Заявление Председателя Банка России Эльвиры Набиуллиной по итогам заседания Совета директоров 11 июня 2021 года
Добрый день!
Сегодня мы приняли решение повысить ключевую ставку на 50 базисных пунктов, до 5,50% годовых.
Инфляционное давление заметно усилилось. Это требует от нас продолжения активных действий для обеспечения ценовой стабильности. Мы видим необходимость дальнейшего повышения ключевой ставки на ближайших заседаниях.
Остановлюсь подробнее на факторах сегодняшнего решения.
Первое. Российская экономика вернется к докризисному уровню уже в этом квартале. В первом полугодии она растет быстрее, чем мы закладывали в апрельский прогноз. Уже сейчас, если не учитывать ограничения на добычу нефти и международные пассажирские перевозки, выпуск в большинстве базовых отраслей не просто вернулся к уровню конца 2019 года, но и превысил его. Россия входит в группу стран, которые первыми достигнут допандемического уровня выпуска.
Текущая ситуация во многих отраслях экономики — это опережающий рост спроса по сравнению с возможностями расширения предложения. Компаниям требуется время, чтобы ввести в строй новые мощности, нанять и обучить персонал.
При этом спрос растет как внутри страны, так и за рубежом. В основе усиления внешнего спроса лежит более быстрое восстановление мировой экономики и торговли, чем ожидалось ранее. Основные причины — это снижение эпидемических рисков на фоне вакцинации и крайне мягкая денежно-кредитная и бюджетная политика в ведущих странах.
На совокупный спрос влияют и повышенные темпы роста запасов сырья и комплектующих. Во-первых, компании восполняют снижение запасов во время пандемии, в период разрыва логистических цепочек. Во-вторых, в свете опыта прошлого года компании стремятся к более высокому уровню запасов, чтобы защититься от возможных перебоев поставок в будущем, а также от дальнейшего повышения цен. Это происходит не по узкой группе товаров, а по широкому кругу производственных цепочек.
Меняется и структура спроса, что связано с изменениями в образе жизни людей вследствие пандемии. Пока неясно, насколько этот процесс устойчив и как долго продлится. Но видно, что это порождает узкие места на стороне предложения. Например, в условиях удаленной работы и учебы резко возросли потребности в средствах телекоммуникации, что значительно увеличило спрос на микросхемы. Или онлайн-заказы требуют гораздо большего количества упаковочных материалов. Рост спроса на недвижимость отчасти связан со стремлением обеспечить комфорт при работе из дома. Стараясь поддержать экономику, многие страны расширяют инфраструктурные проекты, и это тоже влияет на повышение спроса на стройматериалы, металлы.
Предприятиям пока сложно оценить, какая часть повышенного спроса временная, а какая — устойчивая. Им нужно время для принятия решений об инвестировании в новые производственные мощности. Более того, эти решения могут откладываться из-за масштабных изменений, касающихся регулирования выбросов парниковых газов и корпоративного налогообложения. Эти трансформации могут существенно изменить экономику целого ряда отраслей и отдачу на инвестиции в них. Такая неопределенность способна затормозить расширение мощностей в мире. В этих условиях совокупное предложение будет менее эластичным, даже на среднесрочном горизонте менее гибко реагировать на рост спроса, чем это было в прошлые годы.
Все эти факторы в совокупности, включая стимулирующую денежно-кредитную и бюджетную политику в крупных экономиках, усиливают риск того, что ускорение инфляции не только у нас, но и в большинстве других стран имеет более устойчивую природу, чем представлялось на первый взгляд.
В российской экономике спрос демонстрирует динамичный и устойчивый рост. Особенно он заметен в сегменте непродовольственных товаров. Люди продолжают активно покупать бытовую технику, стройматериалы, мебель. Яркое свидетельство роста внутреннего спроса — динамика реализации автомобилей. В последние месяцы объемы продаж превышают уровень 2018 года, который был лучшим с 2014 года. Существенно увеличились продажи квартир. Для финансирования этих крупных покупок люди используют сбережения, включая средства, сэкономленные из-за ограничений на внешний туризм, активно берут кредиты. В сфере услуг восстановление пока не завершилось, но преимущественно из-за сохранившихся противопандемических ограничений.
Спрос на рабочую силу восстанавливается, в некоторых отраслях даже отмечается ее дефицит. Это связано как с закрытыми границами для трудовых мигрантов, так и с расширением потребностей отдельных отраслей в найме свыше допандемического уровня. Годовой темп роста номинальной зарплаты сохраняется в диапазоне последних лет.
Мягкая денежно-кредитная политика была необходима, чтобы обеспечить более быстрое возвращение спроса к его допандемическому уровню, восстановить объем выпуска. Когда восстановление уже завершено, предложение не успевает за дальнейшим стремительным расширением спроса. И сохранение стимулирующей денежно-кредитной политики не столько будет способствовать расширению выпуска, сколько все в большей мере подпитывать рост цен.
С этим напрямую связан второй фактор нашего сегодняшнего решения. Инфляция вызывает все большее беспокойство. В мае годовые темпы прироста цен достигли 6%, что значительно выше целевого уровня. Текущее инфляционное давление повысилось. Так, средний за последние три месяца (с марта по май) месячный рост цен с поправкой на сезонность достиг максимума с января 2016 года. Похожие тенденции видны и по другим показателям ценовой динамики, которые мы рассматриваем.
