться в регулирование тарифов естественных монополий, чего раньше ЦБ не делал. Как это будет происходить?
У ЦБ нет полномочий вмешиваться в установление тарифов. Но ЦБ отвечает за инфляцию, в которой сейчас есть большая немонетарная составляющая. Это не очень нормально, когда правительство сначала принимает решения по росту тарифов, а потом ужасается, почему растут процентные ставки. А Банк России просто вынужден реагировать на рост тарифов: снижая инфляционные ожидания, ЦБ повышает процентные ставки. Такого разрыва в логике допускать нельзя.
Как Вы будете вмешиваться в установление тарифов?
Буду убеждать коллег смотреть на проблему шире, участвовать в процессе выработки решений по тарифам. Я работала министром экономического развития и хорошо знаю процедуру установления тарифов. Знаю, как и в какие сроки идет дискуссия.
Отток капитала — большая проблема для России. Он постоянно увеличивается. Вы видите пути решения этой проблемы?
Очень часто под понятием отток капитала объединяют разные вещи. Одни оттоком называют отмывание доходов, полученных незаконным путем. Другие оттоком капитала называют отрицательное сальдо по капитальному счету платежного баланса. Во втором случае ничего трагичного в оттоке нет. Если у нас текущий счет положительный и при этом мы не осуществляем валютных интервенций, не управляем курсом, то баланс по счету капитальных операций будет отрицательным. С ним бороться не нужно. Бороться надо с незаконным оттоком, но вместе с Росфинмониторингом и правоохранительными органами. Важно заниматься профилактикой, чтобы через банковскую систему не выводились огромные суммы денег. Еще важно обращать внимание на приток-отток прямых инвестиций. Положительная динамика прямых инвестиций — ключевая составляющая инвестиционного климата. Теоретически на снижение оттока капитала можно повлиять повышением процентных ставок, но в этом случае вероятно еще большее замедление экономического роста. Поэтому вряд ли к таким методам нужно прибегать сегодня.
Является ли отток капитала препятствием к смягчению политики?
Нет. Но принимая решение об уровне ставок, нужно внимательно отслеживать, что происходит с движением капитала. Надо понимать, не уходят ли все деньги, которые даются дополнительно в экономику, в отток капитала. Ведь если так происходит, то получается, что деньги не работают на экономику.
Будете укреплять сектор банковского надзора?
Банковскому надзору я намерена уделять особое внимание. Базель-II и Базель-III позволят более содержательно оценивать риски, которые копятся в банковской системе. Сейчас надзор не всегда срабатывает. Это происходит в силу законодательных и иных причин. Мы будем улучшать надзор и контроль, обеспечивать его эффективность.
Есть мнение, что в России слишком много банков. Их должно быть меньше?
Банков должно быть столько, сколько необходимо для предоставления банковских услуг и конкуренции. Главное, чтобы они были здоровыми.
Можете охарактеризовать основные итоги работы Игнатьева на посту главы ЦБ?
Сергей Михайлович — профессионал высокого класса. При Игнатьеве Центробанк создал систему рефинансирования банков. Он начал переход к таргетированию инфляции и гибкому курсообразованию. Несмотря на то, что Сергей Михайлович считается очень консервативным председателем Центробанка, в 2008-2009 годах ему пришлось принять на себя огромный вызов по преодолению последствий кризиса. Например, он предложил систему беззалоговых кредитов. Это был большой риск для Банка России. Больше скажу: это был эксперимент. Решение Сергея Михайловича во многом поддержало банковскую систему.
Вы становитесь главой ЦБ в непростое время: мировая экономика не в лучшей форме. Не страшно?
Действительно, мировая экономика не в лучшей ситуации. Многие центробанки пускаются в эксперименты, долгосрочные последствия которых пока непонятны. Но застывший взгляд на вещи несет в себе риски застоя и потерю шансов на рост. Поэтому поиск того, что разумно для российской экономики с ее особенностями — это трудная задача.
Создание мегарегулятора — это тоже огромный вызов. Надо провести серьезную работу. Около 1500 нормативно-правовых актов в сфере финансовых рынков нуждаются в замене, в ревизии. Это огромный масштаб работы. Придется засучить рукава и работать. Морально к этому я готова.
Сейчас мировая экономика переживает период трансформации экономической модели. Как долго будет продолжаться такая вязкая ситуация?
К сожалению, думаю, это будет продолжаться долго. Евросоюзу, чтобы выйти на траекторию устойчивого роста, нужно провести собственные структурные реформы. А это долгий процесс. Я не думаю, что Европа обязательно должна застрять в рецессии, но высоких темпов роста, как было до кризиса 2007 года, не будет долго. Будет волатильность, турбулентность, неопределенность. И в этой внешней турбулентности России предстоит осуществить свою повестку структурных реформ, значимая часть которых относится к развитию финансового сектора.