Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 14 декабря 2018 года
Сегодня Совет директоров Банка России принял решение повысить ключевую ставку на 0,25 процентного пункта, до 7,75% годовых. Данный шаг направлен на то, чтобы ограничить масштаб инфляционных рисков в наступающем году. Чуть позже я расскажу о логике этого решения более подробно.
Второе решение, которое принято сегодня, – это возобновление регулярных покупок иностранной валюты в рамках бюджетного правила. Мы начнем эти операции с 15 января. Как мы уже отмечали ранее, отложенные покупки будут происходить постепенно, в течение нескольких лет. Решение об отложенных в 2018 году покупках валюты в рамках бюджетного правила мы будем принимать отдельно, после возобновления регулярных покупок. Все это уже учтено в нашем прогнозе.
Теперь подробнее о самом решении по ключевой ставке. На сегодняшнем заседании Совет директоров детально рассматривал аргументы как за сохранение, так и за повышение ставки.
Основной аргумент в пользу сохранения ключевой ставки – это динамика внутреннего спроса. Темпы его расширения остаются умеренными и не создают инфляционных рисков. Особенно это касается потребления. В октябре годовой рост оборота розничной торговли составил 1,9%. Руководители наших территориальных подразделений, которые регулярно принимают участие в подготовке решения по ключевой ставке, отмечают низкий спрос и неоднородность динамики потребления по регионам. Годовой рост зарплат также существенно замедлился с пиковых значений начала года.
Норма сбережения после значительного снижения в II–III кварталах в последние месяцы постепенно восстанавливается. Возобновился рост депозитов населения. Этому способствует уровень реальных процентных ставок, которые остаются привлекательными для вкладчиков. В свете этого уверенный рост розничного кредитования оказывает поддержку потребительскому спросу, но не создает инфляционных рисков. В целом модель поведения населения меняется в соответствии с нашими ожиданиями.
Но больше аргументов, которые указывают на необходимость увеличения ключевой ставки.
Какие это аргументы? Они связаны и с внешними, и с внутренними факторами.
Среди внешних факторов, во-первых, это по-прежнему ситуация и в мировой экономике в целом, и в странах с формирующимися рынками. Да, в этом квартале глобальные финансовые рынки менее волатильны, чем в августе-сентябре. Отчасти благодаря пересмотру ожиданий по денежно-кредитной политике крупнейших центральных банков. Возможно, что ее нормализация в следующем году будет происходить более медленно, чем предполагалось ранее, что снижает риски оттока капитала с развивающихся рынков. Однако важно учитывать, что пересмотр ожиданий по изменению политики ключевых центральных банков связан со снижением прогнозов темпов роста крупнейших экономик на предстоящий год. Также и текущее затишье торговых споров может оказаться не более чем временным перемирием. Для стран с формирующимися рынками это весьма чувствительные риски.
Во-вторых, есть риск возникновения избыточного предложения на рынке нефти в 2019 году. Отчасти в связи с пересмотром вниз перспектив роста глобального спроса. Но главным образом – из-за стремительного наращивания добычи в США. ОПЕК и другие страны – экспортеры нефти в начале декабря согласовали сокращение добычи на 2019 год. Но события этого года наглядно показывают, как быстро производители могут наращивать добычу сланцевой нефти при сохранении высоких цен.
Еще одним значимым внешним фактором остаются геополитические риски, как связанные непосредственно с Россией, так и затрагивающие другие страны и регионы.
В части внутренних факторов пока сохраняется неопределенность относительно того, как отреагируют цены на повышение НДС; как отразится на инфляции ослабление рубля, которое произошло в этом году; насколько все это скажется на инфляционных ожиданиях. То есть неопределенность динамики цен связана как с оценкой прямого эффекта проинфляционных факторов, так и с масштабом вторичных эффектов, которые зависят от инфляционных ожиданий.
Так, в базовом сценарии мы исходим из того, что вклад повышения НДС в инфляцию составит около 1 процентного пункта. Но при этом интервал возможных оценок этого вклада весьма широк – от 0,6 до 1,5 процентного пункта.