Списывать этот повышенный рост цен исключительно на влияние временных факторов со стороны предложения, в частности динамику мировых цен, представляется ошибочным. Напомню, что эта интерпретация была основной, когда цены ускорились в IV квартале прошлого года. Действительно, в тот момент сохранялись сомнения в устойчивости восстановления спроса в условиях продолжавшейся пандемии. Но уже тогда мы высказывали опасения, что вызванный этими внешними шоками рост инфляционных ожиданий может превратить разовые проинфляционные факторы в устойчивые. Сейчас же мы видим, что в последние месяцы проинфляционное влияние спроса стало преобладающим.
Принципиальное отличие так называемой инфляции издержек от инфляции спроса состоит в том, как это влияет на физические объемы потребления. В случае инфляции издержек, то есть шока со стороны предложения, цены растут, но потребители в ответ на это вынуждены сокращать покупки. Предприятия способны только отчасти переложить свои издержки в цены, так как спрос ограничен. Если же растут и цены, и объемы продаж (а именно такую картину мы сейчас видим в очень многих сегментах рынка), это значит, что расширение спроса с лихвой перекрывает вклад факторов предложения. И значит, мы имеем дело с инфляцией спроса.
И наконец, повышенные инфляционные ожидания действительно вносят существенный вклад в инфляцию. В ожидании роста цен потребители готовы покупать раньше, чем планировали. Таким образом, при незаякоренных ожиданиях даже временные всплески цен могут приобрести более устойчивый характер.
Чем опасно ускорение инфляции? Компаниям сложнее следовать бизнес-планам, прогнозировать финансовые потоки, страховаться от волатильности. Но сильнее всего инфляция бьет по наименее защищенным гражданам. Семьи с низкими доходами тратят все большую часть средств на товары первой необходимости. Высокая инфляция усиливает неравенство, снижает социальную защищенность, ухудшает положение большинства семей. Поэтому наша главная задача — как можно быстрее нормализовать темпы прироста цен, сбив инфляционные ожидания и не позволяя раскручиваться инфляционной спирали.
По нашим оценкам, по итогам этого года инфляция будет выше, чем мы прогнозировали в апреле, но ниже, чем ее текущий уровень. Из-за высокой базы первой половины этого года возвращение годовой инфляции к цели произойдет лишь во второй половине следующего года.
Третье. Денежно-кредитные условия пока остаются мягкими. Ставки по кредитам и депозитам являются низкими в сравнении с текущей и ожидаемой инфляцией. Решения о повышении ключевой ставки в марте и апреле еще не полностью учтены в банковских ставках.
Кредитные и депозитные ставки банков тесно связаны с доходностью государственных облигаций, ОФЗ. Для банков ОФЗ — это безрисковый рублевый актив, и ценообразование всех остальных рублевых банковских продуктов привязано к ним. При этом доходности ОФЗ на различные сроки меняются вместе с ключевой ставкой, но в разной степени.
В наибольшей мере ключевая ставка воздействует на доходности краткосрочных ОФЗ, до двух-трех лет. Эти доходности значительно возросли за последние два месяца. Они будут влиять на стоимость краткосрочных кредитов, а также на депозитные ставки, которые уже начали повышаться.
А вот доходности долгосрочных ОФЗ в основном определяются долгосрочными ожиданиями по инфляции, оценкой устойчивости макроэкономической политики и внешними условиями. При этом именно от них зависит стоимость долгосрочного финансирования для инвестиционных проектов, а также ставки по ипотечным кредитам. Проводя денежно-кредитную политику, направленную на стабилизацию инфляции, повышая ключевую ставку, чтобы этого добиться, Банк России ограничивает рост долгосрочных ставок в экономике. И это очень хорошо видно по опыту этого квартала: несмотря на произошедшие три повышения ключевой ставки с марта этого года (суммарно на 125 базисных пунктов), доходности длинных ОФЗ сегодня примерно на том же уровне, на котором они были в конце марта.
Что касается темпов роста кредитования, они остаются высокими в корпоративном и особенно в розничном сегменте. Так, ипотека растет более чем на 25% год к году. Розничные кредиты дополнительно разогревают потребительский спрос. Определенное беспокойство у нас вызывает также тот факт, что рост кредитования происходит за счет кредитов заемщикам с высокой долговой нагрузкой. В этой связи мы с 1 июля возвращаем макропруденциальные надбавки по необеспеченным кредитам на допандемический уровень. А с августа — и по ипотечным кредитам с низким первоначальным взносом и высоким показателем долговой нагрузки заемщика. Банк России будет готов и дальше увеличивать макропруденциальные надбавки для предотвращения накопления системных рисков и обеспечения финансовой стабильности.
Со времени нашего апрельского заседания баланс рисков еще больше сместился в сторону проинфляционных.
Главным риском остается закрепление инфляционных ожиданий на повышенных уровнях как реакция на повышенную инфляцию и низкие ставки. Это подталкивает людей больше тратить сегодня и меньше сберегать на завтра, опасаясь роста цен в будущем. Из-за этого цены растут еще быстрее.
Дезинфляционные риски выражены слабее. Они связаны, во-первых, с более быстрым открытием границ. В этом случае часть внутреннего спроса перейдет в импорт услуг туризма, ослабив давление на цены со стороны внутреннего спроса. Во-вторых, если ситуация с пандемией будет ухудшаться, что зависит от темпов вакцинации и распространения новых штаммов, то это приведет к более медленному росту мировой экономики. В-третьих, замедлению инфляции может способствовать более высокий урожай.
Что касается перспектив денежно-кредитной политики, мы готовы к дальнейшим активным действиям, необходимым для возвращения инфляции к цели. Как я уже сказала, Совет директоров видит необходимость повышения ставки на ближайших заседаниях. Мы будем выбирать масштаб и темп повышения ставки, исходя из нашей оценки уровня устойчивого инфляционного давления, сроков нормализации инфляционных ожиданий, а также прогноза дальнейшей динамики совокупного спроса и предложения. Наша денежно-кредитная политика обеспечит возвращение годовой инфляции к цели вблизи 4% во второй половине 2022 года.
Благодарю за внимание!
Сессия вопросов и ответов
Вопрос (агентство Reuters):
Какую сейчас инфляцию ждет регулятор по итогам 2021 года с учетом фактических данных за май? И изменились ли оценки средней ключевой ставки на этот год? Возможно, ЦБ видит более ранний переход в область жесткой политики?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Как я уже сказала, по итогам 2021 года мы ждем инфляцию ниже текущего уровня годовой инфляции. Но, видимо, она будет выше того диапазона прогноза инфляции на 2021 год, который мы давали в апреле. Но уточненный прогноз цифровой мы дадим в июле, у нас будет опорное заседание. И мы, конечно, все наши прогнозы уточним.
Что касается оценки средней ключевой ставки на этот год, мы также будем ее уточнять в прогнозе, но, видимо, она будет чуть выше, чем в предыдущем прогнозе.
И что касается жесткой политики. Мы не исключаем перехода к умеренно жесткой политике. Мы и раньше не исключали, но вероятность, на наш взгляд, сейчас возросла, хотя это не является неизбежным. Все будет зависеть от того, какая будет динамика экономики и инфляции, инфляционных ожиданий.
Вопрос (агентство ТАСС):
Не могли бы вы прокомментировать озвученное изменение в программе льготной ипотеки? Согласны ли вы с новыми условиями? И возможно ли то, что это продление приведет к возникновению рисков пузыря на ипотечном рынке?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы действительно очень долго обсуждали, как трансформировать льготную ипотеку. И то решение, которое сейчас предложено, на наш взгляд, очень взвешенное. К чему это приведет? Это приведет, конечно, с одной стороны, к тому, что вот этот эффект на цены, на ажиотажный спрос будет меньше, будет некоторое охлаждение.
Это означает выход из той программы, которая рассматривалась как антикризисная. На наш взгляд, еще раз повторю, как антикризисная программа льготная ипотека была очень и очень эффективной, но надо постепенно и вовремя из нее выходить. Понятно, что нельзя это сделать резко, потому что это может привести к резкому изменению условий, изменению спроса, уже и так немного перегретого.
Но, тем не менее, например, снижение предельной величины кредита до 3 млн рублей, на наш взгляд, сократит объемы, сократит ажиотажный спрос в крупнейших городах. Вы помните, мы сначала предлагали региональный принцип — выбрать регионы. Но мы прекрасно понимаем, что внутри регионов тоже ситуация очень разная: цены могут расти очень быстро в крупных центрах, в областных центрах, а в небольших городах это может не происходить, и там может быть недостаточный спрос. Рынок этот очень локальный. И поэтому как раз регулирование через предельный объем льготного кредита, на наш взгляд, это очень правильно.
И повышение льготной ставки до 7%, тем не менее, будет приближать ставку к рыночному уровню, что тоже очень важно. И также важно в этом решении, что будут расширяться меры адресной поддержки для молодых семей. Это также позволит поддерживать рынок ипотеки.
Мы со своей стороны будем очень внимательно смотреть за качеством ипотечных кредитов, за стандартами кредитования и по мере необходимости, если нужно, применять меры макропруденциального регулирования для того, чтобы качество кредитов было соответствующим и не росла неконтролируемая долговая нагрузка людей.
Вопрос (агентство «РИА Новости»):
Банк России сегодня ужесточил сигнал по ключевой ставке. Теперь видит необходимость ее повышения на ближайших заседаниях. Какой потенциал повышения регулятор видит? И каким должен быть уровень инфляционных ожиданий, чтобы не повышать ставку?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы дадим обновленный прогноз нашего видения среднегодовой ключевой ставки в июле, но хотела бы подтвердить, что мы готовы принимать решения по денежно-кредитной политике и по ключевой ставке такие, которые необходимы для того, чтобы вернуть инфляцию к цели. И потенциал повышения зависит от этого — от того, какие будут данные, как будет развиваться ситуация.
Инфляционные ожидания. Какой должен быть их уровень? Во-первых, он должен начать стабильно снижаться. Сейчас есть некоторые колебания инфляционных ожиданий по месяцам — например, в мае они были чуть-чуть ниже, чем в апреле. Но мы пока не видим стабильной тенденции к снижению инфляционных ожиданий.
Конечно, нас очень беспокоит, что инфляционные ожидания на повышенном уровне остаются уже несколько месяцев, больше полугода как минимум. И, конечно, это увеличивает вероятность вторичных эффектов.
Вопрос (агентство Bloomberg):
У меня один вопрос и одно уточнение. Уточнение по умеренно жесткой ДКП. Вы сказали, что шансы на переход к ней повысились. Правильно я понимаю, что это уже в этом году имелось в виду? И повысились ли шансы на сохранение на более продолжительный период умеренно жесткой денежно-кредитной политики, учитывая, что вы теперь ожидаете возвращения инфляции к цели уже во второй половине 2022 года?