Масштаб вторичных эффектов оценить еще сложнее. Даже временное ускорение роста цен повышает инфляционные ожидания и населения, и предприятий. Мы это наглядно наблюдали на примере резкого роста цен на бензин в мае-июне этого года. Цена бензина во втором полугодии остается стабильной. Но опросы по-прежнему показывают высокую обеспокоенность населения удорожанием бензина.
Инфляционные ожидания остаются незаякоренными. А это означает высокую вероятность их повышения в ответ на рост цен из-за увеличения НДС. Поэтому мы не можем рассматривать изменение НДС исключительно как разовый фактор.
Повышенные инфляционные ожидания могут изменить потребительское поведение, уменьшить стимулы к сбережениям. В этих условиях у предприятий появится возможность повышать отпускные цены даже тогда, когда действие разовых факторов закончится. Если начнет раскручиваться такая спираль, то инфляционное давление будет нарастать, а инфляция может на продолжительное время закрепиться существенно выше нашей цели 4%. В этом случае потребуется значительное и продолжительное ужесточение денежно-кредитной политики.
Наша задача – максимально снизить риски реализации такого сценария. Кроме того, по итогам 2018 года инфляция сложится вблизи 4%. То есть в следующий год мы входим без запаса по уровню инфляции, который был ранее, а также с прогнозом существенного повышения инфляции в следующем году. Поэтому мы повышаем ключевую ставку. Сейчас, в условиях повышенных рисков, особенно важно действовать с упреждением. Такой подход отражает один из важнейших принципов политики таргетирования инфляции.
Мы ожидаем, что опережающая реакция денежно-кредитной политики позволит ограничить вторичные эффекты и обеспечить снижение инфляции после ее временного повышения. Мы допускаем, что на пике, в марте-апреле, годовая инфляция может превысить 5,5% или даже достичь 6%. После ускорения в I квартале 2019 года инфляция будет замедляться. Если мы ограничим масштаб вторичных эффектов, то с II–III квартала 2019 года квартальный рост цен с поправкой на сезонность составит 1 п.п., т.е. будет соответствовать 4% инфляции в пересчете на год. Следы влияния разовых факторов на годовую инфляцию окончательно исчезнут через год, в I квартале 2020 года.
Теперь несколько слов об экономике и прогнозе. Темпы экономического роста сохраняются вблизи потенциальных. Безработица остается на низком уровне, близком к естественному. При этом мы по-прежнему отмечаем неоднородность в динамике отдельных показателей экономической активности.
Что касается прогноза – он существенно не изменился. Учитывая ситуацию на мировом рынке энергоносителей в последние месяцы, мы несколько пересмотрели вниз траекторию цены на нефть в базовом сценарии. Мы теперь закладываем более быстрое снижение цен на нефть в 2019 году, предполагая, что средняя за год цена на нефть составит 55 долларов США за баррель (вместо 63 долларов США за баррель ранее). Далее – в 2020–2021 годах – она останется в среднем на этом уровне. Мы сохраняем консервативный подход к выбору предпосылок по нефти. И те колебания цен на нефть, которые мы видим в IV квартале (от 85 до 58 долларов США за баррель), показывают, насколько это остается оправданным.
Учитывая действие бюджетного правила, влияние изменения цен на нефть на экономический рост будет ограниченным. Поэтому мы сохраняем прогноз темпов роста ВВП в 1,2–1,7% в 2019 году с возможным повышением до 2–3% в 2021 году по мере реализации Правительством запланированных структурных мер.
Изменение предпосылок по нефти более существенно влияет на наш прогноз платежного баланса. Сальдо текущего счета мы теперь прогнозируем в размере 71 млрд долларов США в 2019 году (по сравнению с 95 млрд долларов США в октябре). Сальдо финансового счета по частному сектору также несколько снижено – до 20 млрд долларов США, по сравнению с 25 млрд долларов США в октябре.