И второй вопрос по ФНБ. Минфин объявил о планах исключения доллара из ликвидных активов. Правильно ли я понимаю, что теперь Центральный банк для операций Минфина будет на валютном рынке покупать только евро, иены и юани, не покупая доллар? И как быть с золотом? Будет ли Центробанк для Минфина покупать золото или же из резервов как-то перечислять на счета ФНБ?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
По поводу умеренно жесткой денежно-кредитной политики. Действительно, вероятность повысилась, но сейчас говорить, в какой период это произойдет и произойдет ли точно — мы не можем. Да, вероятность повысилась, но как я уже говорила, это не предопределено. Сроки, масштабы, темпы повышения ключевой ставки мы будем определять в зависимости от ситуации, от того в том числе, как ведут себя инфляционные ожидания.
Что касается изменения валютной структуры ФНБ. Хотела бы отметить, что мы в связи с операциями Минфина в рамках бюджетного правила покупаем валюту на внутреннем рынке — покупаем доллары и евро. Операции, которые необходимы для приведения валютной структуры в золотовалютных резервах в соответствие с нормативной структурой (а ее определяет Банк России в целом по золотовалютным резервам), мы эти операции осуществляем на внешнем рынке.
Управляя валютными резервами, мы учитываем валютную структуру ФНБ, потому что это наши обязательства перед Минфином. Но это не единственный фактор. Я бы хотела напомнить, что объем ФНБ в ЗВР — это где-то 1/5 часть ЗВР. И мы будем это учитывать.
Покупку золота в связи с изменением структуры ФНБ на внутреннем рынке мы не планируем. В этом нет необходимости.
Вопрос (агентство «Интерфакс»):
Правильно ли мы понимаем, что на данный момент повышение ставки в июле выглядит неизбежным и вопрос только в шаге? И есть ли все же вероятность паузы на июльском заседании на фоне ухудшения эпидемической ситуации в России? И вы не скажете, каковы теперь границы нейтральности с учетом текущей инфляции?
И еще один вопрос. Какую инфляцию вы ожидаете на пике и когда, соответственно, будет пик? По-прежнему ли вы ждете, что осенью начнется ее замедление?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается повышения ставки в июле — да, с большой вероятностью. Но, конечно, исключать паузу тоже нельзя, потому что в нашей жизни, которая гораздо богаче прогнозов, могут случаться разного рода непредвиденные обстоятельства и могут быть такого рода обстоятельства, которые потребуют взять паузу. Мы это исключать не можем. Но с большой вероятностью — да, это будет повышение ставки.
Что касается границ нейтральности. Это хороший вопрос, потому что вы, наверное, все помните, мы определяли нейтральность как
Но наше представление о долгосрочной нейтральной ставке не менялось, и оценить необходимость изменения сейчас достаточно сложно.
Что касается пика инфляции — когда. Сейчас тяжело сказать, какой точно будет пик инфляции. Будем смотреть, это будет видно из динамики инфляции. Но где-то на нынешнем уровне — может быть, чуть-чуть выше.
На наш взгляд, инфляция начнет снижаться осенью, это будет происходить по причине двух факторов. Первое — это эффект базы. А второе — это влияние нашей денежно-кредитной политики. Потому что та инфляция, которую мы имеем сейчас, годовая инфляция, она сформировалась под воздействием тех денежно-кредитных условий в экономике, которые были при ключевой ставке 4,25%. Вы помните, что наши решения действуют с лагом. И те решения по повышению ключевой ставки, которые мы приняли с марта, они еще не отразились полностью в банковских ставках и, соответственно, в инфляции. Но это действие будет разворачиваться со временем. Поэтому эффекты уже начинают проявляться, и мы видим это по ставкам по депозитам, по некоторому движению.
Но эти эффекты, еще с учетом принятого решения, конечно, будут проявляться постепенно. И мы считаем, что это приведет к тому, что с осени инфляция начнет снижаться. Но из-за эффектов в том числе и статистических и от того, что долгое время были очень мягкие денежно-кредитные условия в течение года, годовая инфляция может еще и немного повыситься.
Вопрос (газета «Коммерсант»):
В чем, с вашей точки зрения, причины относительно медленного темпа роста цен в сфере услуг? Есть ли факторы, обуславливающие динамику спроса в услугах за пределами чисто эпидемических факторов?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Во-первых, динамика цен в сфере услуг, особенно в некоторых сферах, тоже уже выражена. Возьмем тот же гостиничный бизнес. Когда мы увидели месячную инфляцию по маю, которая отличается от того, что выходило по недельным цифрам инфляции, это в том числе связано и с резким повышением цен на услуги гостиниц, которые в месячной инфляции учитываются больше.
По услугам в целом динамика цен достаточно зашумлена. Проблемы с точки зрения фиксации цен в то время, когда многие предприятия сферы услуг были закрыты, в этом вопрос.
Плюс к этому еще сохраняется ряд ограничений в сфере услуг в ряде регионов. Это то, что вы назвали эпидемическим фактором.
Тем не менее мы видим, что по бытовым услугам, по услугам гостиниц, по медицинским услугам и так далее, по многим сферам услуг цены уже растут быстрее 4%.
Вопрос (журнал Forbes):
Еще один вопрос по поводу ФНБ. Будет ли Центробанк менять структуру золотовалютных резервов после решения Минфина и как именно?
Вы уже говорили, что решение по золотовалютным резервам не комментируете, но, может, сейчас уже какое-то решение появилось и вы можете его озвучить?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Во-первых, мы свои планы по тому, как мы будем менять структуру ЗВР, никогда не делаем публичными. Мы структуру ЗВР опубличиваем с лагом шесть месяцев. Еще раз напомню: это в связи с тем, что мы — один из больших игроков на мировом рынке резервных активов.
Мы при принятии решения, тем не менее, учитываем валютную структуру ФНБ, изменения в валютной структуре ФНБ. Но при этом, я уже сказала, что это только один из факторов, потому что ФНБ — это около 1/5 от ЗВР.
При этом мы уже в 2018 году произвели основные изменения в структуре наших золотовалютных резервов.
Вопрос («Российская газета»):
Поддерживает ли Банк России обширные планы по дедолларизации российской экономики и финансовой системы? Будет ли ЦБ предлагать новые инициативы, направленные на нее? Может ли произойти полный отказ от доллара в международных резервах? Будет ли в них заметно увеличиваться доля других активов? В пользу чего тогда может быть сделан выбор — евро, юани или золото?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается дедолларизации, мы уже проводим политику дедолларизации финансовой системы в течение многих лет, и не только финансовой системы, но и российской экономики. И наша денежно-кредитная политика, которая направлена на удержание устойчиво низкой инфляции, поддерживает дедолларизацию российской экономики, потому что часто до этого люди уходили в иностранную валюту в силу опасения обесценения своих сбережений, доходов, выраженных в российских рублях. И поэтому сам по себе режим инфляционного таргетирования и низкая инфляция должны и делают более привлекательной российскую валюту.
Второе. Мы проводили целенаправленную политику по дедолларизации балансов банков через дифференцированное регулирование резервных требований. И мы видим, что изменения такие происходили и происходят. Если взять данные с начала 2016 года, то, например, доля валютных обязательств перед корпоративными клиентами или, проще говоря, валютных депозитов корпораций, предприятий существенно снизилась. Порядка 49% это было и сейчас чуть больше 35%. То же произошло и с валютными депозитами физических лиц. Там снижение еще более существенное — где-то на 9 процентных пунктов с начала 2016 года.
Также произошло снижение доли валютных кредитов для корпораций. По физическим лицам у нас практически нет валютных кредитов, очень мало, а по корпорациям также снижение где-то на 14%. Понятно, валютное кредитование еще существует. Многие предприятия нуждаются в валютном кредите, но, тем не менее, вот такая явная тенденция, выраженная тенденция дедолларизации существует.
Что касается наших резервов. Как я уже сказала, мы основные изменения произвели в 2018 году. И эти изменения исходили из того, что мы принимали во внимание, конечно, и доходность, и ликвидность разного рода резервных активов, но и надежность. И учитывали не только финансовые, экономические риски, но и риски неэкономического характера.
Мы не намерены полностью отказываться от доллара, но, тем не менее, валютная структура резервов, еще раз подчеркну, безусловно, отражает разного рода риски и в том числе неэкономического характера.
Вопрос (журнал The Bell):
У меня такой практический вопрос. Вы сами часто говорите о том, что на фондовом рынке сейчас очень много частных инвесторов. Многие недавно работают. Какие выводы, как вам кажется, они должны сделать из нынешнего повышения ставки? И в целом весь этот тренд на повышение ключевой ставки и все-таки рост инфляции — что это значит для частных, условно маленьких, инвесторов?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
То, что инвесторы пришли на фондовый рынок, — с одной стороны, это очень хорошо. Это расширяет возможности для людей вкладывать в разнообразные институты. Не только банковские депозиты, но и в разного рода финансовые институты. Но здесь, конечно, очень важна их защищенность как инвесторов, чтобы они осознавали, в какого рода бумаги они вкладывают, что ожидать от этих бумаг, какие здесь есть риски.
И мы понимаем, что такой массированный переход на фондовый рынок был связан не только с тем, что люди расширяли возможности своего инвестирования, но и с тем, что в их глазах депозитные ставки стали менее привлекательными. Банковские депозиты — это тоже финансовый инструмент, который, может быть, наименее рискованный, наиболее защищенный, там есть страхование вкладов. И, конечно, повышение ключевой ставки и снижение инфляции будут работать на то, что банковские депозиты будут становиться более привлекательными.
Вопрос (газета «РБК»):
ЦБ регулярно меняет прогноз по возвращению инфляции к 4%. Какие будут действия ЦБ, если будет понятно, что инфляция не вернется к 4% в 2022 году? Возможен ли выход ставки за верхнюю границу нейтрального диапазона и при каких условиях? Возможен ли пересмотр границ нейтрального диапазона?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, мы уточняем прогнозы по инфляции. У нас уточнение прогнозов — это, если можно так сказать, рутинная процедура в рамках денежно-кредитной политики. Мы четыре раза в год уточняем прогноз, потому что ситуация развивается. Мы все-таки не плановая экономика, рыночная экономика. И действие рыночных факторов приводит к изменению разного рода тенденций и в экономике, и в инфляции, и в инфляционных ожиданиях. И это абсолютно нормально — уточнять прогнозы по мере получения новых данных.
Какими будут действия ЦБ, если мы увидим, что инфляция не возвращается к 4% в 2022 году, как мы сейчас прогнозируем? Мы будем корректировать нашу денежно-кредитную политику. И если будут риски повышенного инфляционного давления, более продолжительного его сохранения, то ставка может еще больше повыситься.