У многих возникает вопрос: почему в следующем году сальдо финансового счета по частному сектору составит 20 млрд долларов США, если в этом году оно прогнозируется на уровне 67 млрд долларов США?
Помимо снижения цен на нефть, причина этого – приостановка и затем возобновление Банком России покупок иностранной валюты на рынке в рамках бюджетного правила. Положительному сальдо текущего счета платежного баланса соответствует либо накопление государственных валютных резервов, либо вывоз капитала.
Это хорошо видно по динамике платежного баланса в этом году. В первом полугодии этого года текущий счет составлял 49 млрд долларов США, накопление валютных резервов – 31 млрд долларов США, а чистый вывоз капитала частным сектором – 13 млрд долларов США. По итогам второго полугодия, когда мы приостановили покупки валюты в рамках бюджетного правила, это соотношение перевернулось. При текущем счете 63 млрд долларов США мы ожидаем вывоз капитала 54 млрд долларов США и накопление валютных резервов – лишь 8 млрд долларов США.
При этом вывоз капитала частного сектора – это или погашение иностранных обязательств, или накопление иностранных активов, в том числе в форме иностранной валюты на счетах в зарубежных банках. Поэтому во втором полугодии, когда накопление государственных резервов приостановилось, значительная часть экспортной выручки если не была направлена на снижение внешней задолженности, то в конечном итоге осела на счетах банков в виде дополнительной валютной ликвидности. Именно поэтому, кстати, мы видели такую достаточно сдержанную реакцию валютного курса на приостановку покупок. Рынок, по сути, продолжал ожидать их возобновления и накапливал активы.
В следующем году в нашем базовом сценарии мы вернемся к ситуации 2017–2018 годов, когда значительная часть нефтяных доходов будет использована для пополнения международных резервов, а вывоз капитала частным сектором снизится. Отмечу, что в этой логике мы не должны увидеть значительной реакции сальдо текущего счета и валютного курса на возобновление покупок.
В заключение хочу повторить, что Банк России будет оценивать целесообразность дальнейшего повышения ключевой ставки, принимая во внимание динамику инфляции и экономики относительно прогноза, а также учитывая риски со стороны внешних условий и реакции на них финансовых рынков.
В текущих условиях нам очень важно сохранять консервативный подход в оценке рисков и проведении денежно-кредитной политики. Инфляция находится вблизи 4%. Более того, уже со второй половины 2017 года она не превышала этого уровня. Увеличение инфляции в начале следующего года будет вызвано разовыми факторами, но для того, чтобы ограничить их негативные эффекты и обеспечить быстрое возвращение инфляции к 4%, принципиальным является оперативная реакция денежно-кредитной политики. Последовательная и консервативная денежно-кредитная политика позволит ограничить инфляционные риски и реакцию инфляционных ожиданий. Это создаст условия для смягчения денежно-кредитной политики в конце 2019 – начале 2020 года, если ситуация будет развиваться в соответствии с нашим базовым прогнозом.
Перед тем как перейти к ответам на ваши вопросы, дополнительно коснусь тех изменений, которые мы планируем внести с марта 2019 года в части публикации информации по итогам решений по ключевой ставке. Во-первых, мы планируем включать таблицу с обновленным прогнозом в пресс-релиз по ключевой ставке по итогам опорных заседаний Совета директоров. Во-вторых, мы будем публиковать Доклад о денежно-кредитной политике через неделю после заседания Совета директоров. Это позволит более полно отражать в нем логику принятого решения.
Сессия вопросов и ответов для СМИ
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Эльвира Сахипзадовна, ЦБ в данном пресс-релизе вновь сохранил жесткий сигнал о возможности дальнейшего повышения ключевой ставки, предварительно в сентябре убрав сигнал о периоде возврата к нейтральной денежной политике. Можно ли расценивать данный сигнал как начало цикла повышения ключевой ставки?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Нет. Так нельзя расценивать, потому что традиционно цикл повышения ставок или цикл ужесточения ставок связывают с тем, чтобы охладить перегретый спрос. У нас нет такой ситуации. Мы действуем упредительным способом, реагируя на те инфляционные риски, которые мы видим, и вероятность реализации которых возросла. И на будущее мы рассматриваем разные варианты наших действий в зависимости от ситуации.