Возможен ли выход ставки за верхнюю границу нейтрального диапазона и при каких условиях? Это вопрос о том, может ли быть умеренно жесткой денежно-кредитная политика. Да, мы такое не исключаем, если это потребуется для того, чтобы вернуть инфляцию к 4%. Если инфляционное давление будет усиливаться, если инфляционные ожидания не начнут снижаться.
Нейтральный диапазон. Долгосрочную оценку нейтрального диапазона мы пока не пересматриваем, но более подробно опишем наши подходы, как всегда, в Основных направлениях денежно-кредитной политики, которые мы сейчас уже начинаем готовить и осенью представим их.
Вопрос (газета «Премьер», г. Вологда):
Цены постоянно растут, вы об этом уже говорили, и все тяжелее выживать предприятиям с высокой добавленной стоимостью. Какие меры, по вашему мнению, могли бы эффективнее всего поддержать реальный сектор и планирует ли ЦБ изменить денежно-кредитную политику, чтобы поддержать реальный сектор?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы уверены, что мы своей политикой поддержания стабильной инфляции на относительно низких уровнях вносим положительный вклад в развитие реального сектора экономики. Одним из результатов политики по удержанию инфляции должна являться и будет стабильность долгосрочных процентных ставок, о чем я говорила уже в речи, и доступность долгосрочного финансирования.
Мы это видим по тому, как, например, активно развивается ипотечное кредитование, которое стало возможным не только благодаря льготным программам, но активно развивалось и до льготных программ в допандемический период в результате того, что долгосрочные ставки стали более стабильными и доступность долгосрочных финансовых ресурсов растет.
Если же менять денежно-кредитную политику, то часто предлагается снижать ставку, не глядя на рост инфляции. Не обращать внимания на инфляцию и снижать ключевую ставку. На наш взгляд, инфляция тогда продолжит расти, люди опять потеряют веру в рубль. Будет происходить валютизация экономики, а долгосрочных кредитов просто не будет. Тех кредитов, которые нужны реальному сектору.
Именно низкая инфляция — это главный фактор доступности кредита. И если будет высокая инфляция, снижение ключевой ставки совершенно точно не сделает доступным тот кредит, который необходим для увеличения производительности труда, внедрения инноваций — то, что нужно реальному сектору.
Поэтому мы исходим из того, что, проводя денежно-кредитную политику, снижая ту инфляционную премию, которая сидит в ставках, мы как раз делаем доступными процентные ставки.
Вопрос (газета «Известия»):
Есть ли оценка влияния на инфляцию возможного открытия многих туристических направлений этим летом?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Видимо, имеется в виду заграница, потому что внутри все у нас открыто. Пока не видим, чтобы это происходило. Но, конечно, учитываем как один из возможных рисков для базового сценария. Если такие направления будут открыты, это будет иметь дезинфляционный эффект. Оценить его пока сложно, но вот такой потенциальный дезинфляционный фактор — мы это учитываем.
Вопрос (телеканал «Россия 24»):
Вы не раз комментировали регулирование цен на товары в России. На этой неделе Китай начал регулировать цены на промышленные товары.
Можно ли ожидать, что все больше государств будут вводить подобные меры? Означает ли это, что они могут стать более долгосрочными, в том числе и в нашей стране? И как на такое развитие ситуации будет реагировать Центральный банк?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, мы видим в ряде стран (хотя надо сказать, что это совсем не распространенная практика) попытки остановить рост цен именно административным регулированием. Это ответ на возросшие мировые цены на ряд видов товаров, прежде всего сырье и так далее.
На наш взгляд, временно это возможно как краткосрочное регулирование. Но административное регулирование просто растягивает во времени эффекты на цены. Потому что нужно, чтобы все-таки предложение подстроилось к спросу. Расширение сфер административного регулирования может привести к очень негативным последствиям, связанным с тем, что будут появляться, могут появляться и проявления дефицита и так далее.
Вопрос (газета «Комсомольская правда»):
В среднем инфляция составляет 6%, но некоторые товары подорожали на десятки процентов и даже в разы, например стройматериалы. Опустятся ли цены на них в будущем? Есть ли у ЦБ прогнозы на этот счет?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Действительно, притом что и общий уровень инфляции выше нашего целевого — 6%, но и внутри этой инфляции есть товары, на которые цены растут очень быстро. Мы не прогнозируем отдельные категории, но могу сказать, что если общий уровень инфляции ниже, то и по отдельным категориям, конечно, будет меньше возможности перекладывать рост издержек на рост цен.
Вот такое почти кратное изменение цен на ряд товаров, на наш взгляд, носит все-таки временный характер. В частности, на стройматериалы, о чем вы говорили. Мы видели, что в показателях месячной инфляции за май это очень высокие показатели. Это связано и с тем бумом в продаже жилья, который мы видели. Мы уже выражали озабоченность в связи с тем, что спрос на ипотеку носит где-то ажиотажный характер и приводит к росту цен, но параллельно это отражается и в смежных отраслях, связанных со спросом на мебель, стройматериалы и так далее. И это приводит к росту цен, если предложение не успевает подстроиться, а мы видим, что оно не успевает подстроиться. Поэтому мы и говорим, что значительная часть инфляции носит спросовый характер.
Вопрос (газета «Столица С», Республика Мордовия):
Как вы считаете, нужно ли цены на все продовольственные товары сделать регулируемыми на государственном уровне? Снизит ли это инфляцию?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Это продолжение вопроса, который был про роль регулируемых цен. Короткий ответ: нет, не снизит. И еще раз: такое временное администрирование цен способно только растянуть во времени приспособление цен на отдельные товары к изменениям, которые происходят в спросе и предложении.
Если же продолжительное время фиксировать цены на том уровне, который ниже, чем нужно для того, чтобы сбалансировались спрос и предложение, то может быть и дефицит, и черный рынок. Это ровно та ситуация, которая возникает в плановой экономике с регулируемыми ценами на государственном уровне.
Наверное, уже не все помнят, но многие из нас прекрасно помнят опыт последних лет СССР, когда официальные цены были зафиксированы и можно было как бы считать, что инфляции нет.
Но по официальным ценам в тот период невозможно было удовлетворить спрос. А цены черного рынка, их статистики при этом не было, но люди на своем опыте видели, что эти цены росли весьма высоким темпом. И потом это проявилось: когда цены отпустили, было видно, какая там скрытая инфляция накоплена.
Но при этом, на наш взгляд, дефицит гораздо опаснее инфляции. Если мы имеем инфляцию, при проведении последовательной денежно-кредитной политики, политики таргетирования инфляции инфляция будет возвращаться к цели, как это происходило в последние 5 лет.
Если же возникнет нехватка каких-то продуктов при администрируемых ценах, она никуда не уйдет, потому что искусственно заниженный уровень цен при административном регулировании не создает достаточных стимулов для производителей, чтобы они расширяли производство. И конечно, это имело бы крайне негативные последствия — вот такое увлечение администрированием цен.
Вопрос (агентство Reuters):
Видит ли Банк России приток денег в рублевые активы в связи с повышением ставки, которая делает более привлекательными операции керри-трейд? Как долго это может продлиться?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Если говорить о сегодняшней реакции валютного рынка, мы не видим большой реакции, потому что наше решение во многом совпало с ожиданиями рынка. Но в целом повышение ставки делает более привлекательными рублевые активы.
Какого-то масштабного керри-трейда, риска керри-трейда мы здесь не видим.
Вопрос (агентство «Интерфакс»):
Закончившийся Питерский форум показал большой интерес к теме «зеленого» финансирования. Наверное, каждая вторая сессия была этой теме посвящена. Все стали «зелеными». И все, в общем-то, требуют от Центрального банка каких-то регулятивных послаблений, потому что иначе, получается, для банков вложения в «зеленые» социальные кредиты — это некая благотворительность, потому что, в общем-то, никаких премий к этому нет, кроме репутации.
Какие в теории Центральный банк мог бы представить банкам послабления регулятивные в части снижения ставок резервирования или коэффициентов риска?
И еще второй вопрос. Недавно Центральный банк поднял вопрос про регулирование финансовых холдингов и подготовил соответствующий законопроект. В свое время эта тема поднималась, когда случилась история с Банком «ОТКРЫТИЕ» и холдингом, который им владел, но уже несколько лет прошло, вроде никаких кейсов крупных больше не было.
В связи с чем у ЦБ появились такие идеи? Есть ли какие-то риски, что какие-то холдинги неофициальные скупают НПФ или другие какие-то компании на финрынке и, соответственно, несут какие-то крупные риски?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается ESG-повестки, «зеленой» повестки, честно говоря, в мире вообще эта тема начала обсуждаться с анализа рисков, и появление рисков связано с климатическими изменениями. И какую политику надо проводить для того, чтобы такие риски учесть и такие риски снизить в целом для экономик и для жизни общества. И конечно, финансовая сфера, которая финансирует экономическое развитие, — она очень важна.
И поэтому, на наш взгляд, было бы абсолютно ошибочным и неправильным говорить, что только по принципу «зелености» мы начинаем давать послабления. Речь идет о корректной оценке рисков в связи с климатическими изменениями. Это системные риски. У так называемых «коричневых» проектов, «коричневых» предприятий недооценены климатические риски. И нужно их правильно оценивать, может быть, даже ужесточать. Речь идет именно об оценке таких рисков.
Сложно регулирование выстраивать, потому что нет рядов статистических показателей, которые демонстрируют, как эти риски реализуются, в том числе отражаются на показателе дефолтности. Но мы делаем стресс-тесты, делаем сценарии разного рода в этой ситуации, для того чтобы эти риски оценивать. И оценивать в том числе, кстати, качество «зеленых» проектов.
Будем обсуждать вместе с финансовыми институтами, но, конечно, речь не идет о том, что только по лейблу «зеленый» будут даваться какие-то послабления. Речь идет о корректной оценке рисков, которую должен учитывать финансовый рынок.
И для нас, кстати, важно финансирование не только «зеленых» проектов, я очень хочу это подчеркнуть, но и трансформационных проектов, трансформационных облигаций, когда компании, предприятия, которые, может быть, недостаточно «зеленые», имеют возможность профинансировать свой переход. И это не менее важная задача, скажем так, чем финансирование чисто «зеленых» проектов.
Что касается регулирования финансовых холдингов, действительно, эта тема достаточно сложно идет. Много вопросов, сопротивления этому. Но тем не менее тема существует. Никаких рисков текущих, ближайших мы не видим.
У нас нет такой суперсрочности это регулировать. Скорее, даже нужно регулировать в контексте экосистем. Это некие новые формы взаимопроникновения финансового и нефинансового бизнеса, и они должны быть прозрачными. Также должны быть понятны все риски, и, соответственно, мы должны учитывать эти риски в регулировании.