ВОПРОС (агентство «Блумберг»):
Вы повышали ставку в сентябре, и тогда вы тоже это объясняли ускорившейся инфляцией. Можно ли говорить, что повышение ставки недостаточно сработало, так скажем? И тогда говорили, что 6% как риск по инфляции – из-за того, что санкции могут быть. Означает ли это второе повышение ставки, что инфляция может быть больше 6%, то есть в самых неблагоприятных ваших сценариях? И еще интересно: учитывали вы фактор повышения давления на рубль из-за возобновления покупок валюты при повышении ставки? Это первый вопрос.
И позвольте второй вопрос по покупкам валюты. Вы сказали, что решение о возобновлении покупок, отложенных в 2018 году покупок валюты, вы будете принимать это решение после, в январе. А вообще, можете сказать, какие варианты стратегии вот этих покупок валюты существуют? То есть это будет какая-то формула или это будет в зависимости от рынка? То есть как вы предполагаете – какие могут быть сценарии по отложенным покупкам?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы действительно рассматриваем как возможный пик инфляции март–апрель, прежде всего в связи с повышением НДС. И в пике мы рассматриваем как основной сценарий, что инфляция будет больше 5,5%, может быть около 6%, плюс-минус.
Что касается того, как изменилась ситуация по сравнению с сентябрем. Действительно, произошли некоторые изменения и на рынке нефти, вы все это видели, и ситуация на развивающихся рынках. С одной стороны, кажется, что, наоборот, рынки успокоились, потому что ожидают более медленных темпов нормализации денежно-кредитной политики в США, но тем не менее эти ожидания – это реакция в том числе на снижение прогнозов по мировой экономике. Это существенный фактор, и я еще раз хочу подчеркнуть: существенный риск для развивающихся рынков.
Мы в прогнозе учитывали, безусловно, возобновление покупок, но при принятии решения это не было основным фактором, значимым фактором. Я остановилась на тех факторах, которые мы учитывали.
Что касается отложенных покупок. Мы это решение точно будем принимать после возобновления регулярных покупок, после 15 января, пока не можем сказать когда. Мы должны будем посмотреть на то, как развивается ситуация, и оценить влияние того, как на рынке скажется возобновление наших регулярных покупок, хотя мы сейчас думаем, что такое влияние не будет значимым. И будем обсуждать стратегию.
Что касается этой стратегии, точно мы будем эти покупки отложенные компенсировать в течение длительного периода времени, нескольких лет. Мы предполагаем делать это плавно – скорее всего, равномерно. И еще раз: решение о возобновлении покупок будет приниматься вне зависимости от уровня курса.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Эльвира Сахипзадовна, скажите, пожалуйста, изменилось ли ваше видение темпов роста кредитования экономики в связи с корректировкой некоторых прогнозов? И как-то поменялось в альтернативных сценариях видение цен на нефть соответственно?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
В альтернативных сценариях цены на нефть остались теми же самыми: 75 долларов – сценарий с высокими ценами и 35 долларов –рисковый сценарий. Что касается темпов кредитования экономики, небольшая коррекция на 2018 год в оценках того, что сейчас происходит, на 1 процентный пункт пониже. На 2019, 2020 и 2021 годы мы не меняли, и в целом кредитную активность мы оцениваем как нормальную, адекватную темпам восстановления экономики.
ВОПРОС (РБК):
В конце ноября, когда вы говорили о возобновлении закупок валюты, у вас звучала дата 2021 год, что именно до этого момента как минимум вы будете ее закупать. Скажите, 2021 год остался как ориентир или нет? Потому что сейчас в релизе просто говорится про ближайшие несколько лет без уточнения.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы, когда готовили свой основной документ – Основные направления денежно-кредитной политики на три года вперед, мы действительно рассматривали компенсацию отложенных покупок в течение трех лет, до конца 2021 года, как некоторую расчетную модель. И это возможный вариант, но точно сказать – это до конца 2021 года, либо чуть раньше, либо чуть позже – мы сможем после того, как оценим все факторы.
Но еще раз: мы исходим из того, что этот период времени будет достаточно длинным. Достаточно длинным – действительно, несколько лет, может быть три года. Просто мы не можем сейчас окончательно сказать, что именно три года.
ВОПРОС (сетевое издание «56 Медиа», Оренбург):
Можно ли говорить о том, что эффект от изменения ключевой ставки достигнет разных регионов России в разное время? Условно говоря, цены в Москве отреагируют на это быстрее, чем цены в Оренбурге. Если да, то учитываются ли такие процессы региональных лагов в принятии решений об изменении ставки?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы, когда принимаем решение о ставке, конечно, опираемся на общенациональную тенденцию, на общенациональные показатели. Но при этом учитываем и региональную динамику. Поэтому уже некоторое время назад ввели практику приглашать обязательно для участия в Совете директоров руководителей наших территориальных подразделений. Они очень подробно рассказывают о ситуации в экономике, что происходит с инфляцией, инфляционными ожиданиями. Это очень важная для нас информация. И при этом мы, конечно, понимаем, что наше решение (решение о ключевой ставке, об ее изменениях) транслируется в регионах по-разному, с разным лагом, как правильно было сказано, – в зависимости от того, какая структура финансовых рынков, какая структура и в какой ситуации находится реальный сектор экономики, от степени развитости конкуренции на этих рынках, от того, какая инфляция, инфляционные ожидания, те или иные разовые факторы.
Вот, например, в Оренбургской области, где достаточно развито сельское хозяйство, инфляция в целом находилась некоторое время ниже среднего по России – благодаря в том числе хорошему урожаю. Сейчас она подтягивается к среднему российскому. Поэтому такие, конечно, факторы есть, и поэтому в регионах наши решения проявляются по-разному. Но еще раз подчеркну: анализируя, учитывая, осуществляя мониторинг региональной экономики, регионального развития, мы, конечно, принимаем единое решение по денежно-кредитной политике, которое действует на всю страну, и опираемся на общенациональные тенденции.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Первый вопрос у меня: не видит ли сейчас ЦБ необходимости возобновления операций валютного рефинансирования, в частности валютного РЕПО? И ожидаете ли вы рост спроса на этот инструмент со стороны банков?
А второй вопрос касается не столько денежной, но все же кредитной политики. ЦБ давал деньги ВЭБу на санацию «ГЛОБЭКС» и Связь-Банка – 212 млрд рублей. Сейчас ВЭБ предлагает Связь-Банк передать Промсвязьбанку, на базе которого строится банк для ОПК, и предлагает эти средства конвертировать в субординированный инструмент, который может зачитываться в капитале. Как ЦБ на это смотрит? Готов ли он пойти на конвертацию такую и как вообще смотрит на передачу Связь-Банка Промсвязьбанку?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
С точки зрения валютного рефинансирования этот инструмент у нас всегда есть [на тот случай], если он понадобится, но сейчас мы не видим его востребованности. Ситуация с валютной ликвидностью абсолютно нормальная, и никаких признаков повышения спроса в ближайшее время мы не видим. Но еще раз повторю: такой инструмент у нас есть. Если будет необходимость, он будет задействован.
Что касается второго вопроса, эта тема сейчас обсуждается вместе с ВЭБом. Действительно, ВЭБ вышел с предложением передать банк в Промсвязьбанк. Мы обсуждаем детали этого процесса. Также вышел, естественно, с предложением по конвертации в субординированные инструменты того кредита – это находится в процессе обсуждения.
ВОПРОС (газета «Коммерсант»):
Это уже, насколько я понимаю, третье заседание Совета директоров, решение которого не угадали большинство аналитиков. А в ходе обсуждения Совет директоров ЦБ в целом как-то учитывает действующие прогнозы аналитиков и угадывание/неугадывание этой темы? Это вам важно для принятия решения или нет?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы, когда обсуждаем вопросы по ставке, естественно, смотрим и на прогнозы аналитиков. Наш Департамент денежно-кредитной политики готовит такой обзор. И по аналитикам, кстати, я бы не сказала, что не угадали. Мнения аналитиков почти поровну разделились. По разным вопросам по-разному, тем не менее почти поровну.