И я скорее бы сделала акцент на том, что нам нужно вырабатывать подходы по правильному регулированию экосистем. С одной стороны, чтобы они могли развиваться, так как это удобно для людей, для бизнеса, но все риски мы должны понимать и должны в соответствующем регулировании их отразить.
Вопрос (телеканал «Санкт-Петербург»):
В связи с изменениями условий льготной ипотеки как вы думаете, сократится ли разрыв между ростом цен на жилье и инфляцией? И если да, то на сколько?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Вот такой постепенный выход из антикризисных форм льготной ипотеки и переход к адресным программам льготной ипотеки, конечно, призван охладить ажиотажный спрос, с тем чтобы цены на жилье росли медленнее.
Сейчас разрыв между инфляцией и ростом цен на жилье достаточно большой, и мы считаем, что такие меры должны привести к тому, что будут больше сбалансированы спрос и предложение. Это приведет к уменьшению давления на цены на жилье.
Вопрос (агентство «Интерфакс»):
У меня вопрос: не рассматривал ли сегодня Совет директоров ЦБ варианты повышения ставки на 75 или даже, может быть, 100 базисных пунктов? И согласны ли вы с мнением министра финансов, что высокая годовая инфляция является одним из признаков перегрева?
И хватит ли одному ЦБ сил, чтобы справиться с инфляционной ситуацией или может быть вам нужна помощь бюджета? И вы не поясните для всех, откуда вы золото все же будете брать и как вы будете координировать свои операции в части резервов в связи с изменением структуры ФНБ?
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Что касается тех вариантов, которые мы обсуждали на Совете директоров, у нас звучали предложения и 0,25, и 0,75, но подробно и детально мы обсуждали возможность повышения на 0,5 и на 1 процентный пункт сегодня. Высказывались аргументы за и против.
Но почему мы не сделали более весомый шаг, чем 50 базисных пунктов, хотя подтвержу, что мы действительно очень подробно это обсуждали. Во-первых, нужно давать время адаптироваться экономике, финансовой системе к изменению ключевой ставки и, соответственно, денежно-кредитные условия должны меняться.
И второе. Нам еще нужно больше времени для того, чтобы оценить тот эффект, который уже есть и будет происходить от того повышения ставки, которое было осуществлено до того и сегодня. И нам нужно больше иметь статистики. Мы в июле будем уже иметь статистику по инфляции за июнь, инфляционных ожиданий за июнь, за июль, разбивку ВВП I квартала по использованию.
Еще месяц май — он тоже особый, хотя мы рассматриваем все показатели с учетом сезонной сглаженности, но это праздничный месяц. И конечно, нужно посмотреть и на показатели июня—июля.
Что касается Минфина, опасности перегрева экономики и так далее. Да, стимулирующая бюджетная политика в принципе имеет проинфляционные эффекты. И при прочих равных увеличение бюджетных расходов может приводить к более высокой ставке, ключевой ставке, и более жесткой денежно-кредитной политике.
Безусловно, мы принимаем решение по денежно-кредитной политике, учитывая бюджет, бюджетные расходы, и не только бюджетные расходы, но и дефицит бюджета, направленность бюджетной политики. Это один из весомых факторов при принятии решения.
Но мерами денежно-кредитной политики, инфляционного таргетирования мы способны вернуть инфляцию к цели. Тем не менее я еще раз подчеркну: стимулирующая бюджетная политика имеет, конечно, проинфляционный характер, и поэтому мы поддерживаем политику Правительства вернуться к параметрам бюджетного правила, полностью к параметрам бюджетного правила уже к 2022 году.
Что касается золота, в ЗВР уже у нас есть изрядное количество золота. Поэтому что касается увеличения золота в структуре ФНБ, мы это учитываем, но для этого нет необходимости сейчас начинать покупки золота на внутреннем рынке. И объем золота, который есть у Банка России, существенно превышает покупаемый в ФНБ объем золота.
Вопрос (агентство «РИА Новости»):
Банк России не раз говорил, что темпы восстановления экономики происходят быстрее ожиданий. Может ли экономика вырасти большими темпами, чем прогноз ЦБ —
Э.С. НАБИУЛЛИНА:
Мы ожидаем, что экономика восстановится уже в этом квартале. Апрельский прогноз по росту ВВП на этот год был
Но вопрос же здесь скорее даже: не как быстро восстановится экономика, а как быстро она будет расти после восстановления. И здесь важно, чтобы это не был инфляционный рост, а был рост потенциала экономики.
Считать, что рост ВВП на
Что касается вклада вакцинации в рост ВВП, вакцинация создает коллективный иммунитет и, конечно, будет иметь положительное влияние на ВВП. Во-первых, могут быть сняты те оставшиеся ограничения, которые еще есть в ряде секторов, в том числе в секторе услуг.
И во-вторых, уменьшить возможности каких-то волн, которые могут привести к новым ограничениям для экономики, потому что, вы знаете, некоторые опасаются, что могут быть и мутации, штаммы, и какие-то новые волны эпидемические. И конечно, вакцинация абсолютно необходима для того, чтобы создать такой коллективный иммунитет.
При этом у инвесторов будет больше доверия к экономике России, у российских и иностранных инвесторов, если такой коллективный иммунитет будет, это в целом повышает инвестиционную привлекательность.
Спасибо большое за внимание!