Кстати, рынки больше ожидали повышения ставок. Что для нас очень важно. Нам бы совсем не хотелось, чтобы аналитики, конечно, действовали по принципу «угадать – не угадать решение Центрального банка». Мы бы больше хотели, чтобы аналитики понимали логику принятия нами решения, те факторы, которые мы учитываем, и считаем очень важным и дальше проводить политику прозрачности, улучшения наших коммуникаций, для того чтобы и аналитики больше понимали логику принятия решений.
ВОПРОС (агентство «Блумберг»):
Можете прокомментировать понижение прогноза по нефти в следующем году? Вы уже упомянули, что одной из причин была волатильность последних месяцев. Но все-таки вы понизили прогноз уже после того, как ОПЕК приняла решение о новом сокращении на следующий год. Правильно я понимаю, что вы не так сильно верите в силу этого соглашения и что, несмотря на него, все равно цена на нефть будет снижаться?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы видим риски понижения цен на нефть, связанные с факторами спроса и предложения. Спрос связан с динамикой мировой экономики. Мы, кстати, видим, как постепенно прогнозы роста мировой экономики снижаются.
И второй важный фактор – рост сланцевой добычи в США, который превзошел ожидания многих, а соглашение ОПЕК+ позволяет ограничивать эти риски, но не устраняет их. Поэтому мы несколько понизили прогноз цен на нефть.
ВОПРОС (агентство «Рейтер»):
Некоторые аналитики все-таки надеются, что Банк России возобновит регулярные покупки валюты с января не в полном объеме, наполовину, – или кто как, по ситуации. Вот можете это как-то прокомментировать.
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Нет, мы предполагаем возобновить покупки в полном объеме.
ВОПРОС (газета «The Wall Street Journal»):
Что должно поменяться во внешней конъюнктуре, чтобы вы изменили свой консервативный подход денежно-кредитной политики?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я думаю, что мы долго будем оставаться с консервативным подходом денежно-кредитной политики. И здесь не вопрос о том, как что-то поменяется на внешних рынках или мы переоценим ситуацию на внешнем рынке.
В принципе мы страна с очень молодым режимом инфляционного таргетирования. И конечно, нужно иметь доверие к тому, что инфляция всегда будет под контролем. Я уже сказала, что мы с середины 2017 года живем в условиях ниже нашего таргета, но по историческим меркам это очень небольшое время. И инфляционные ожидания не заякорены.
Даже, скорее, на ваш вопрос можно ответить, что мы будем чуть менее консервативными, если мы увидим, что инфляционные ожидания стали заякоренными.
ВОПРОС (телеканал «Россия 24»):
У меня два вопроса. Первый. Возможные санкции, о которых говорится, сегодня насколько принимаются Центробанком во внимание при принятии тех или иных решений?
И второй вопрос. Сегодня активно ходят слухи о возможной продаже АЛЬФА-БАНКА. Насколько вообще вы видите сегодня тенденцию к огосударствлению банковского сектора?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается санкционных рисков, геополитических рисков, мы, конечно, принимаем это во внимание как один из значимых факторов при прогнозировании роста экономики, развития экономики.
Но хочу сказать, что в целом экономика адаптируется к этим санкциям. И мы видим, что и темпы роста сейчас близки к потенциальным.
Поэтому да, фактор, конечно, учитываем. Его нельзя не учитывать. Но он имеет ограниченное действие.
Что касается тенденции огосударствления банковской системы, многие связывают эту тенденцию с принятием нами решения о санации крупных банков. Действительно, произошло временное увеличение доли государственных банков, хотя в целом она изначально у нас достаточно высокая.
И я только могу повторить наше стремление, нашу политику, что, как только будем готовы, как можно быстрее будем выводить эти банки санированные на рынок. Мы заинтересованы в том, чтобы активно развивались наши частные банки. Частные, государственные, крупные, малые – главное, чтобы они были финансово устойчивы. Наша единственная забота – чтобы они были финансово устойчивы и надежно защищали права кредиторов и вкладчиков.
ВОПРОС (агентство «РИА Новости»):
Эльвира Сахипзадовна, а сохранил ли ЦБ оценку долгосрочной равновесной ключевой ставки? Раньше она составляла 6–7%.
И второй вопрос. Подсчитал ли эффект ослабления рубля на инфляцию по итогам 2018 года?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Оценку нашей долгосрочной нейтральной ставки мы не меняли. Я еще раз оговорюсь: нейтральная ставка – это, вообще, очень условная, тяжело считаемая, плохо рассчитываемая величина.
Что касается эффекта ослабления, произошедшего в 2018 году, ослабления курса валюты на инфляцию, да, мы посчитали. По нашей оценке, такой эффект в годовом выражении составляет около 0,9 процентных пункта.
ВОПРОС (агентство «Рейтер»):
У меня два вопроса. Первый. Продолжение возобновления покупок валюты. Скажите, пожалуйста, планируется ли менять формулу, по которой будет покупаться валюта, или вы будете действовать так же, как было определено.
И второй вопрос связан с американо-китайской торговой войной. Недавно было заключено перемирие. Насколько вы видите этот тренд устойчивым? И каким образом вы закладываете это в ваше ожидание по рынку, российской экономике и ДКП на будущий год?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
По регулярным покупкам мы никак не собираемся менять формулу. Как она была, так и останется.
Что касается экономических взаимоотношений Соединенных Штатов Америки и Китая и торговых войн, рисков торговых войн, это существенный риск для мировой экономики, конечно, торговые войны. Поэтому мы здесь надеемся, что то перемирие, которое достигнуто, будет устойчивым, но риски тем не менее есть. И эти риски со стороны темпов роста мировой экономики мы учитываем в нашем прогнозе.
ВОПРОС (агентство «Интерфакс»):
Эльвира Сахипзадовна, оставляет ли ЦБ за собой право приостановить регулярные покупки валюты вновь или, может быть, отложить уже реализацию отложенных покупок валюты в случае усиления волатильности на рынке, может быть, в силу тех же самых санкций?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы стали рассматривать приостановление таких покупок валюты на рынке в рамках бюджетного правила как один из инструментов, который мы можем применять, если возникают риски финансовой стабильности, действительно. Но это не обязательно, что, если возникли риски финансовой стабильности, мы будем применять именно этот инструмент, потому что у нас есть и ряд других инструментов. И в зависимости от ситуации будем действовать. Сейчас таких рисков мы не видим.
ВОПРОС (агентство ТАСС):
Ранее сообщалось, что регулятор не исключает в декабре обсуждения мер охлаждения роста необеспеченного потребительского кредитования. Сейчас вы видите эти риски. И будете ли как-то на это смотреть, чтобы пожестче все сделать?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Да, действительно, необеспеченное потребительское кредитование растет достаточно высокими темпами. Мы ввели регулирующие меры с начала сентября. Пока эффект трех месяцев не очень большой. И через какое-то время я не исключаю, что мы вернемся к обсуждению этого вопроса снова.
Темпы роста потребительского необеспеченного кредитования в целом не ускоряются, но они и не замедляются. Мы будем смотреть за этой ситуацией, мониторить. Еще раз: не исключаем того, что мы вернемся к этому вопросу.
ВОПРОС (агентство «Блумберг»):
У меня вопрос в продолжение вопроса коллеги про АЛЬФА-БАНК. А вы могли бы согласовать (речь идет не о санации нездорового банка) покупку эффективного крупнейшего частного банка России государственным банком?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Я на этот вопрос отвечу следующим образом. Мы поддержали подход ФАС, инициативу ФАС о том, чтобы ограничить право госбанков покупать частные банки.